Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства[The Land of Canaan] - Айзек Азимов

Должно быть, Второй храм оказался неудачным творением по сравнению как с величественными сооружениями Вавилона, так и с явно преувеличивавшими его красоту описаниями Первого храма. Возвращенная земля, вероятно, вызвала еще большее разочарование. Трудно было называть ее Иудой, ибо она не имела ничего общего с тем, что было до вавилонского пленения евреев. Она не имела царя, не имела независимости и влияния. Даже религия претерпела некоторые серьезные изменения. Поэтому давайте с этого момента использовать для этой страны название, которое пошло от греков, пришедших сюда позднее и назвавших ее Иудеей.

При закладке Второго храма Иудея была действительно крошечной территорией предположительно 400 квадратных миль. Со всех сторон ее окружали злейшие враги: самаритяне — на севере, аммонитяне — на востоке, идумейцы — на юге и филистимляне — на западе.

Разве это было идеальное царство, которое должно было возникнуть после возвращения из изгнания? Мессианские мечты, придававшие жизненные силы евреям в течение десятков лет изгнания, развеялись, и энтузиазм иссяк. Сама идея в целом не потерпела краха, возможно, благодаря одному ее фанатичному приверженцу, человеку по имени Ездра.

В библейской Книге Ездры он назван книжником. Это означает, что он был одним из тех евреев, которые посвятили себя изучению и анализу писаний, касающихся ритуального закона иудаизма. Будучи в Вавилоне, он, должно быть, выработал в высшей степени идеальное представление о том, каким должно стать новое еврейское государство.

Он пришел в Иерусалим в 458 г. до н. э. (это наиболее распространенная дата, хотя и не единственная из предполагаемых) и, разумеется, обнаружил, что реальность далека от идеальной. Евреи вступали в браки с местными жителями, и религиозные обряды в храме проводились все небрежнее.

Ездра занялся, как сейчас бы сказали, возрождением веры. Он собирал евреев и читал им книги Закона (первые пять книг современной Библии). Читал он на древнееврейском языке, который теперь становился языком религии, потому что со времен изгнания повседневным языком евреев стал арамейский. Ездра объяснял прочитанное и преуспел в этом, и он, должно быть, действительно пользовался авторитетом, потому что встречали его с энтузиазмом. Довольно большая часть населения признала Закон, что обеспечило Ездре значительную власть в общине. Он пошел дальше в своих требованиях и начал проводить в жизнь программу расовой чистоты. Все евреи должны были бросить своих нееврейских жен и детей.

Так начался процесс сознательного отделения евреев от неевреев (или иноверцев). Попав, казалось, в бескрайнее море враждебных племен, малочисленные и слабые, без какой-либо формы политического самоуправления, евреи сочли, что защитить свое национальное самосознание можно, только сторонясь своих соседей.

Твердая приверженность Закону была одним из способов осуществления этой цели, особенно приверженность к таким его принципам, которые наиболее четко отделяли евреев от всех остальных. Происхождение Шаббата, Священной субботы — дня отдохновения, который возник из простого обычая вавилонян отмечать конец недели, отнесено было к Сотворению мира, и его соблюдение сделалось одним из самых главных признаков иудаизма. Другим важным принципом, отделявшим евреев от иноверцев, было обрезание. Никто не мог стать евреем, не подвергшись этой операции.

Кроме того, были писания, которые особенно почитались. К книгам Закона добавлены были древние исторические письмена, ныне вошедшие в библейские книги Иисуса Навина, Судей Израилевых, а также две главы Книги Самуила и две главы Книги Царей. Включены были и писания великих пророков времен строительства Второго храма. Была переписана заново история Иудейского царства (история Израиля при этом игнорировалась), чтобы сделать упор не на мирских вопросах, а на религиозных. Это относится к двум главам Хроник, и, согласно преданию, написал их именно Ездра.

Включенными оказались, наконец, и другие книги чисто религиозного или литературного свойства, главным образом те, авторство которых можно было приписать какой-нибудь выдающейся личности прошлого. В состав Библии вошел сборник религиозных песнопений — псалмов, — приписываемых Давиду, сборник мудростей — притчей и эротическая поэма Песнь песней, приписываемая Соломону, который предположительно написал также философское эссе, называемое нами Екклесиастом. Вошла в нее поэма-жалоба — Плач Иеремии и т. д. Короче говоря, с Библией евреи обрели себя, и это тоже способствовало их разобщению с иноверцами.

