О верности крыс. Роман в портретах - Мария Капшина

– Будет уже чирикать, Воробей, – цыкнула Кошка, лениво косясь на него. – Рыбу распугаешь!

– Какую рыбу? – удивился Лорд.

– Сумасшедшую, – сказал Кошка и кивнула головой по шкурам на Нейеха. Тот сидел на краю стола; от удочки в его руке тянулась леска в открытый люк посреди комнаты.

– Ты что делаешь, маг-рыболов? – заржал Хриссэ. – Какая ж рыба сюда заплывёт, когда столько ног по настилам, и свет горит почти всегда!

Нейех флегматично пожал плечами.

– Клюёт.

На скамейке возле его ног стояла большая широкая миска. В миске возмущённо о чём-то кричали пять крупных рыбин. Судя по выражению глаз – матом.

«Да нет же! – с какой-то злой решительностью подумал Лорд. – С кем бы там Лис ни разговаривал – быть не может, чтобы кто-то предал!»

– А Наркаф дома? – спросил Хриссэ, прислоняясь к стене в самой разгильдяйской позе. – Нет? Ладно, слушайте новость.

Они стали слушать – как Хриссэ держит драматическую паузу. Рыба забилась, заставив миску стучать по скамье. По этому сигналу Хриссэ начал.

– Это, в основном, Кошке, Лорду и Наркафу, которого нет.

Он повернул голову так, чтобы сквозняк картинно трепал волосы. Позёр.

– Лис Загри сегодня приёмный день устроил. Чтоб вы не гадали, кого принимал, честно признаюсь: Наркафа, потом Кошку, потом Лорда и меня напоследок.

Кошка лениво потянулась и села, прислонившись к стене и подобрав ноги.

– Друг на дружку зубами можете не щёлкать, героями оказались все. Потому Лис и предложил мне хорошую цену за ваши три головы.

Воробей сидел на полу, раскрыв рот. Нейех мотнул удочкой, ловя и снимая с крючка шестую рыбу.

– И ты? – полюбопытствовала Кошка, так и не раскрывая глаза толком.

– А я что, самоубийца – пробиваться через десять морд? – спросил Хриссэ. – Конечно, согласился я.

– Запомните этот момент, – в полной тишине сказал Нарк. – Хриссэ признал, что может справиться не с любым числом противников.

– А чтоб вы уж точно поверили, что я согласился, он мне… угадайте, что он предложил в оплату?

– Своё благословение и вечную славу? – предположил Воробей.

– Пыль, – сказала Кошка.

– Звёздный пепел, – мечтательно улыбнулся Хриссэ, осторожно снимая с пояса увесистый мешочек. – Тут месяца на три.

Лорд смотрел и не мог избавиться от чувства, что всё это – дурацкий сон. И непроницаемо-насмешливый тон Хриссэ, и показная сонливость Кошки, и обыденность общей комнаты, и беспечные реплики… Он трогал привычную шершавую рукоять узкого кинжала и думал, что объявить новость шуткой, прыгнуть атаковать или сесть завтракать было бы одинаково в духе чокнутого пыльника.

– Хриссэ, Ветерок, – все так же сонно мурлыкнула Кошка. – И ты собираешься выполнять обещание?

– Вот не знаю, – продолжил кривляться Хриссэ. – Лис уверен, кажется, что я за пыль себя скоро по кускам на мясо продавать стану. Я ему законченного пыльника изобразил.

– Только изобразил? – сказал Лорд – и сам удивился, так резко у него это вышло: не вопросом, а презрительным утверждением.

Хриссэ дёрнулся, вдруг сделавшись похож на ребёнка, которого пинком выбили из весёлой игры.

– Лорд, хал тиргэ! – выругался он, зло швырнул мешочек вверх – и нож вслед, выкрикнув: – Да я!.. – и закашлялся, когда сквозняк подхватил мельчайшую пыль из длинной прорехи в чёрной коже, приколотой ножом к потолочной балке, и швырнул её в один угол, в другой, заволакивая, как дымом, всю комнату.

– Идиот, – заметил Нейех, и оглушительно чихнул. После чего наружу кинулись все.

– Идиот, – согласилась с Нейехом Кошка, отряхиваясь и чихая. – Столько денег в ветер ушло!

– Ничего, – жизнерадостно сказал Хриссэ. – Подметём и загоним, как чистую.

Воробей фыркнул. Нейех методично сматывал леску. Потом Нарк отряхнул франтоватую бархатную безрукавку и спросил:

– И как быть с твоим заказом? Он тебе всю плату дал или только задаток?

– Задаток, – сказал Хриссэ, с медленно остывающей неприязнью глядя на Лорда из-под бровей. Тот смотрел в ответ прямо, но как-то не очень уверенно. Отвернулся.

– Предлагаю запереть его пока, – сказала Кошка, обводя взглядом всех. Хриссэ стоял в центре неровного кольца из пяти человек. – Пусть отдохнёт связанный до возвращения Кхад, а она уже проверит, где он соврал, а где нет.

