Темные души - Ана Рома

их подразделений. Пока Бернардо дружит с Гаэтано, он полезен династии Ли.

Бернардо был слишком высокомерен, ему льстило, что другая нация склоняет пред ним голову. Китайцы слишком уважительно относились к возрасту, и, скорее всего, Дэниел после смерти отца продолжил потакать злому старику, сделав из него свою жертву. Бернардо клевал на это, до сих пор ничего не заподозрив, что скрыто за уважением.

Хитрость в том, что Ли позволил жертве казаться слишком умной, сделав себя глупее в ее глазах.

– Какие приколы есть у китайцев, которых нет у нас? – спросил Антонио.

– Никогда не пей с ними чай, – Алонзо просто ходячая Википедия.

– Ты о ядах, которыми они до сих пор пользуются? – уточнил Тео, Алонзо кивнул ему.

– Что насчет Мулан?

Я нахмурился, не совсем понимая брата.

– Алан Вэй, придурок с косичками, – Теодоро рассмеялся.

– Имеешь что-то против длинных волос?

– Да! Право ненавидеть их.

– Но у Лиа длинные волосы, значит, ты и ее ненавидишь?

– Когда она забивает сток своими пучками волос, словно там купался снежный человек, то да, – он выдохнул, расстроенный воспоминаниями. – Тебе не понять, просто, когда у тебя появляется девушка, будь готов, что жизнь будет в позе шестьдесят девять, а иногда тебя будут ставить раком.

Пока Антонио увлеченно беседовал с Тео, я тонул в омуте воспоминаний о женщине, по которой изнывало сердце. В моей жизни были краткосрочные романы, я влюблялся, любил красоту женского тела и их горящие глаза от очередного подарка, который они ожидали. Но вместе с этим моя влюбленность быстро угасала, теряя интерес к партнерше. Витэлия… Ее я полюбил иначе. Полюбил ее внутреннего воина, хрупкого и отважного, размахивающего огромным мечом в битве за право жить, наслаждаясь каждым мигом. Она была влюблена в саму жизнь, сильная характером и с мягким сердцем, готовым распахнуться навстречу тем, кто нуждался в тепле. Ее сладостный, манящий аромат по утрам, нежная кожа и эти голубые глаза, сияющие в лучах рассвета, были дороже всех брендовых одежд, дорогих машин и драгоценностей мира.

Она видела богатство в обыденном и умела радоваться дням.

Вначале меня пугала одержимость к жене, я боялся, что она потухнет так же быстро, как и всегда, но подтверждение моей любви к ней появилось вместе с Эйми. Тогда я понял, что хочу от нее детей. Именно с ней прожить все – от бессонных ночей до момента, когда они вырастут и выберут свой жизненный путь. Я буду рядом.

Но если Витэлия не хотела бы того же со мной, вряд ли бы я когда-нибудь пожелал обзавестись потомством.

– К разговору об Алане, – вклинился Алонзо. – Советую подружиться с ним, он сандаловая палочка Ли, что отвечает за контакт с другими тайными обществами.

– Прости, кто? Ушная палочка? – переспросил брат, иногда я видел в нем семилетнего ребенка, у которого кружилась голова, проходя мимо игрушечных магазинов.

– Босс называет себя «головой дракона» или просто «дракон», дальше вниз по иерархии, – ответил ему Теодоро. – Но проще запомнить номер, китайцы помешаны на нумерологии.

– Настоящую голову дракона ты никогда не увидишь, даже если заявишься в Китай. Они тщательно скрывают своего лидера. Дэниел, скорее, один из шейных позвонков той головы, как и другие боссы, работающие за границей.

Китайская иерархия достаточно проста для меня. Она походила на четыре книжные полки, на каждой из которых по несколько дополнительных отделений.

Лишь у одного человека набито число четыреста восемьдесят девять. Число набито китайским иероглифом, означающим цифру двадцать один. Как и сказал Теодоро, китайцы любители нумерологии.

Создание. Смерть. Возрождение.

– Алан плохо справляется со своими обязанностями, никакого контакта не было. Он ранил нашего малыша.

Потрепав Тео по волосам, тот дернулся в другую сторону, зашипев от боли.

Едва переступив порог дома, я распорядился, чтобы его немедленно осмотрели наши врачи.

Лиа вышла с тарелкой спелых фруктов в руках, одаривая нас своей солнечной улыбкой. На ней был легкий желтый сарафан в пол. Антонио потянулся за кусочком дыни, но она убрала тарелку, ударив брата по руке.

– Как все прошло?

Она спросила из вежливости, увидев мое хмурое лицо, с тех пор каждый день оно не менялось.

– Крис подарил Волларо часть своей авиакомпании, – ответил вместо меня Антонио, девочка округлила свои серо-голубые глаза на меня.

– Алдо… – вспомнив отца, ее губы сомкнулись. – Ничего, меньшее, что мы можем сделать для нее.

Сжав мое предплечье, приободряя меня. Мне хотелось сказать ей слова благодарности, но Эйми, увидев меня, побежала к нам навстречу, как только мы вошли в светлый зал с видом на океан.

– Моя маленькая звездочка, – подбросив ребенка над головой, поймав, целуя.

Эйми завизжала, когда моя щетина коснулась ее нежной детской кожи.

– Остро.

– Как ёжик, правда? – подхватив идею ребенка, Лиа.

– Стой, Морелло! Замри! – Антонио достал телефон, фотографируя Вито. – Вот так, пошли родителям воздушный поцелуй!

Ехидный смех моего брата заполнил комнату.

Вито сидел на диване, на его голове была игрушечная корона, а в руках маленькая розовая чашка. Облокотившись на спинку дивана, закинув ногу на ногу, как истинная принцесса. Меня позабавил вид моего главного исполнителя.

– У нас чаепитие, – огрызнулся он на Тони.

– Эйми, я принесла фрукты, – вспомнила Лиа, показывая ребенку тарелку.

– Пап, – она посмотрела на меня, протягивая ягоду.

Этому прекрасному ребенку нельзя было сказать слово «нет».

– Пойдем, – целуя пухлые щечки, отпуская Эйми на пол.

Она поспешила обратно к Вито, забирая у него чашку. Вито поднялся, уступая мне место, забыв снять корону.

– Тебя бросили, прими это, но ты можешь позвонить мне, принцесса, – чмокнув губами у лица Вито, Антонио сразу же получил подзатыльник.

– Ты не в моем вкусе, отвали!

Передавая корону Лиа, отправляясь исполнять обязанности.

Витэлия

Марко вцепился в мое запястье, увлекая за собой по узкому коридору. Где-то отдаленно играла музыка, чем дальше мы шли, тем громче доносились звуки, но мелодия была скорее сексуально-расслабляющей, чем та, от которой закипает кровь и бурлит вместе с пузырьками выпитого шампанского в ночном клубе.

– Хватит при любой возможности хватать меня! – одернув руку, не поспевая за его широким шагом.

– Когда мы войдем туда, я буду единственным, кого ты захочешь коснуться, – предупредил он, и его глаза заблестели азартом.

Толкая железную дверь, мы оказались в большом зале, в центре которого располагалась сцена. На ней танцевали девушки, извиваясь вокруг холодной стали словно змеи. Еще несколько танцевали, создав невидимый треугольник, повторяя связку. Их движения были красивыми и плавными, даже завораживающими, видимо, на то и был расчёт. Но было одно «но».

Девушки были обнажены, кто-то полностью, а кому-то удалось сохранить и без того тонкое белье.

Сглотнув,