Повелитель молний - Олаф Бьорн Локнит

– Скорее, зверинец, – съязвил на прощание Хисс. – Желаю удачи. Потребуется помощь – зови, не стесняйся.

Компания, похохатывая, вывалилась за дверь. Замешкавшийся Хисс собирался оставить щелку, дабы, выждав момент, слегка подпортить Ши удовольствие, но Джай прогнал его осматривать комнаты дальше по коридору.

Аластор вернулся к столь заинтересовавшему его камню в облицовке стены. Помаявшись в коридоре и убедившись, что никакой опасности не предвидится, Конан забрел посмотреть на взломщика за работой. Неуверенно присел на хрупкого вида кушетку с выгнутыми ножками – та угрожающе хрустнула – и замер, не забывая иногда поглядывать вдоль длинной анфилады покоев. Альс не обращал на зрителя никакого внимания. Он, насвистывая, рассматривал каменную плиту, иногда постукивая по ней странного вида инструментами. Обрадованно кивнул и занялся совершенно непонятным делом: осторожными движениями словно раздвигал натянутую перед стеной паутину.

Дождавшись, когда Аластор сделает перерыв, Конан полюбопытствовал:

– Там, в стене, что-то спрятано? Почему ты просто не вытащишь камень?

– Потому что он защищен, – весело отозвался Аластор. Он несколько раз быстро сжал и разжал кулаки, и снова принялся за уборку невидимых нитей.

– Чем? Я ничего не вижу.

– Тут что-то вроде охранного заклинания, – взломщик совершил неуловимо-стремительное движение кистью. – Сейчас попробую сделать его видимым.

В воздухе постепенно возникли мерцающие очертания переплетенных тонких жгутов – красных, синих, ярко-желтых. Они выныривали прямо из каменной толщи, частой сетью опутывая тайник. Аластор сумел проделать в бледно светящейся завесе пару отверстий, достаточных, чтобы пропустить человеческую руку, и теперь неспешно вертел в крохотной замочной скважине какими-то проволочками и хитроумно изогнутыми крючками.

– Это магия? – настороженно спросил Конан. – Ты в ней разбираешься?

– Слабенькая, – Аластор резко провернул проволоку в замке, добившись тихого щелканья. – И знаю я о ней ровно столько, чтобы уловить ее присутствие и понять, хватит ли у меня ума с ней справиться, не подняв на уши весь город… Готово, – последнее слово он произнес нараспев, довольный своими умениями. – Не слышу восхищенных кликов толпы.

Он отодвинул в сторону толстую дверцу, сработанную из нескольких железных листов и накрытую снаружи каменной плиткой. Цветные нити начали быстро меркнуть, растворяясь. Аластор заглянул в открывшийся тайник и аккуратно выволок из него большую плоскую шкатулку, обтянутую синим сафьяном. Шкатулка закрывалась на обыкновенный позолоченный крючок, внутри нее в бархатных гнездышках красовались пять флакончиков, выточенных из цельных ограненных камней. Содержимое флаконов искристо поблескивало, переливаясь всеми оттенками розового и золотистого.

– Спорим, лысый коротышка охотился именно за этим?

Поставив коробку на низкий столик, Аластор на всякий случай еще раз пошарил в секретном ящике и присовокупил к добыче круглую хрустальную склянку, сделанную в форме апельсинового плода. Наполнявшая ее густая жидкость имела сочный оранжевый цвет. Аластор вытащил граненую пробку, понюхал и сдавленно чихнул.

– Похоже на туранские ароматические снадобья для женщин, – сообщил он. – На мой вкус, чрезмерно приторно и слишком много мускуса. – Подбросил флакон в ладони и отправил в мешок на поясе, решив: – Отдам Ферузе, может, ей понравится.

– А что ты скажешь Альбриху? – не преминул напомнить Конан.

– Ничего, – искренне удивился взломщик. – Если ты не будешь болтать, он останется в блаженном неведении и не обеднеет от потери одной крохотной бутылочки. Ведь так?

– Но…

– Малыш, Малыш, – тон Аластора обрел язвительно-сочувственные нотки. – Твоя варварская честность тебя погубит. Сдается мне, ты свалился на наши бедные головы с единственной целью – служить ходячим укором совести. В этом городе нужно заботиться прежде всего о собственной шкуре и собственном кошельке, прочие подождут. И не надо взирать на меня столь укоризненно. Я все-таки прожил на свете побольше тебя и знаю, что говорю.

– Вот интересно, – обратился к распахнутому ящику Конан, – как запоет этот тип, узнав, что беда грозит его подружке?

– Уел, – с натянутым смешком признал взломщик и немедля отомстил: – Кстати, позволь узнать, как ты умудряешься обходиться без общества таковой особы? Неужто страшные подозрения Ши имеют под собой основу?

– Не твое дело, – огрызнулся Конан и вовремя прикусил язык, чтобы не спросить, о каких именно подозрениях на его счет распространяется Ши. Он выяснит это лично и отучит кое-кого распускать слухи.

– Ой, какие мы страшные и грозные, – Аластор скорчил испуганную рожу, укрывшись за собственным горбатым носом. – Ладно, время делать ноги. Ничто не длится вечно, особенно благосклонность удачи.

Он подхватил найденную шкатулку и захлопнул лязгнувшую дверцу тайника.

Хисс, дожидаясь сбора компании, устроился на перилах лестницы и по всегдашней привычке вертел нож между пальцами. На вопрос, где Джай, ответил указующим кивком и вопросительно глянул на синюю коробку, принесенную Аластором. Тот жестом базарного фокусника поднял крышку.

– Считаю до трех! – прилетел из глубины коридора рассерженный голос Проныры. – Иначе останешься здесь! Раз, два…

– Ши явно увлекся, – вполголоса заметил Хисс, оценивающе рассматривая сверкающие флаконы.

– Три! – рявкнул Джейвар. Стукнула закрывающаяся дверь, донеслись неразборчивые причитания оправдывающегося Ши. Вскоре показался сам источник неиссякаемой болтовни и жалоб, подгоняемый тычками в спину, но ухмылявшийся от уха до уха.

– Она хоть жива, эта бедная девочка? – скорбно осведомился Аластор.

– Спросил бы лучше, жив ли я, – Ши обалдело потряс головой. – Думаешь, чего я там возился? Она меня не отпускала!

– Врет в глаза друзьям и не краснеет, – возмутился Хисс.

– Зато ты скоро лопнешь от зависти, – с достоинством отпарировал Ши.

Препираясь и делясь впечатлениями, общество достигло средней площадки между пролетами, когда наверху раздался пронзительный, режущий уши визг. Ши вздрогнул и съежился, остальные недоуменно переглянулись.

На всходе появилась растрепанная женская фигурка, кутавшаяся в обрывки голубой туники. Девица вопила, не переставая, сжимая в высоко поднятой правой руке нечто вроде ярко-красного яблока или кристалла, окруженного аурой радужного сияния. Размахнувшись, она изо всей силы треснула загадочным предметом по выпуклому лбу бронзовой пантеры. Алое яблоко разлетелось брызгами или осколками, издали не разглядеть. Девушка качнулась, плюхнулась на ступеньки и истерически захохотала, всхлипывая и стуча босыми пятками по мрамору. Ее неразборчивые и яростные крики внезапно превратились в отчетливые слова: