Секреты прошлого - Кэти Келли

Однако сегодня ей повезло — таможенники за стеклянными дверями даже не удостоили ее багаж взглядом. В зоне прилета царила ужасная неразбериха. Люди с плакатами вставали на цыпочки, стараясь не упустить прибытие тех, кого должны были встретить, громко переговаривались, выкрикивали вслух фамилии. Какая-то веселая компания с воздушными шарами и цветами долго изучала Мэгги, спешившую мимо, и она невольно втянула голову в плечи. Ее никто не встречал, потому что единственный человек, который не поленился бы приехать с цветами в аэропорт к прибытию самолета, всего сутки назад изменил ей с роскошной блондинкой.

Взгляды незнакомых людей нервировали Мэгги, и она испытала секундную благодарность к мобильному телефону, когда тот внезапно зазвонил, давая ей шанс отвлечься.

— Мы дома, — радостно поделился отец. — Нас отпустили из больницы. Где ты, детка? Уже близко, да? Поставить чайник? Мама ждет тебя с нетерпением.

Мэгги выслушала «поток сознания», несущийся из трубки. Мама что-то возразила, отец ответил. Мэгги ощутила смесь нежности и раздражения. Самолет только приземлился, и отец знал время прибытия, поэтому его вопросы про чайник были совершенно не к месту. Даже если бы сам Кларк Кент выскочил из дорогих трусов «Лайл энд Скотт» и на сверхзвуковой скорости доставил ее прямо на Саммер-стрит, едва ли Мэгги смогла бы оказаться дома раньше чем через час.

— Я только что получила багаж, папа, — терпеливо объяснила она. — Так что ставить чайник рановато.

— Значит, ты приедешь через… — Отец задумался.

— Не раньше чем через час, — вздохнула Мэгги. — Скоро увидимся, пока.

Она захлопнула крышечку телефона и пихнула его в карман джинсов. Ей показалось, что стены раздвигаются, случайные прохожие становятся выше ростом, а она сама превращается в маленькую девочку, выросшую на Саммер-стрит. Девочку, которой нужно было оказаться дома ровно в девять вечера, и ни минутой позже, иначе отец упадет с ударом, а мама будет глядеть с упреком.

Словно и не было пяти лет, проведенных в Голуэе, вдали от родителей. И эти пять лет жизни уместились в двух чемоданах и сумке, которые она катила перед собой на тележке! Добро пожаловать домой, скиталица…

В голове пронеслась череда различных «а если бы…». А если бы Грей не изменил ей… а если бы она не застукала его с любовницей… а если бы он осознал, что ему не нужен никто, кроме его маленькой Мэгги… а если бы она вообще не влюблялась в Грея, мужчину, не способного хранить верность.

Жаль, что они встретились. Жаль, что она влюбилась в Грея без памяти, что доверяла так слепо и наивно. Во всем виновата она сама, глупая, глупая Мэгги. Умная женщина должна была знать заранее, что интересный, красивый Грей однажды оступится. Умная женщина смогла бы заранее расставить акценты: изменишь — потеряешь навек. И ради умной женщины Грей даже мог согласиться на такие условия.

Но не ради Мэгги, нет! Ее единственным достоинством в глазах Грея оказалось то, что она «не такая, как все». Наверное, это означало «просто дура». Если бы за этими словами скрывалось нечто иное, Грей не стал бы тащить в постель ту блондинку.

Оставалось решить, под каким соусом подать ситуацию родителям. Если повезет, дорога домой окажется не слишком нервной, а значит, будет время все взвесить. У мамы серьезные проблемы, не стоит загружать ее еще и своей бедой.

— …короче, эти политиканы просто не понимают, что подорожание бензина сказывается на наших тарифах. Они ратуют за снижение ставок за перевозки, эти идиоты, а что прикажете делать нам? Возить пассажиров бесплатно?

— Да-да, это ужасно.

Рот таксиста не закрывался ни на минуту. Он ругал платные дороги, цены на недвижимость, жвачку, приклеенную кем-то к сиденью, а теперь вот принялся обвинять во всем нефтяных магнатов. Мэгги только кивала и порой вставляла пару реплик. Заткнуть фонтан красноречия она была не в силах, да и воспитание не позволяло. Мама не одобряла тех, кто умел вежливо, но твердо ставить людей на место. Наверное, именно поэтому Мэгги выросла столь безотказным существом. К ней приставали уличные торговцы, ей жаловались на свои бесконечные проблемы незнакомые старушки, а ученые мужи в читальном зале делились наболевшим. Мать учила Мэгги быть доброй и отзывчивой.

— …Вот так я и сказал этому проклятому юристу. Сказал, что, если он не разделяет мою точку зрения, пусть больше в моем такси не ездит, — продолжал разглагольствовать водитель. — Логично, да? — Это был риторический вопрос — уже, наверное, сто сороковой за последние десять минут, — и паузы на ответ не последовало. — Конечно, логично, скажете вы, мисс, я знаю. Эти политиканы думают, что им все позволено, лепят свои законы как бог на душу положит, а нам страдай. И все предпочитают помалкивать. Ха! Все, только не я!

Машина свернула на Саммер-стрит, проехала мимо кафе, где за столиками сидели люди. У них был такой вид, словно им было плевать на все, как курортникам во время долгожданного отпуска. Мать и отец Мэгги любили вот так же сидеть возле кафе, лениво слушая сплетни. Мэгги представила, как мать начнет вываливать на нее информацию о соседях, словно она уезжала всего на неделю и ей было дело до соседей.

Мэгги едва знала людей, которые снимали жилье в том же доме, что и она с Греем, и, похоже, совершенно не знала самого Грея, зато благодаря телефонным звонкам матери всегда была в курсе жизненных перипетий соседей по Саммер-стрит. Например, что миссис Джонсон, которая часто «заливала за воротник», «наконец получила свое» — положительный тест на алкоголь надолго лишил ее водительских прав. Мама рассказывала Мэгги о Фей Рид. Эта кроткая неприметная женщина всю душу вложила в дочь Эмбер и не ленилась печь печенье для благотворительных вечеров в церкви. Эмбер собиралась стать художницей, и, по словам Кристи Девлин, у нее был настоящий талант. А ведь Кристи, женщина умная, ошибается редко.

Мать Мэгги была настоящим кладезем информации. Она знала, что морковные маффины в кафе на Саммер-стрит теперь делают на сахарозаменителе и что Джейн и Генри, хозяева кафе, наняли официанткой юную китаянку, у которой был симпатичный узкоглазый малыш.

«Ее имя Сюй, но мы зовем ее Сью, потому что так удобнее. Представляешь, девушка приехала из Китая одна, никого здесь не знала. Смелая, правда? — делилась сведениями Уна с дочерью по телефону. — Когда знакомишься с теми, кто так легко может сменить место жительства, невольно проникаешься уважением. А Сью еще и работу сразу нашла, а английский учила еще в Китае! Каково, а? Наверняка поначалу ей было очень тоскливо в чужом окружении».

Мэгги всегда поражала любознательность матери. Уна любила общаться с людьми, заводить новых знакомых, участвовать в их жизни. Когда-то и Мэгги была такой же, но совместная жизнь с Греем словно наложила на нее невидимые путы. Мэгги начисто утратила интерес к внешнему миру и даже не сознавала, насколько ограниченным стало ее существование. Удивительно: Мэгги была всецело поглощена одним-единственным человеком, Греем, однако проглядела очевидное — для него она вовсе не одна. Как будто любовь ослепила и оглушила ее, сделала лоботомию.