Чудо поцелуя - Ронда Дьюпорт

Он энергично замотал головой.

— Я хочу сам сделать эту работу. И я должен быть уверен, что не окажусь снова в камере, пока ее не завершу. Нет, Нэнси. Единственная возможность у них вернуть меня в тюрьму — это втащить за шиворот, вопящего и брыкающегося. Я получил свободу от Бога и не намерен отказываться от нее.

— Но, Джо, — упорствовала она, — разве это можно назвать свободой? Вы же больной, уставший изгой…

— Лучше быть больным на свободе, чем здоровяком в тюрьме. Правда, даже сейчас меня сдерживают нежданные оковы, — добавил он.

— О чем вы говорите? Что за оковы? Не меня ли вы имеете в виду? — всполошилась Нэнси.

— Именно вас…

— Выходит, я стала вам помехой. Тогда побыстрее выкладывайте все, что мне нужно, и разойдемся как в море корабли.

— Если бы я мог это сделать…

— Не станете же вы утверждать, что влюбились…

— Однажды я думал, что полюбил, — горьковато улыбнувшись, сказал Джо. — Та женщина вышла замуж за моего брата. А сейчас любая привязанность — это несчастье, в первую очередь для меня самого.

— А если вдруг вы докажете свою невиновность? Так и останетесь одиноким на всю жизнь?

— Если я когда-нибудь возвращу себе настоящую свободу, то наверстаю все, что потерял!

Голос Джо звучал так, словно он высекал слова на камне. Он стоял, расставив ноги, уперев сжатые кулаки в бедра. Как боец, вызывающий всех желающих на поединок. И даже надвигающиеся сумерки не могли смягчить острые, резкие черты его лица, на котором явственно прочитывалось: я буду хозяином своей судьбы!

До сих пор она чувствовала себя вовлеченной в невероятное приключение, в захватывающую историю, которая могла закончиться отменой приговора, вынесенного по судебной ошибке. Предположительно ошибочного, напомнила она себе. Мог ли невиновный, за которого она его принимала, недрогнувшим голосом рассказывать в деталях об ужасном убийстве своего отца? С другой стороны, мог ли человек, способный хладнокровно отнять жизнь у родителя, рисковать собственной жизнью для спасения незнакомых людей, в том числе и своего стража? Вопросов у нее хватало. Найти ответы на них было значительно труднее.

Она почувствовала себя смертельно усталой.

— Если вы действительно так настроены, Джо, то вам в самом деле надо оставаться беглецом. Но я так существовать не могу. Я сильно привязана к тем, кого люблю. И это — самое важное в моей жизни. Я не так уверена в себе, как вы. Честно говоря, мысль о возможном одиночестве приводит меня в ужас.

Мысленно Джо был с ней согласен. Но позволить себе привязаться к кому-нибудь, чтобы потом обнаружить, что тебя снова предали, — это еще ужаснее.

— Мне кажется, — сказала Нэнси, не в силах больше смотреть на него, — что вы и сейчас, на свободе, строите вокруг себя своеобразную тюрьму.

— Пожалуйста, — взмолился он, — избавьте меня от лекций по психологии! Если бы вам довелось испытать то, что пришлось мне за последние два года — даже больше, с учетом шести месяцев предварительного заключения, — вы бы, наверное, рассуждали так же, как и я…

Ей вдруг расхотелось его слушать. Да и света уже не хватало, чтобы записывать. Она сунула блокнот в сумку и встала, чтобы размять ноги, затекшие от долгого сидения.

— Я устала, — жалобно сказала она, — и мне очень хочется спать. Только не пойму, что хуже — заснуть сидя в кабине или лечь в холодном железном кузове…

— Прикорнем в кабине. По крайней мере, не промокнем, если снова пойдет дождь.

После захода солнца жара заметно спала. Нэнси сложила руки на груди и начала потирать ладони, пытаясь их согреть.

— Вот что, — сказал он, — накиньте мой бывший пиджак.

Поднял пиджак, валявшийся возле пикапа, и набросил ей на плечи. Спине стало теплее, и Нэнси захотелось прислониться к Джо. Но она поборола искушение.

Уоткинс отодвинул сиденье как можно дальше назад, чтобы освободить место для ног. Нэнси забралась в кабину и устроилась поудобнее, стараясь потесниться подальше от того места, которое должен был занять Джо, насколько это было возможно в тесном, замкнутом пространстве.

Джо открыл было водительскую дверцу, но потом снова захлопнул.

— Побуду снаружи, немного полюбуюсь на звезды, — сказал он.

Нэнси глянула сквозь окно в темнеющее небо.

— Звезд почти не видно. Облачно.

— Одну-то я вижу. И еще матушку-луну.

Самое разумное, думал он, подождать, пока она заснет, прежде чем садиться в тесную кабину рядом с ней. Его нервировала мысль, что тот панцирь, в котором он столь старательно прятал свои чувства, может в любой момент лопнуть как яичная скорлупа. Нельзя было допустить, чтобы волнующее присутствие Нэнси лишило его выдержки.

Спустя примерно час Нэнси сквозь дрему услышала, как Джо тихонько отворил дверцу и залез в кабину. Притворившись крепко спящей, она чувствовала, как он сует ноги под рулевое колесо и откидывается на спинку сиденья.

Темнота сельской ночи была ей не вновь, ей нравилось, лежа на кровати в родительском доме, слушать ночные звуки неведомого леса. Но в этот раз непроглядная тьма и вздохи ветра действовали угнетающе. А отдаленный крик какой-то птицы внушал только печальные мысли.

Странно, размышляла она. Прошлой ночью, будучи пленницей Джо, она чувствовала себя ближе к нему, чем сегодня, когда осталась с ним по доброй воле.

Глава 8

Громкое пение птиц разбудило Нэнси, но она не торопилась открывать глаза. Пригревшись, она поудобнее устроилась на уютной подушке, на которой покоилась ее голова. Сквозь птичий гам до ее ушей доносился тихий, ритмичный перестук, убаюкивающий и приятно знакомый.

Постепенно сонное блаженство сменилось ощущением реальности. Почувствовав, что ее подушка слегка шевелится, она наконец поняла, что лежит на коленях Джо. Она все еще окончательно не проснулась и не могла сообразить, как это получилось, но ей было спокойно, тепло и уютно. Хотелось подольше оставаться в таком положении, слыша мерное биение его сердца.

Нэнси смутно припоминался сон, будто ночью она грелась в чьих-то теплых объятиях. Или это был не сон, а действительность? Проснувшись, она обнаружила, что находится в двусмысленной, почти супружеской близости к Джо. Но нельзя же обвинять человека за то, что он натворил в забытьи.

Она почувствовала на себе его взгляд и подняла голову, чтобы пожелать ему доброго утра.

Джо смотрел на нее широко открытыми глазами, пристально и нежно. Его взгляд сказал ей о многом из того, о чем она смутно догадывалась и бесконечно подвергала сомнениям. Она забыла, что хотела сказать. Глядя в дымчатую глубину его зрачков, Нэнси чувствовала, будто волны волшебного серого тумана уносят ее далеко-далеко, в таинственную горную пещеру, где теплые облака клубятся на пороге.