Судьба начертанная кровью - Даниэлль Л. Дженсен

которым он славился. От него пахло свежей кровью и потом, а также кожей и хвоей. Учитывая обстоятельства, меня это не должно было волновать, но часть меня сокрушалась, что от меня сейчас воняет свиным дерьмом.

― Нам придется зайти сзади, ― пробормотал Бьорн. ― Слишком много охранников, чтобы добраться до кораблей и не поднять тревогу. Ты умеешь плавать?

― Да. ― Я расстегнула тяжелое платье, стащила его с плеч и бросила в кучу, затем повернула голову и обнаружила, что Бьорн наблюдает за мной.

― Эта твоя идея улучшается с каждым мгновением, ― сказал он с нотками смеха в голосе. ― Спасибо, что убедила меня пойти с тобой. Первая история, которую я расскажу, когда войду в ворота Вальхаллы, а это может случиться раньше, чем я предполагал, будет о деве щита, которая разделась почти догола, чтобы идти в бой.

― Я не смогу плыть в тяжелом платье, ― огрызнулась я. ― И я уверена, что в Вальхалле быстро поймут, что твое присутствие гораздо терпимее, когда ты держишь рот на замке.

Он стянул с себя пропитанную кровью рубашку и отбросил ее в сторону. Я нахмурилась.

― Зачем ты это сделал?

― Это очень тяжелая рубашка, ― ответил он. ― Она будет мне мешать. И это тоже. ― Бьорн начал расстегивать пояс, но я ударила его по руке, с моих губ уже готовы были сорваться отборные слова, когда я увидела рану на его ребрах и бок, залитый кровью. ― Ты ранен.

― Ничего страшного. ― Он нагнулся, чтобы взять палку толщиной с мое запястье. ― Оставь меч. С ним ты не сможешь плыть. Возьми это.

Я взяла палку и задрожала от ветра, пронизывающего нас, а тонкая сорочка, которая осталась на мне, не защищала от холода. Бьорн подвинулся, чтобы заслонить меня, а затем пробормотал:

― Я зажгу ее, как только мы скроемся из виду.

Держась подальше от света факелов тех, кто охранял драккары, мы подошли к воде. Я вздрогнула от холода, пронизывающего до костей, когда зашла в воду, и глубина в конце концов заставила меня плыть. Инстинкт требовал отступить, найти теплое место, но взгляд на большой зал вдалеке придавал мне смелости и заставлял двигаться дальше.

Мы плыли почти в полной темноте, поэтому я следила за слабыми звуками, которые издавал Бьорн впереди, ― он мог двигаться быстрее, поскольку ему не мешала палка. Он обогнул драккар, а затем подплыл к нему сзади. По моему телу пробежала дрожь, конечности двигались все хуже с каждым мгновением. Меня охватило реальное беспокойство, что я могу утонуть, и я почувствовала облегчение, когда мои ноги коснулись земли. Здесь было достаточно мелко, чтобы стоять, хотя волны фьорда доходили мне до подбородка.

― Я подниму тебя на драккар, ― прошептал он. ― Подожги паруса, а потом возвращайся в воду. Мы хотим только выманить их из Халсара, а не потопить флот и заставить их остаться здесь. Я займусь другим кораблем.

Я напряженно кивнула, и тут его руки сомкнулись на мне. Несмотря на ледяную воду, я чувствовала жар его ладоней сквозь промокшую ткань моей сорочки, его руки были достаточно большими, чтобы обхватить мои бедра, а большие пальцы вдавились в изгиб моей задницы. От этого ощущения меня обдало жаром, который усилился, когда я почувствовала его дыхание поочередно на своей шее, позвоночнике и задней поверхности бедер, когда он медленно поднял меня, чтобы избежать брызг.

Ухватившись свободной рукой за борт, я убедилась, что никто не смотрит, прежде чем закинуть ногу и перекинуть себя внутрь. Опустив палку за борт, я стала ждать.

― Тир, даруй мне свое пламя, ― прошептал Бьорн, и я вздрогнула, когда его топор вспыхнул ярким светом, который, казалось, невозможно было не заметить. Но глаза воинов, охранявших драккары, оставались прикованными к Халсару. Несколько секунд спустя до моих ушей донесся треск пламени. Я подняла горящую палку и стараясь не высовываться, поползла к опущенным парусам. Не сводя глаз с охранников, я поднесла пламя к складкам ткани и усмехнулась, когда оно загорелось.

Возвращайся в воду. В ушах звучали указания Бьорна, но глаза мои были устремлены на драккар, стоящий рядом. Что, если воины Гнута не откажутся от борьбы ради одного-двух драккаров? Возможно, им нужен еще один стимул?

С медовухой в крови, все еще подпитывающей мои порывы, я прыгнула на следующий драккар, когда огонь пополз вверх по мачте позади меня. Был ли это треск пламени или звук ударов моих ног по дереву, я не знаю, но воины обернулись, их глаза расширились от ужаса.

― Огонь! ― крикнул один из них, и я нырнула к парусу, засунув горящую палку глубоко в складки.

― Остановите ее!

Мой пульс заколотился, когда ноги охранников загрохотали по причалу, и я бросилась к краю драккара и относительной безопасности воды.

Только вот ноги у меня подкосились.

Ругаясь, я повернулась и обнаружила, что моя лодыжка запуталась в веревке. А воины уже были почти рядом.

От ужаса моя кожа превратилась в лед, а сердце стало биться в горле, пока я возилась с веревкой, пытаясь освободить ногу. Но петля только затягивалась.

― Ну же, ― взмолилась я, вцепившись в нее правой рукой, покрытой шрамами, а затем сменив ее на левую. ― Давай!

Ногти царапали кожу, когда я просунула пальцы под веревку и потянула, сумев ослабить петлю настолько, чтобы освободить ногу. Я подползла к краю и попыталась перелезть через него…

И тут же получила удар в спину, похожий на таран.

Я перевернулась и упала головой в воду, а вес схватившего меня воина потянул меня вниз, пока я не ударилась о каменистое морское дно.

Паника захлестнула меня, и я закрутилась, царапаясь и вырываясь, делая все возможное, чтобы выбраться из-под него. Он лишь вцепился в мои запястья, прижав их к камням так сильно, что на них наверняка появились синяки.

Я врезалась коленями ему в живот и была вознаграждена приливом пузырей, но его хватка не ослабла, его ноги работали, удерживая нас обоих под водой. Я снова попыталась ударить его ногой, но не смогла найти опору. Не смогла ударить его достаточно сильно, чтобы он отпустил меня.

Внутри моей груди нарастало давление. Мое тело дергалось то в одну, то в другую сторону, но я не могла освободиться. А мне нужно было дышать.

Хлин, взмолилась я, помоги мне!

Магия бурлила внутри меня, ожидая, когда я смогу ее использовать, но мои запястья