Аэросмит. Шум в моей башке вас беспокоит? - Стивен Тайлер

тогда умирали с голоду. Я воровал продукты из «Стоп-шопа» (который мы переименовали в «Стоп-крад»). Я шел в магазин, брал говяжий фарш и запихивал в джинсы, где уже был рис. Получалась дешманская смесь, которую можно вылить на хлеб с бурым рисом и морковкой. И так питались все шестеро.

Наша психологическая война началась с молока – что довольно забавно, потому что в 1979-м группа распалась именно из-за пролитого молока. Утром я приносил молоко и ставил его в холодильник; чуть позже я шел налить себе стаканчик, и какого хуя, там оставалась только капля. «Ну, зато мы оставили тебе хоть что-то!» – говорили они. И вот она… психолактологическая суть дела, и это самый шутливый способ описать наши мелкие ежедневные терки в группе. Я правда бесился, но никогда никого не бил. А то, что никто никогда не бил меня, свидетельствует об их выдержке. Наверное, я всех сводил с ума.

Но если ты не выводишь из себя это дерьмо, оно остается внутри и гноится. Группы стараются избегать стычек, но, черт, они действительно могут вдохновить на создание лучших песен. Однажды, в самом начале 1971 года, я написал базовый мотив и текст песни Movin’ Out на водяном матрасе с Джо Перри в нашей гостиной на 1325 Ком-авеню. Я вскочил и закричал:

– Ребята! Вы понимаете, что мы сделали?

– Че такое, бро? – их энтузиазм точно не бил через край.

– Это наш первенец! – провозгласил я. – Первая аэросмитская песня! Круто же!

We all live on the edge of town

Where we all live ain’t a soul around

People start a-comin’, all we do is just a-grin

Said we gotta move out ’cause the city’s movin’ in

Мы все живем на окраине

Вокруг нас нет ни души

Люди приезжают, а мы лишь ухмыляемся

И говорим, что уезжаем, раз город переселяется сюда

В это время вся группа развалилась перед теликом, пила пиво и курила травку. Они и глазом не моргнули, если бы я объявил о конце света.

– Подвинься, ты загораживаешь телик, – ныли они.

– Нет, дружище, – ответил я, – пошли писать новые песни!

– Пф! Уебывай давай! – и они скидывали на меня пепел.

Я настолько взбесился на парней, что пошел в соседнюю комнату, сел за фортепиано, написал новый куплет Movin’ Out, закончил Make It, Don’t Break It и начал работать над Dream On. Короче, до хрена сделал. Может, любовь – правда, лучшая мотивация, но злость занимает почетное второе место.

Альбомы Taj Mahal и Deep Purple (смесь Taj Mahal и The Yardbirds) имели на меня огромное влияние. Именно это я привнес в Aerosmith. Я решил: «Эти альбомы определенно станут нашей Библией». Taj Mahal. Боже, его альбом был таким инструментальным для моего восприятия, когда я ушел из других групп в Aerosmith. Я назвал своего сына в честь Таджа. Taj Mahal пел ту песню Going Up to the Country, Paint My Mailbox Blue на улице с гармоникой – она из первого альбома, и я до сих пор его слушаю.

У нас была Train Kept a-Rollin от The Yardbirds, но в итоге вышел R&B-хит Тайни Брэдшо, лидера свинговой группы. Джонни Бернетт упростил ее в пятидесятых, а The Yardbirds просто зажгли с ней. И что нам было терять? Я всегда хотел сыграть Road Runner («Дорожный бегун») – это мое тотемное животное. Версию Бо Диддли, «облюзенную» группой Pretty Things.

Группы стараются избегать стычек, но, черт, они действительно могут вдохновить на создание лучших песен.

Первый необходимый шаг – достать себе Библию блюза: The Yardbirds, Led Zep, The Stones. Старый перегруженный британский блюз. Это все части того самого креста, детки. Огненная святыня! Oh, Well Питера Грина или Rattlesnake Shake Fleetwood Mac на Live at the BBC. Какого хуя? Это все скрытая истина! Мелодическая чувствительность заложена на этом виниле.

Этот набор может купить любой дурак. Например, лысый бухгалтер в стремном парике и тугом спандексе, а потом он попадет на обложку хеви-метал-журнала. Но в том смутном, непонятном прошлом мистические трюки Джеффа Бека, Джимми Пейджа и Питера Грина открывались только истинным верующим.

Когда Джимми Пейдж приехал в Бостон с туром Outrider в июне 1988-го и посвятил песню Train Kept a-Rollin’ «Стивену и Джо из Aerosmith», нас будто благословил один из наших богов.

Мы репетировали в Бостонском университете, в подвале женского общежития. Джефф Грин был заведующим Первым западным общежитием, таким здоровяком, которому нравилась наша группа, и он разрешал нам репетировать бесплатно. Мы репетировали до половины пятого, возвращались домой, чтобы успеть посмотреть «Трех балбесов» ровно в пять на 38-м канале, и накуривались. Короче, тупели. Хотя тупеют не все. Вообще, мне кажется, что я под травой написал неплохие вещи, но больше всего я употреблял тяжелые наркотики.

В Джо Перри я видел необузданную силу… но как направить ее в нужное русло? Однажды до меня дошло, почему Led Zeppelin были такими охеренными. Джимми Пейдж все понял, и суть была не в импровизации. В этой группе все знали, что надо играть, и держали ритм. Я слышал, как Джо Перри, Том Хэмилтон и Падж Скотт импровизировали в «Сарае» Санапи. Меня поразила их огненная энергия, но я был не в восторге от их бессвязного, хаотичного бренчания.

– Эй, братан, мы же импровизировали, – говорили они.

Они даже называли себя «импров-группой». И вот что я отвечал:

– Да, и… что? Что?!

В трех импровизирующих музыкантах нет ничего особенного. Это как-то чересчур самовлюбленно. Поэтому я сказал:

– А может, вместо того чтобы каждый следовал своему зову, вы все будете играть синхронно?

Вот это я понимаю!

– Пацаны, нам надо играть вместе. От импровизации не становятся охуенными рок-звездами. Барабаны должны идти с гитарой, и тогда мы станем непревзойденной рок-машиной.

У рока есть секреты, как и у секса с женой или подружкой. Вы кончаете одновременно? Я не буду спрашивать, но скажу вот что – занятия любовью с женщиной, в конце которых мы кончали вместе, были одними из лучших моментов моей жизни. Для этого есть древний магический ритуал: если прямо перед тем, как кончить, вы оба заключите пакт или помолитесь и сосредоточитесь на одной мысли: «Милый Иисус, прошу, пошли мне свет», чтобы вылечить болезнь или достигнуть глубокой цели в жизни, то это произойдет, потому что в мире нет ничего сильнее. За этим стоит одна электромагнетическая теория. Если бы я подключил энергию оргазма к электроду, то он бы сделал так: ммммнннбррррггггннннннн. Эта маленькая красная игла будет