Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

я им отстегнула, я могла бы попросить приглашение на текущий вечер, и никаких проблем не возникло бы. Я все устрою.

– Большущее спасибо. – Я колеблюсь, затем добавляю: – А можно, если это, конечно, не сложно, попросить включить в список еще нескольких человек? У меня есть друзья, которые тоже хотели бы там побывать.

– Конечно. – Она изящно машет рукой. – Просто скажи мне, сколько их, и я позабочусь об этом.

Почему-то я не ожидала, что все будет так просто, но Оливия, похоже, правда рада моей просьбе, и это заставляет меня немного расслабиться. Теперь, когда с этим покончено, я могу наслаждаться просто проведением времени с ней, и когда Оливия приглашает меня остаться на ужин, я соглашаюсь.

Почти как по волшебству, вскоре появляется один из слуг и сообщает нам, что ужин подан, и Оливия ведет меня в столовую.

– Как они это делают? – спрашиваю я, с благоговением глядя, как на стол выкладывают жареного цыпленка с картофелем.

Позже приносят еще две тарелки, на которых лежат сдобренные маслом рулетики и тушеная зеленая фасоль, политая чесночно-масляным соусом. Оливия хихикает, когда у меня громко урчит в животе.

– У меня замечательный персонал, – говорит она. – И мне кажется, им нравится, что есть возможность немного покрасоваться, когда ты приходишь в гости. Они привыкли ко мне и к моим обедам на одного.

Я оглядываю элегантную обстановку.

– Я думала, в таких местах обычно устраивают званые обеды и тому подобное.

Ее улыбка становится немного грустной, и она откладывает вилку.

– Я так делала, когда был жив твой дедушка. Но, похоже, общение стало чересчур обременительным. У меня просто сердце к этому больше не лежит.

– О, – выдыхаю я. – Прости. Мне не следовало поднимать эту тему.

– Ерунда. И кто знает, может, теперь, когда ты появилась в моей жизни, я снова найду в себе ту искру. Я бы с удовольствием показала тебе, какой красивой может быть вечеринка в саду в конце лета.

– Я никогда раньше не бывала на таких, – говорю я ей. – Я бы даже не знала, что делать.

– Уверена, ты бы прекрасно справилась, – твердо заявляет она. – И теперь я определенно хочу устроить вечеринку.

За едой разговор протекает легко. Она спрашивает о моих занятиях, и я ловлю себя на том, что говорю о них с большей открытостью, чем когда-либо прежде.

Мисти никогда не хотела слушать о том, что я изучаю. По ее мнению, учеба была всего лишь тем, что отвлекало меня от работы. Когда я решила подать заявление в колледж, она назвала это пустой тратой времени, и мне пришлось буквально прятать деньги, которые удалось скопить на оплату вступительных взносов.

Как только убирают посуду, одна из официанток приносит чизкейк, покрытый свежей клубникой и взбитыми сливками. Она отрезает для каждой из нас щедрые ломтики, и я наслаждаюсь каждым кусочком.

– Возьми немного домой, – говорит Оливия, когда мы заканчиваем. – Иначе я просто съем все это, а в моем возрасте такое противопоказано.

– Ты вовсе не старая, – отвечаю я ей, но беру упакованную коробочку, которую мне протягивают.

Оливия провожает меня до входной двери и, прежде чем я ухожу, заключает в объятия.

– Веди осторожно, – говорит она. – Напиши мне, как доберешься домой.

– Конечно, – обещаю я.

Моя квартира находится в нескольких милях к востоку от особняка Оливии, ближе к центру города, но мне нравятся поездки на машине. Я решаю ехать по грунтовым дорогам, а не плестись по автостраде. Как только я опускаю стекло и включаю музыку погромче, то сразу же начинаю подумывать о том, чтобы наброситься на оставшийся чизкейк, когда вернусь домой.

Я напеваю песню Бейонсе, подъезжая к светофору, но, когда смотрю в окно, звуки застревают в горле.

О, господи.

Сначала я думаю, будто мне это мерещится, но даже после того, как моргаю, картина передо мной не меняется.

На скамейке на ближайшей автобусной остановке растянулась Мисти. Моя приемная мать в полуобморочном состоянии, сгорбленная, одинокая.

Кто-то позади меня сигналит, и я подпрыгиваю от неожиданности. Затем поднимаю глаза и обнаруживаю, что, пока я отвлекалась, загорелся зеленый свет.

– Это не твоя проблема, Уиллоу, – бормочу я себе под нос, снимая ногу с тормоза и проезжая перекресток. – Она больше не твоя проблема. Ты столько раз спасала ее, и ради чего? Чтобы она обкрадывала тебя, лгала и обращалась с тобой как с грязью. Тебе это больше не нужно.

Пальцы крепче сжимают руль, а тихий голосок в голове шепчет: «Но она все равно твоя мама».

Ненавижу это. Ненавижу то, что не могу проигнорировать эту ситуацию. Что не могу проигнорировать ее.

Она, скорее всего, не стала бы помогать мне, окажись я в такой ситуации, но я не могу просто оставить ее на этой драной скамейке, чтобы она пострадала или еще чего похуже.

На следующем перекрестке я разворачиваюсь и еду обратно к тому месту, где ее увидела. Она все еще сидит, ссутулившись, на скамейке, а я сворачиваю на автобусную полосу и быстро выскакиваю.

– Мама? Мам. Мисти! – Я зову ее по имени, но ответа нет, поэтому спешу к ней, кладу руку ей на плечо и пытаюсь разбудить.

– …какого черта? – наконец невнятно бормочет она, моргая и поднимая на меня глаза. – Уиллоу? Это ты?

– Да. Давай, ты не можешь здесь оставаться.

– Я могу остаться, где захочу, черт возьми. Ты не… – Она замолкает и еще немного съезжает на скамье, почти сползая на тротуар.

Я закатываю глаза и беру ее под руку, умудряясь поднять ее со скамейки и направить к своей машине. Она спотыкается, явно под кайфом, и не в состоянии идти самостоятельно, но с небольшой помощью ей удается целой и невредимой забраться на пассажирское сиденье.

Я вздыхаю с облегчением, как только двери машины закрываются и мы отправляемся в путь. Но вместо того, чтобы поехать к себе, я направляюсь в сторону дома Мисти.

Может, это прогулка до машины немного встряхнула ее, протрезвила, поскольку она кажется более внимательной, чем раньше. Мисти оглядывает машину, гладит кожаные сиденья и достает подстаканники.

– Какая шикарная тачка, – бормочет она. Затем нажимает на пару кнопок на своей двери. – Реально шикарная. Где ты ее взяла?

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь решить, что ей сказать. Прошло уже несколько недель с тех пор, как мы разговаривали, поэтому она понятия не имеет, что происходит в моей жизни, и, честно говоря, я не уверена, что хочу, чтобы она знала.

– Это был подарок, – уклоняюсь я от ответа.

Брови Мисти взлетают. Я замечаю, что корни ее волос заметно отросли.

– Ты