Наверняка не все евреи одобряли программу сепаратизма. Именно во времена восстановления храма были написаны небольшие Книги Руфи и Ионы, выразившие симпатию к неевреям. В Книге Руфи рассказывается история красивой и добродетельной молодой женщины — моавитянки, ставшей прародительницей Давида. В Книге Ионы Господь порицал этого пророка за желание разрушить столицу Ассирийского царства. Учитывая, что и Моав, и Ассирия в прошлом были среди злейших врагов Иудеи, эти призывы к терпимости весьма значимы и достаточно хорошо написаны, чтобы быть включенными в библейскую антологию.

Однако победу одержал сепаратизм. Со времен Ездры евреи отличались от окружающих людей и сознательно культивировали это различие. Результатом стал рост религиозной нетерпимости, которая до того редко встречалась в мире. Конечно, евреи не могли сделать эту нетерпимость действенной, поскольку их было мало. Однако эту идею унаследовали христианство и ислам, и с тех пор религиозная нетерпимость превратилась в мировую трагедию, в которой евреи оказались среди тех, кто страдал больше и дольше всех.

Даже возрождение веры при Ездре не могло длиться долго, не имея источника для подпитки национального самоуважения. Необходимый минимум в этом плане обеспечивал Неемия. Он был евреем, служившим виночерпием у персидского царя Артаксеркса, унаследовавшего персидский трон в 464 г. до н. э.

Неемия оставил столь высокую и спокойную должность, чтобы посетить униженных евреев Иудеи. Воспользовавшись своим влиянием на Артаксеркса, он выпросил у того разрешение на укрепление Иерусалима для защиты от окружающих его врагов. Неемия прибыл в Иудею примерно в 440 г. до н. э., исследовал крепостные стены, от которых практически ничего не осталось, и стал убеждать всех построить новые стены. Ссылаясь на миролюбивое отношение персидского царя, Неемия утихомирил всех несогласных, считавших, что укрепление Иерусалима будет очередным шагом в развитии еврейского империализма, которого они страшились.

Он осуществил задуманное где-то около 437 г. до н. э., и тогда Иерусалим опять превратился в укрепленный город, способный выдержать осаду, по крайней мере не очень длительную. Город с построенными фортификациями был совсем маленький — его площадь не больше 100 акров. Однако в нем находился храм и укрепленный пункт на горе («город Давида»), где можно было организовать мощную оборонительную позицию.

Но даже такая малость заставила иудеев почувствовать себя нацией. Они имели столичный город, который можно было защищать, — дом, пусть небольшой, в котором они могли быть хозяевами. На смену великому разрушению, происшедшему 150 лет назад, пришла новая эпоха, за тем исключением, что Иудея не имела теперь реальной политической независимости.

На самом деле евреям жилось не так уж плохо. В течение следующего столетия у них фактически не было своей истории (а это знак мира и благоденствия), и жили они спокойно под властью персов. В их длинной и мрачной истории таких столетий было немного. На протяжении этого исторически бессодержательного периода значительно развился иудаизм, позаимствовав многое из господствовавшей персидской культуры.

Религия персов была дуалистической. То есть она рисовала мир, в котором был главный представитель добра и главный представитель зла, оба фактически независимые друг от друга и практически равные. Сотворение мира, его развитие и история — все это были эпизоды нескончаемой войны между этими двумя силами, и каждая стояла во главе армии бесчисленных духов. Человечество могло участвовать в этой битве, сражаясь на стороне добра или зла.

Такое представление о вселенной является волнующим и драматичным. Оно придает смысл жизни, видимо, тем, что каждый человек может выбрать себе армию и сражаться на той или другой стороне. До возвращения из изгнания иудаизм имел дело с Богом, которого считали создателем всего — и добра и зла. Однако после возвращения в нем появился дух зла — Сатана, это древнееврейское слово означало «враг рода человеческого». Сатана, который был вечно не в ладах с Богом, не появляется в библейских книгах, датируемых периодом изгнания или до него, а начинает упоминаться только в книгах времен персидского владычества (Хроники, Иов).