Ведьмина скрыня - Елена Ликина

Замотав головой, Яся поползла поближе к стене, но Катька-Привратница разгадала её намерение, закричала помощникам, чтобы были настороже.

— Через стену пройти задумала? Не выйдет! Признавайся давай, кто тебя подослал?

Удерживаемая с двух сторон вострухой и прахом, Яся твердо решила молчать. Напрасно лже-Катька требовала, ругалась, грозила. Яся надеялась, что не добившись ничего, Привратница просто прогонит её, но та решила иначе — прихватив со стола коробок спичек, потрясла им выразительно и плотоядно улыбнулась.

— Не скажешь добровольно — огонь заставит. Обещаю продлить удовольствие — сгоришь не сразу, постепенно.

Чиркнув спичкой, она полюбовалась занявшимся пламенем и медленно поднесла её к редким сухим волосам Яси-древяницы.

Яся попыталась отстраниться, но служки держали крепко.

Послышался лёгкий треск, огонёк хищно затрепетал…

Еще немного — и волосы вспыхнут как факел, а следом за ними займётся сухая кора на лице! И она исчезнет навсегда, так и не став собой, так и не поцеловав Игната… Потянувшись к нему глазами, Яся в последний раз взглянула на дорогое лицо. Игнат всё так же сидел у стола, погружённый в себя, не замечая ничего вокруг. Он выглядел теперь потерянным и несчастным. И Яся вдруг поняла, что не может оставить его, что должна бороться и за свою жизнь тоже!

— Последний раз спрашиваю — от кого ты пришла? — Катька-Христина грозно нависла над ней, а Яся вместо ответа изо всех сил дунула на пламя. Огонёк дрогнул и погас, и она не смогла сдержать облегчённого вздоха.

— Не радуйся зря, их здесь много, — Катька снова потрясла коробком и подожгла сразу несколько спичек. — Ты будешь красиво гореть. Давай начнём с глаз, древяница.

В это момент что-то произошло — выронив спички, Катька задёргалась, замахала руками, будто отгоняя кого-то. Она крутилась, закрывала лицо, а повсюду на коже появлялись красные точки.

— Уберите! Уберите старуху! У неё игла! Она меня колет! — Катька рухнула на пол, забилась, отгоняя невидимую напасть, а подскочившая тут же воструха быстро набросила на неё свой фартук, зашептала что-то, поглаживая сверху по голове.

Это помогло, корчи постепенно прекратились, из-под фартука доносились теперь лишь всхлипывания да прерывистые вздохи.

— Это Гана… Через воду достала меня! — смогла, наконец, вымолвить Катька и вдруг подскочила пружиной, отбросив прочь ставший ненужным фартук. — Откуда у старухи вода? Игла — откуда?? Признавайтесь, предатели! Кто ей принёс?

Воструха что-то залепетала в оправдание, прах отшатнулся из-под замахнувшейся руки хозяйки, а в кухне появился меша, таща в зубах небольшой расшитый узорами платочек.

— Бабкин платок? — Катька взяла его двумя пальцами, покрутила перед всеми. — Оморочку оставила! Провела меня! Но как смогла освободиться? Как ушла?! Я ведь сделала надёжный закреп!

— Она, всё она! — воструха ткнула пальцем в притихшую Ясю. — Древяница за тем и явилась, помогла.

— Конечно же! — Катька сгребла Ясю за волосы. — Ты ей помогла! Вы сговорились с бабкой. Сначала ты освободила её, а теперь вернулась за Игнатом!

Раскрасневшаяся, ослепленная гневом, она поволокла Ясю из комнаты, помощники бросились следом за ними.

Игнат остался один. Странное поведение Катьки потрясло его, он не мог взять в толк, что происходит.

Что-то было не так, совсем не так! Он пытался понять и не мог — мысли вязли в тягучем дурмане, комната плавно покачивалась перед глазами, как при сильнейшем похмелье гудела голова.

На какой-то миг Игнату почудилось странное — он заметил перемены в лице подруги. Оно вдруг подёрнулась рябью, расплылось, и откуда-то изнутри проглянули чужие, пугающие черты. Лицо как будто поделили пополам. Одна половина принадлежала красивой и молодой женщине, вторая же была стара и безобразна. Он даже зажмурился от шока, а когда решился открыть глаза — снова увидел свою Катьку.

Что же произошло? Почему она так сильно разгневалась? Почему набросилась на уродицу из леса?

Из всего услышанного Игнат разобрал только имя. Он зацепился за него как за спасительный крючок, забормотал: Гана, Гана, Гана…

А потом словно вспышка шарахнула в голове — он вспомнил.

Баба Гана привела его к Привратнице! Это был её дом. Они пришли сюда вместе… точно вместе!

А потом он встретился с Катей и от счастья позабыл остальное. Позабыл? Или ему помогли это сделать?

Катя, Катя… Почему она так злится сейчас, почему кричит?

И где хозяйка дома? Где Привратница?

Игнат неловко шагнул от стола и запнулся обо что-то мягкое — на полу валялись курточка и узелок, с торчащим из него куском ткани. Поворошив узелок, он зачем-то вытащил платье, расправил, посмотрел.

Старая тканька, блеклый узор из цветов и листьев… От платья едва ощутимо пахло застоявшейся водой и тиной.

Игнат поднёс платье к носу, ещё сильнее почувствовал запах реки, а потом его мягко подтолкнуло в затылок, разом погружая в видение…

…Она стояла перед ним обнажённой, бледная кожа казалась влажной, русые волосы провисли спутанным мочалом, пальцы с посиневшими ногтями с отчаянным упорством тянули на себя платье.

Русалка. Мертвечина. Нечисть.

— Не забирай! Оставь его мне! — шептала она умоляюще. — Пропаду без одёжи! Пожалей, не отбирай!

— Да пни её, не церемонься! — скривилась брезгливо красивая молодуха. Примерившись, толкнула несчастную в грудь, и русалка, наконец, отцепилась от тряпки.

— Убирайся! — это уже сказал он. — Убирайся обратно в своё болото!..

— Без платья не уйду. Отдай! — рухнув на колени, русалка поползла, изгибаясь червём, и Игнат поспешно отошёл в сторону, позволил молодухе завершить всё за него.

Та справилась в один миг — подхватила нечистую под мышки, поволокла из дома на улицу.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — пронзительные крики ещё долго отдавались в ушах, ввинчивались в мозг болезненным эхом.

Игнат зажмурился, словно это могло помочь, и зачем-то покрепче прижал к себе чёртово платье. В груди постепенно разрастался давящий комок — несмотря на крики, несмотря на проклятия ему вдруг сделалось жалко русалку.

Она ни в чём не была виновата — он сам насильно привел её из леса. Словно чья-то воля управляла им, заставляла так поступать. Уже дома одумался и ужаснулся содеянному, в родных стенах наваждение разом схлынуло, спало.

— Я знаю, как от неё избавиться. — успокоила его тогда Христина. — Как зазвали — так и обратно отправим. Положись на меня. Всё сделаю, помогу.

Она притащила свечу, какие-то травы, окурила ими дом, и это не понравилось русалке — запах растревожил её, напугал. Она сбежала бы сама, да ему пришло на ум забрать себе платье! Как-будто что-то толкнуло под руку — отбери, оставь.

— Я прогнала её, милый! Всё закончилось. — мягкий голос Христины вкрался в мысли.

Она обняла его, прижалась упругим телом, игриво куснула