Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

хорошо найти ублюдка и придушить собственными руками. И Черного Клыка тоже. И Сойку.

И вообще весь пиратский совет Перекрестка, возомнивших себя королями, которым позволено играть судьбами молодых парней и девушек, зачастую встающих на этот путь далеко не ради пиратской романтики, а банально от отсутствия иных вариантов.

Если ребенок родился в Перекрестке, дорога хоть куда-то еще кроме небесного разбоя ему была заказана. Ну, либо обслуживать этих самых пиратов: чинить корабли, подавать в кабаках еду, продавать свое тело в борделях.

И шанс на честную работу в мире вне Перекрестка (если, конечно, это была действительно работа, а не эксплуатация пополам с предубеждениями), для многих ребят мог оказаться спасением. А эти ублюдки хотели лишь сохранения и преумножения своей власти над жизнями и умами.

М-да… если бы я выжил…

Сожаление затопило разум и я просто закрыл глаза в ожидании момента, когда мозг, наконец, отключится и прервет это даже слешка издевательское видение.

Однако время шло, а иллюзия не исчезала. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь узкую щель в запертых на замок ставнях в круглом окне, медленно полз по грубо отесанной деревянной стене, словно жидкий расплав золота.

Я следил за его движением, отмечая каждую песчинку пыли, вспыхивающую в его свете. Ожидал, что вот-вот картинка дрогнет, расплывется — каюта, кровать, даже само мое тело рассыплется, как мираж.

Но реальность упрямо не желала исчезать. Уходила только боль. Почти нестерпимая в самый момент пробуждения, она довольно быстро начала стихать и теперь все, что от нее осталось — это лишь слабая ломота в костях и зуд под кожей.

— Черт возьми…

Я резко приподнялся. Простыни соскользнули, обнажив неожиданно светлую, без следа загара кожу. Ощупал себя с головы до пят. Все цело, что было невозможно. Но разве бывают настолько реалистичные галлюцинации?

Окинув взглядом небольшую комнатушку, я заметил висящее на стене зеркало. Старое, потертое, с потускневшей амальгамой, но мне и не нужно было чего-то «сверх».

Спустив ноги на пол и ощутив, как пальцы холодит деревянный пол, я встал и подошел к нему.

Отражение…

Это все еще был я, без сомнений. Тот же острый подбородок, покрытый густой щетиной, те же глубокие морщины у рта, застывшие в полуусмешке, те же черные волосы.

Глаза только были не моими. Не карие, как всю мою жизнь, а цвета насыщенного янтаря с тонкой золотой окоемочкой. А потом мой взгляд сместился с лица ниже.

— Что за хрень…

Я провёл ладонью по животу, где под ребрами уже пять лет красовался уродливый шрам от абордажного крюка. Но под пальцами оказалась гладкая, будто отполированная кожа.

— Не может быть…

Пальцы дрожали, когда я исследовал тело. На левом плече — где пуля оставила воронку — ровная поверхность. На правой лопатке — где когда-то горел парус, обдав меня кипящей смолой — ни малейшего шрама. Даже маленькая родинка над ключицей, по которой Риалия всегда водила ногтем, исчезла.

Я сжал кулак — суставы не хрустели, как обычно после сна. Мышцы напрягались плавно, без малейшей скованности. Сделал глубокий вдох — воздух наполнял легкие без малейшего сопротивления, будто я впервые за жизнь дышал по-настоящему.

Вот только далеко не это привлекло мое внимание в первую очередь.

От ключиц до линии бедер, будто выгравированное мастером-ювелиром, тускло поблескивало изображение. Маска Золотого Демона во всей её ужасающей красе — пустые глазницы, оскал с тонкими, как бритва, зубами, массивные рога, расходящиеся к плечам. Каждая линия переливалась жидким золотом, будто под кожей тек расплавленный металл.

Я медленно провёл кончиками пальцев по золотому узору, ощущая каждый миллиметр изменённой кожи. Над рёбрами, где линия маски изгибалась особенно круто, кожа оказалась заметно плотнее — не просто окрашенной, а будто пропитанной металлом.

— Твёрдое… — прошептал я, надавливая сильнее.

Под подушечкой пальца золотой контур не прогибался, как обычная кожа. Я провёл ногтем вдоль одной из тонких линий — полоска золота не поцарапалась, лишь издала едва слышный звон, будто я провёл по стеклянной поверхности.

— Чёрт подери…

Попробовал ущипнуть участок обычной кожи рядом с узором — больно. Золотой же участок не поддавался, будто там вообще не было мягких тканей. Но что страннее всего — я не чувствовал никакого дискомфорта. Ни жжения, ни зуда, ни даже разницы температур. Если не трогать руками, можно было забыть о существовании этого… чего бы это ни было.

— Что ты со мной сделала? — спросил я вслух, глядя на своё отражение в зеркале.

Золотые глаза Маски в зеркале молчали. Узор не шевелился, не светился — просто существовал, как факт. Как часть меня. Я сжал кулаки, ожидая какой-то реакции — ничего. Казалось, Маска просто… ждала.

И это ожидание было тревожнее любой явной угрозы.

Ладно, с этим можно было разобраться после того, как я окажусь на свободе. Все мои артефакты пропали, я стоял полностью голый, но на ранге Сказания и чистой маной можно было сделать немало.

Я слегка прикрыл глаза, ощущая под босыми ногами шероховатость деревянных досок.

Ждал того самого ощущения, которое сопровождало меня девять лет в этом мире — сначала слабого тепла в животе, затем покалывания в кончиках пальцев, будто кто-то вливает под кожу тёплую ртуть. Потом должно было прийти головокружение — приятное, опьяняющее, предвестник могущества.

Ничего.

Только тишина. Только пустота.

Я напрягся сильнее, до боли в мышцах. Вспоминал, как это было — мана, наполняющая тело, как вода наполняет кувшин. Как она пульсировала в висках перед боем. Как сапоги «Прогулки в облаках» начинали вибрировать, готовые к прыжку.

Ничего.

Пустые глаза узора Маски с моей груди смотрели на меня через отражение.

— Ты… забрала её, — прошептал я, ощущая, как сжимается горло.

Не вопрос. Констатация. Маска не просто вошла в меня — она выжгла ману дотла, как пожар выжигает поле. Оставила только пепелище.

Хотя, можно ли было жаловаться, с учетом того, что в обмен на ману она спасла мне жизнь? Вот только как теперь прикажете воплощать в жизнь все те отмщения, что я нафантазировал, лежа в постели?

Впрочем, отчаиваться рано. Мне повезло появиться в этом мире сразу с маной ранга Эпилога Сказания, но обычные люди осваивали ее с нуля. Значит и я смогу начать все с начала, дайте только время.

Я вернулся к кровати и сел поудобнее.

Из-за того, что я, как попаданец, не мог ни на йоту увеличить объем своей маны, медитациями для сбора энергии я всегда пренебрегал, в этом не было смысла.

Но это не значило, что я не знал технику накопления. На самом деле та,