Сестра (СИ) - Галина Гончарова

* Ребенок, мать которого пила воду из свинцового водопровода, наверняка родится слабым и болезненным, и развиваться будет хуже сверстников, прим. авт.

Да и дочери дочерям рознь.

При мысли о Софье Алексей Михайлович только вздохнул. Да, дочь его удивила — и это мягко сказано. Как‑то никогда он не задумывался, что царевнам и плохо, и больно… знать — знал, но вот когда это его ребенка коснулось — по — другому взглянул.

Не хотелось ему запирать девочку в тереме, ой как не хотелось. А лучшим выходом как раз будет отправить ее вместе с сестрицей в Дьяковское. Пусть там живет, даже если что и нарушит, чай не так строго глядеть будут, как если бы в Москве… Опять же и сестрица Татьяна меньше жаловаться на племянницу будет, с глаз долой из сердца вон. И царица…

Он угадал верно. Она его ребенка были у Анны Михайловны. Все втроем играли в какую‑то сложную игру. На полу лежал расстеленным большой лист бумаги, склеенный из нескольких, на нем было начерчено что‑то непонятное, а все втроем — и дети и Анна по очереди бросали кости и передвигали фигурки, время от времени то радостно, то разочарованно вскрикивая.

— тятенька!!!

Дети заметили его первыми и повисли на шее. Точнее, Алексей допрыгнул повыше, а Софья уцепилась за ногу. Анна Михайловна чинно поднялась и поклонилась.

— Поздорову ли, братец милый?

Алексей Михайлович чинно поклонился в ответ и кивнул на лист.

— а чем это вы тут балуетесь?

— пригласим тятеньку в игру? — предложил всем Алексей.

Царь не стал отказываться. Это в думе боярской он царь — батюшка, а дома иногда и просто батюшкой побыть хочется. Любимым и родным.

Игра оказалась простой, но веселой. Весь лист изображал неплохо срисованную карту мира, по которой вилась длинная змея красной нити с кружочками, над каждым из которых была изображена своя цифра. Задача проста — обойти весь мир и вернуться домой. Надо было бросать кости и передвигать фишку на определенное число кружочков вперед. А еще можно было попасть в шторм и пропустить ход, упустить караван и вернуться на несколько клеток назад, найти перо жар — птицы и пройти на несколько кружочков вперед, попасть в темницу и найти союзников…

Царь и сам не заметил, как увлекся, начал улыбаться, глядя, как его дети бойко считают и читают, как светятся ребячьи лица, а уж когда Анна Михайловна вышла победительницей и вовсе не смог удержаться от улыбки. И снял с руки перстень с большим лалом.

— Ну, раз так — победителю и подарок. Потешила ты меня, сестрица.

— а это не я. Это Алешенька с Софьюшкой придумали.

— правда?

Дети закивали головами, признаваясь в своей идее. И придумали сами, и рисовали сами, и… интересно же? Правда?

Софья усмехалась про себя. Еще б не интересно. Сюда еще 'Монополию', но это потом, позднее. Алексей, конечно, большого участия не принимал, но она сделала большую часть и смогла заинтересовать брата.

Постепенно разговор зашел и о школе. И о так называемых 'волчатах'.

— …и что с ними делать… и на улицу не выкинешь, и не убьешь…

— а вот игумен Дионисий смог бы их воспитать, — протянула Софья.

— А монахи?

И чего Софья так негативно относилась раньше к царевне Анне? Умная тетка.

— а ведь и верно, — дураком царь точно не был. — Разбросать их по монастырям, по два — три человека — и монахи спасибо скажут, и не в тягость будет…

— Тятенька, а там только мальчики?

Вопрос попал в болевую точку. Действительно, изредка бродяжили и девочки, хоть и в мужской одежде. А вот что с ними делать… по монастырям тоже?

Алексей Михайлович наткнулся на умоляющий взгляд своего ребенка. Покачал головой. Потом покачал головой намного более обреченно.

— Сонюшка, патриарх проклянет…

— За что это меня будет патриарх проклинать? — вскинула высокую бровь царевна Анна. — Или нельзя мне новых служанок взять?

— Так ведь не с улицы же…

— Мой грех, — сдаваться царевна не собиралась. — Отмолю, что должна, а только больший грех — невинную душу на произвол судьбы бросать.

— в монастырь…

— Так ведь не все ж монашками рождены. Призвание должно быть к такой судьбе…

Алексей Михайлович только вздохнул. Алёша молчал, но смотрел так…

Не был царь глупцом и замкнутым на обычаях ретроградом тоже не был. Борис‑то Морозов его и в немецкое платье одевал, и повидал Алексей Михайлович много всего, просто — положено так. Правильно это — когда древнее благочестие. Чинно.

Вот и приросла маска к лицу, а детские глаза глядят за нее, в душу — неужели ты не позволишь? Мы ведь не для зла, мы хотим сделать что‑то доброе, помоги нам…

Так оно и решилось…

Софья осматривала стоящих перед ней девочек спокойным серьезным взглядом. Разные. Очень они разные. По возрасту — от семи лет до пятнадцати, по росту, по характеру, только вот выражение глаз у них одно. Они умереть готовы, но добычей не станут. Сама отбирала.

Тех кто был сломан, кто искал только мира и покоя, она попросила отправить в монастыри. Поживут там прислужницами, потом для себя сами решат. Замуж ли выйти, Богу ли служить… Софье такие не нужны. Ей те нужны, кто огнем горит. Кто не поддался, не сломался, кто себя ногтями и зубами отстаивал — таких набралось только пятнадцать девчонок. А было больше, намного больше. Отсеялись.

А вот те, кто остались…

Сначала с ними говорила царевна Анна. Недолго, по делу. Мол, взяли вас служить мне, а служить вы будете царевне Софье. Кто откажется — монастыри всегда открыты. Кто согласен — чтобы ни одного нарекания от царевны не слышала. Иначе — тот же монастырь.

Отказавшихся — не оказалось. И Софья смотрела на девочек. Если получится — будет у нее своя гвардия. Не самая большая, но видит бог, начинать с чего‑то надо. Что женщина знает? А вот что мужу ведомо, о том и знает, а которая и больше. Кто‑то из девочек замуж выйдет, кто‑то с Софьей останется, но служить все будут, потому что и голод и холод не забываются. Никогда… И те, кто от них спас — тоже. Есть неблагодарные твари, но поводок рано или поздно найдется на каждую

— Назовите себя. Как тебя зовут, — остановилась перед самой старшей.

— Катерина.

— Марфа.

— Устинья, — сверкает темными глазами невысокая смуглянка.

— Ефросинья, — к этой девочке Софья приглядывается внимательнее. Светленькая, с синими глазами, удивительно красивая…

— Авдотья…

— Софья…

Пятнадцать девочек, пятнадцать историй о жизни Софья еще расспросит их, всех вместе и каждую по отдельности. Ей еще предстоит превратить эту компанию в команду. А пока она просто кивает на стол, где стоят подносы с различной снедью.

— Девочки, угощайтесь. Это для вас принесли…