Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл

– простая дань традиции, как и тихие гудки громкоговорителей, закрепленных на металлических стенах и мачтах. И хотя при хорошей погоде на этот негромкий, настойчивый удар иногда отзывается чайка, сегодня он находит отклик лишь в черном, визжащем хаосе ветра и бушующих волн.

Между кормовой рубкой и краном, возвышающимся над открытым люком, есть проход. Безлюдный и сырой, он освещен шестью фонарями в металлических клетях. На стене – красная трафаретная надпись: «МЕСТО СБОРА: СПАСАТЕЛЬНАЯ ШЛЮПКА 2». Шум приточных вентиляторов заполняет проход. Дизельное тепло создает ощущение близости к работающим узлам механизма. Будто в доказательство целеустремленности и жизнеспособности корабля, выхлопная система двигателя гудит, вызывая непрерывную вибрацию по всем поверхностям судна.

Над открытым люком и рядом с местом сбора из левой двери кормовой рубки исходит густое тепло. Тепло, готовое окутать обветренные щеки, словно ласковое летнее солнце.

За металлическим порогом гул двигателя становится ниже и глуше, словно звучит из-под земли. Как и бронхиальный рев приточных вентиляторов. Внутри солоноватый запах ночного воздуха и ядовитые миазмы механизмов сменяются ароматом старой эмульсии и выдохшихся химикатов из отработанных освежителей воздуха.

Лестница ведет вниз.

Но, как и на палубе, там никого нет. Здесь тихо, повсюду горит яркий свет, издали доносится слабый рокот выхлопной системы. Кажется, в бытовой зоне царит спокойствие и безразличие к мощной черной энергии бушующего снаружи урагана.

Через всю кормовую рубку проходит длинный узкий коридор. Его освещают квадратные линзы в стальном потолке. Пол покрыт линолеумом, стены покрашены матовой желтой краской, двери в каюты обшиты древесно-слоистым пластиком. В середине они распахнуты настежь, в двух расположенных друг напротив друга помещениях горит свет.

Первое предназначено для отдыха экипажа, но сейчас в нем никого нет. Из-за качки по биллиардному столу перекатываются разноцветные шары. Между ними скользят туда-сюда два кия, словно плавающие в воде обломки. На столе для настольного тенниса покоятся две потертые ракетки. Телевизионный экран пустой и черный, как дождливое небо, раскинувшееся над грузовым кораблем. Один диван из коричневого кожзаменителя лопнул в двух местах, и клейкая лента не дает пористым внутренностям подушек вывалиться наружу.

В прачечной, расположенной напротив по коридору, простаивает длинный ряд стиральных машин и сушилок. Натянутые под потолком бельевые веревки провисают под тяжестью закрепленной на прищепки одежды: джинсов, носков, рубашек и полотенец. Одна корзина упала на пол, вывалив содержимое.

Выше, через один лестничный пролет, находится пустой мостик. Экраны мониторов светятся зеленоватым светом, мигают пульты управления. Один стул лежит на боку, мягкое кресло катается взад-вперед. Одинокий пистолет скользит по полу туда-сюда. Оружие придает в целом спокойной обстановке некоторый оттенок тревоги, будто здесь только что произошла какая-то драма и ее то ли прервали, то ли вовсе позабыли о ней.

Внизу, в недрах корабля, в конце общего коридора тускло поблескивает нержавеющая сталь камбуза. Пар клубится над рабочими поверхностями и конденсируется на потолке над плитой. Две большие грязные кастрюли с выкипевшим содержимым стоят на раскаленных кольцах конфорок. Из-за дверцы плиты вырываются клубы черного дыма. Внутри стоит противень с превратившимся в уголь картофелем, напоминающим сейчас окаменелый помет рептилий.

Вокруг большой разделочной доски на центральном столе рассыпаны качкой нарезанные овощи. Потолок оборудован стальными рейками, на которых висят, раскачиваясь, гирлянды кухонной утвари.

Шесть больших стейков, обсыпанных дробленой солью, лежат в ожидании брошенной кухонной лопатки и почерневшей шипящей сковороды. Дверь большого холодильника, напоминающего банковское хранилище, распахнута, видны битком забитые полки, поблескивающие в матовом свете. На камбузе есть металлическая раковина размером с ванну. Внутри нее лежит человеческий скальп.

Грубо сорванный с головы и оставленный обтекать возле сливного отверстия рыжеватый ком выглядит абсурдно искусственно. Но когда-то эти волосы были подсоединены к системе кровообращения, поскольку они темные и мокрые у корней и покрыты пятнышками охристого цвета. Орудие, с помощью которого снят скальп, лежит на подставке для сушки. Длинный нож с зазубренным лезвием. На полке для поварских ножей, закрепленной над соседним рабочим местом, отсутствует несколько предметов.

Возможно, этот мокрый ком волос попал в раковину не из камбуза, а из другого места. Его пронесли по коридору и по лестнице, ведущей к каютам экипажа. Красные капли, круглые, как лепестки розы, ведут в первую, расположенную в коридоре, идентичном общему проходу на верхней палубе. Дверь в нее открыта. Внутри алый след растворяется в большом пятне.

На крючке с внутренней стороны двери висят светоотражающая куртка и кепка. На книжной полке с томами, касающимися низкого белого потолка, царит полный порядок, Комод также служит письменным столом. На нем под стеклянным пресс-папье лежат статьи. Со снимка в серебристой рамке, стоящего в дальней части стола, смотрят жена и дети. На платяном шкафу сложены спасательные жилеты и защитные каски. Две односпальные койки, расположенные близко друг к другу, никем не заняты. Под ними аккуратно сложены и плотно упакованы оранжевые спасательные костюмы.

Койка справа аккуратно застелена и находится в полном порядке. Но белая простыня и желтое одеяло соседней свисают до линолеума на полу, словно спущенные паруса. Возможно, ее хозяин спешно покинул это ложе либо его стремительно извлекли из него. Постельное белье сорвано с матраса и заправлено под него лишь в одном углу. На этой койке кого-то растерзали – ее середина промокла от крови, в каюте пахнет солью и ржавчиной. Багровые брызги от творившегося здесь буйства покрывают ближайшую стену и часть потолка.

К помещению примыкает небольшая ванная комната, где помещается лишь душевая кабина и стальная раковина. Ванная выглядит нетронутой. Краны, душ и держатель для полотенец сверкают чистотой. Порядок нарушает лишь одинокая комнатная туфля, валяющаяся на полу. В ней все еще находится ступня с фрагментом волосатой лодыжки.

Более плотная дорожка из капель ведет дальше, к соседним каютам. Неровная полоса красного цвета тянется по всей длине коридора, мимо четырех дверей, распахнутых и раскачивающихся взад-вперед из-за качки. Извлечение производилось из каждой каюты.

Обитатели кубрика будто поднялись с коек, встревоженные каким-то шумом, и выглянули наружу. И прямо возле дверей встретили свой скорый конец. Пол покрывают большие лужи комковатой субстанции, будто кто-то разлил тушенку, приготовленную на красном вине. Один из членов экипажа пытался спрятаться в душевой кабине последней каюты, поскольку дверь в ванную взломана и поддон практически черный от внезапного и обильного кровопускания. Подобные лужи натекают на бетонный пол скотобойни из перерезанного горла подвешенных туш.

Слева, в конце коридора, виднеется открытая дверь капитанской каюты. Внутри, возле кофейного столика, выжидающе стоят диван и два мягких кресла. Офисная мебель и полки с виду находятся в полном порядке. Но на широком столе стоят три длинных