Голливудские жены - Джеки Коллинз

Он знал, что ему следует отказать ей, но какого черта? Он не на службе, а она совсем еще ребенок.

— Бери плащ, — сказал он со вздохом.

— Нет у меня плаща.

— В такую погоду?

— Кто же знал, что дождь пойдет?

Он заплатил по счету, снял плащ с вешалки в углу, хотел было надеть, но передумал и набросил его ей на плечи.

— Давай! — сказал он.

Они побежали через улицу. Джой сразу отстала, повизгивая под хлещущими струями.

— Давай! — повторил, повысив голос, Леон и открыл дверцу машины.

Она прыгнула внутрь, как сердитый щенок. Несмотря на плащ, она успела промокнуть насквозь.

Он включил мотор, а она тем временем настроила приемник на волну диско.

— Покурить дашь? — спросила она.

— Я бросил курить, — ответил он ворчливо. — И тебе советую.

— Вот сейчас и брошу! — огрызнулась она. — Житуха у меня райская, ну и на кой мне курево?

Он поглядел на нее и приглушил радио.

— Когда твой автобус?

Она помолчала, грызя большой палец и ерзая на сиденье.

— Когда? — повторил он, притормаживая, потому что дождь хлынул с новой силой.

— Когда, когда! — пробурчала она наконец. — Все равно мне на нем ехать некуда.

Он нахмурился.

— Я думал, ты просила подбросить тебя до автовокзала.

— Ну да. Там можно на скамье переночевать. Я уже ночевала.

Она начинала раздражать его все больше. Выключив приемник, он сказал:

— Что ты такое городишь?

— Да… сестра у меня в Аризону уехала, житье этой… как ее?… в коммуне. А я должна была поднакопить денег и поехать к ней, только деньги у меня своровали. — Она вошла во вкус своей выдумки. — Два черных кота обобрали меня и хотели, чтобы я шла на улицу, а деньги забирать будут они, ноя от них сбежала. Только вот все, что я заработала, они забрали, и мне надо опять с начала начинать. — Она помолчала. — У тебя лишних не найдется? Я бы тебя обслужила.

Леон свернул к тротуару и остановил машину.

— Вылезай! — резко приказал он.

— Ты чего?

— Вылезай!

— Да почему?

— Ты знаешь почему!

— Да чего ты…

— Вылезай! Или хочешь опять в отдел несовершеннолетних?

Там для тебя постель найдут.

— Свинья собачья! — крикнула она, поняв, что он не шутит.

Он перегнулся и открыл правую дверцу. В машину ворвались дождевые струи.

— Ты меня под такую хреновину гонишь? — Голос у нее дрожал. — Жалко до автовокзала довезти? Ну, чего ты?

— А того, что ты накачалась, автовокзал мне не по дороге, и ты все врешь. Ну-ка, вон!

Она медленно вылезла из машины под хлещущие струи.

Он захлопнул дверцу и уехал.

Ну нахалка! Второй раз предлагает ему, словно он из тех дурней, которые за это платят. Зря он не отвез ее в отдел. Было бы лучше для нее, чем просто выбросить ее из машины.

О черт! Он уже чувствует себя виноватым!

Так ведь ей же только шестнадцать, а погода жуткая.

Но, возразил он себе, она вряд ли сказала бы ему «спасибо», сдай он ее, а позаботиться о себе она сумеет. Уличная девчонка, прошедшая огонь и воду. И вообще, никакого отношения она к нему не имеет.

Он сердито свернул к дому, оставил машину в подземном гараже и поднялся на лифте к себе в квартиру.

И только стая под горячим душем, он сообразил, что его дождевик остался у нее.

Милли перегнулась через столик и сказала очень тихо:

— Милый, если бы я ушла, ты бы меня хватился?

— А? — Вздрогнув, Леон вернулся в настоящее.

Милли ласково погладила его по руке.

— Добро пожаловать обратно!

— Я задумался.