– Пока Кхад не вернётся? – неожиданно зло переспросил Лорд. – Если уж и кхади друг другу верить не могут, то лучше и верно прирежь меня!

Кошка поглядела на Хриссэ, размышляющего, куда бы деть руки, на Нарка. Тот стоял чуть ближе к Хриссэ, чем остальные, отчего казалось, что не пятеро окружают пыльника, а Кошка с Воробьём и Нейехом стоит против Хриссэ и Нарка. Лорд, вопреки всегдашней невозмутимости, глянул почти взбешённо, махнул рукой и быстро пошёл в дом. Кошка качнула головой.

– Глупо.

Воробей возмутился:

– А я с ним согласен!

– Глупо, – повторила Кошка. Посмотрела на Хриссэ ещё раз, отвернулась. – Пошли подметать и завтракать.

Хриссэ перевёл на неё глаза от стены, где, зацепившись лучами за край, балансировало, наливаясь красным, солнце.

– А вы бы, знаешь, поосторожней. Поверить Лис мне, может, и поверил, а только нанять ещё кого про запас у него денег хватит.

Кошка

2273 год, 2 день 3 луны Ппн

Эрлони

Кошка занималась ерундой: старательно шагала по прямой линии, мелко переставляя ноги. Такая специальная походка, чтобы любой мужской взгляд сзади отметил, какую восьмёрку выписывают бёдра. Идти было немного смешно и очень неудобно – успела отвыкнуть. Думала Кошка на ходу о некоторых странностях бытия. Вот, например, потеплеет на улице, весной запахнет. Захочешь переодеться во что-нибудь лёгкое и красивое. И только переоденешься – опять приморозит. Куда это годится? А ещё хуже, когда решишь ты, что можно и шикануть, нарядишься в дорогое платье с длинными юбками, а тут спешно придётся лезть сквозь забор, канавы и грязь по колено, как тогда за Призраком. Или, например, идёшь ты по улице с Хриссэ, а Хриссэ при виде совершенно безобидного какого-то дворянина меняется в лице, прячется за тебя и чуть ли не ползком шмыгает в подворотню. И объяснять ничего не хочет. А дворянин после наведения справок действительно безобидный оказался: какой-то граф ол Кьет, довольно влиятельный из-за родства с домом герцогов ол Каехо, но и только. Даже в кабаках не замечен особо. Или, например, Лис Загри. С какой стати ему взбрело в голову настраивать кхади против кхади? То есть, это ещё как-то объяснимо, с теми же Безухими это вполне сработало бы. Только как-то невовремя это. Или наоборот – слишком вовремя. Лорду, вон, кажется, что Лис с лордом тэрко могли снюхаться. А тут как раз Кхад подвернулся этот маг с этим амулетом: как будто случайно приманку подсунули. Хватай, мол, и не раздумывай: когда ещё такой шанс научиться магии появится!

Кошка споткнулась, взмахнула руками, восстанавливая равновесие, и пошла нормально. Кхад вот тоже. Эту историю с амулетом Кошка так до конца и не поняла. Очень уж мутно Кхад рассказывала. Так, обронила пару фраз. Какой-то маг согласился её учить; какой-то медальон удалось украсть – вроде как, с ним колдовать легче; какая-то облава на кого-то, как снег на голову; какой-то мост перекрытый, так что обходить пришлось за пять тагалов до другого моста… Какой маг? Что за медальон? Какая облава? И куда её носило за пять тагалов? И ничего из неё больше не вытянешь. А сама вернулась злая, как хал, и лицо расцарапанное. И с кем она воевала, спрашивается? С котятами? Или с ежевикой?

– Пфф! – сердито сказала Кошка. Остановилась на углу, покачалась с пятки на носок, поглядела вправо, влево – и свернула влево, на довольно широкую улочку, вымощенную ребристым кирпичом. С полсотни шагов спустя обнаружилось, что улочка людная: с одной стороны стояло несколько девчонок. Одеты они были из рук вон плохо: в распахнутых куртках и тонких не по сезону илирских штанах им должно было быть очень холодно. Кошка невольно поёжилась при виде открытой шеи одной из белёных красавиц и прибавила шагу. Крысиная всё-таки работа: стоять вдоль дороги, мёрзнуть напоказ и надеяться, что кто-то позовёт с собой если не из жаркой страсти, так хоть из жалости…

Она уже почти прошла мимо, когда её вдруг неуверенно окликнули: таким именем, что Кошка не сразу сообразила, что это её.

– Мише?..

Когда сообразила, то остановилась от неожиданности, обернулась. Окликнула её та самая курносая девочка с голой шеей. С прошлой встречи она повзрослела, поправилась и зарумянилась, но это определённо была она.

– Нёна, – сказала Кошка, возвращаясь на пару шагов назад. – Всё на той же должности?

– Ах, – сказала Нёна, сокрушённо качая головой, – я думала, тебя уже и нету, Мише! Как мы все за тебя переживали, уж как переживали! А ты от мамули, видно, замуж сбежала, а? Вон как одета: ни дать ни взять – порядочная! И где ещё такого муженька нашла, что свою птичку отпускает полетать на воле!