— Да неужели? — Она переложила сарказма. — Вот бы не догадалась!

— Я просто задумался, — повторил он рассчитанно, — где нам провести отпуск в этом году? Ты уже решила, куда бы хотела поехать?

— В Калифорнию, — ответила она сразу, но потом спросила с тревогой:

— Мы же можем себе это позволить?

— Да, конечно.

— Мне всегда хотелось побывать в Калифорнии. — У нее заблестели глаза. — А тебе?

Леон нахмурился. Честно было бы ответить, что у него никогда не возникало желания увидеть Калифорнию. Край солнечного света, апельсинов и подонков всех мастей.

— На той неделе я зайду в бюро путешествий, — обещал он.

Она просияла.

— Времени у нас хоть отбавляй. Но все равно веселее строить планы загодя.

Он ласково ей улыбнулся и подумал: «А Дек Эндрюс тоже строил планы загодя? Планировал изрубить этих троих в куски?

Планировал превратить маленькую гостиную в подобие скотобойни? Планировал хладнокровно вымыться, уйти из дома и исчезнуть?»

Появился официант с двумя тарелками спагетти под соусом ИЗ мидий. У Леона засосало под ложечкой. Милли засмеялась и сказала, что последнее время пробудить в нем интерес можно только с помощью полной тарелки чего-нибудь горячего.

Он не ответил. Ему не хотелось подшучивать над тем, что их сексуальная жизнь все больше сходит на нет. Нет, Милли оставалась для него все такой же желанной, но только он теперь ощущал такую усталость! И когда, забравшись в постель, он закрывал глаза, в половине случаев перед ним всплывали не эротические образы, а Дек Эндрюс. Фотография восемнадцатилетнего Дека в выпускном альбоме его класса. «Он с тех пор почти не изменился, — заверяли разные свидетели. — Только волосы отрастил подлиннее».

Полицейский художник отлично поработал над снимком — состарил лицо на восемь лет, пририсовал длинные волосы. Затем снимок разослали по стране.

Леон помнил фотографию до мельчайших деталей. Обычный подросток с необычными глазами — горящими, черными, смертоносными глазами. Они преследовали его. Как и изуродованный труп Джой с почти перерубленной шеей — слишком уж чудовищно-гротескными были все эти раны.

— Ну, ешь же! — сказала Милли.

Он поглядел на спагетти и вдруг ощутил тошноту. Да что с ним такое? Надо взять себя в руки. Черт побери! Двадцать лет он жил среди гнуснейших убийств, и ни одно из них не действовало на него подобным образом. Он накрутил спагетти на вилку и сунул в рот.

— Отлично, а? — спросила Милли.

«Отлично, а?»— насмешливо буркнул Дек Эндрюс у него в голове.

— Извини! — Он отодвинулся от стола. Вилка с глухим стуком упала на тарелку. — Мне надо. Я сейчас вернусь.

Милли удивленно подняла брови, а он торопливо вышел из зала, ища приюта в мужском туалете. Там он прижался лбом к прохладному кафелю стены и принял решение. Он возобновит следствие по делу Эндрюса. Обратится за разрешением к начальнику и, если не получит его, будет работать над делом в свободное время.

Неожиданно он почувствовал себя лучше.

Глава 11

Элейн Конти в больших тонированных солнечных очках, широкополой шляпе и свободном жакете из белого полотна неторопливо шла по парфюмерному отделу «Буллокса»в Вествуде, небрежно поглядывая по сторонам. Минуя демонстрационный столик, она незаметно сунула в карман семидесятидолларовый флакон «Опиума». Ее глаза шмыгали то сюда, то туда — и к флакону присоединились зеркальце в керамической оправе, а затем губная помада. Сердце ее уже бешено колотилось, но походка оставалась неторопливой. Она проплыла через отдел очков и сумела прикарманить две пары по шестьдесят долларов каждая, прежде чем спустилась на лифте в отдел белья. Там ее остановила пожилая продавщица в черном и в стразах.