Отринуть любовь (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

Ворон был рад вырваться на свободу и пополнить силы. Я позволил ему поохотиться столько, сколько ему требовалось и потом долго и с наслаждением летал над ночной Элезией, остывая и успокаиваясь, а ближе к рассвету приземлился на верхней площадке самой теплой из Вороновых башен, Южной, находившейся на острове напротив Элласара, но принимать человеческий облик не стал — так и свернулся на теплых камнях и провалился в сон.

Глава 17. Медальон. О друзьях и недругах

На следующее утро очнувшийся Шандр взбунтовался от чересчур трепетного с ним обращения и сбежал домой, принудив Юльку выступить соучастницей. Целители Повелевающих были в шоке: по их мнению, пациент должен был лежать смирно и не спеша восстанавливать силы, а не рваться на подвиги. Юлька помогла ему дойти до виммы и усесться в нее, а потом, в пути из шеадра в шеадр — выступала подпоркой, поводырем и утешителем, когда он начинал ругаться и расстраиваться из-за немощи. Добравшись до дома, он долго и витиевато, в шамальском придворном стиле, перед ней извинялся.

— Теперь я твой должник на всю оставшуюся жизнь и верный раб, — завершил он. Юлька на всякий случай проверила — серьезен он или шутит. Нет, серьезен, как никогда. — Любое твое желание, любая прихоть…

— Ты бы лучше поберегся, — сказала она с упреком. — Думаю, отсюда ты можешь и лежа всем руководить

— Я так и хотел сделать, — признался он. — Надо бы узнать, вернулся ли Рессер из Наган-Карха и какие у него новости.

Но Рессера с утра еще никто не видел, и Нвер подтвердил, что в башне он не появлялся ни вечером, ни утром.

Дотошно расспросив Юльку о его планах — а она оказалась последней, с кем он общался, Глава Пауков забеспокоился.

— Получается, он не возвращался оттуда, а может быть, что и не был вовсе, — резюмировал он. — Позвоню-ка я Кольеру…

При ней он набрал номер Стеклянной башни и попросил секретаря соединить его со старым нагом. На том конце возникла неловкая, продолжительная пауза, после чего секретарь предложил побеседовать или с Тэром, или с самим Алексом.

Шандр выбрал Сашу.

— Хэйген у вас не появлялся? — спросил он сухо, после взаимных лаконичных приветствий.

— Его видели вчера над замком, — ответил Саша, и Юльке очень не понравился его голос — хриплый, потерянный, еле живой. — Но он передумал и улетел. Словно почувствовал… что нам не до гостей.

— Что случилось? — насторожился Шандр

— Кольера… убили.

— Кто и каким образом?

— Мой друг и спутник с Основы. Стрелой Некроса. Он собирался убить меня, но так получилось, что Кольер вошел в мой кабинет первым, — сухо ответил Саша.

— Причины известны? — в голосе Шандра зазвучала неожиданная горечь. — За что он его?

— Это… долгий разговор, — прохрипел Саша.

— Он… не сам? — осторожно уточнил Шандр.

— Я до сих пор не понял, — признался тот. — Он производит странное впечатление. Он вообще не помнит, что в кого-то стрелял.

— Точно он? Может, кто-то его подставил?

— Это произошло на моих глазах, — печально возразил Саша. — Я шел следом.

— Кто еще был в замке в это время? Кроме своих, конечно — постоянных обитателей?

— Никого. Только свои.

— Помощь нужна? — коротко уточнил глава Пауков.

— Пока нет, но… Если Рессер не передумает насчет своего визита, я был бы рад поговорить с ним.

— Я ему передам, — заверил его Шандр и, попрощавшись, выключил гвор.

Какое-то время они ошеломленно смотрели друг на друга.

— Как же его жаль… — пробормотала Юлька, чувствуя в горле ком. — Каким бы он ни был, он Сашу как сына любил. Он действительно о нем заботился. С самого начала. С первых дней.

— Плохо, — вздохнул Шандр. — Кольер, несмотря ни на что, был исключительно умен и осторожен, и очень умело Алекса направлял, даже с учетом стихийности недавно воплотившегося Змея. Теперь парень один, а советчики рядом, мягко говоря, не самые благонадежные.

— Я бы сказала, вокруг него вообще заговор какой-то, — вздохнула она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Допустим, план Румянцева, что он озвучил в день твоего побега, это план Рейнарда, — предположил Шандр. — Уменьшить количество Вечных, убрать строптивых — вполне разумная для человека, особенно для главы школы стихий, цель. Сам ваш друг до этого бы не додумался, он птица не того полета, с таким размахом может мыслить только местный, ну или кто-то из Вечных. Учитывая, что рядом трутся Лануэль и Кинэн, я бы подозревал, что кто-то из них с ним в связке.

— Вчера Кольер озвучил, что подозревает Реваля, — добавила Юлька. — У остальных, как он считал, не хватит сил и возможностей, чтобы провернуть подобное.

- Я бы не стал их недооценивать, — покачал головой Шандр. — И наш собственный Верховный куда-то делся… Хорошо если просто охотиться полетел, а если нет? Юля… Рессер меня, конечно, убьет, за то, что подвергаю тебя риску, но ты единственный человек, который может поговорить и с Алексом, и с этим вашим Румянцевым по душам. У тебя есть повод — показать Саше медальон-образ, предложить его уничтожить. Заодно и узнать подробности.

— Что если он заподозрит меня… в шпионаже? В вашу с Ресом пользу? — забеспокоилась она. — И что я скажу, если он спросит, как я оказалась вместе с тобой в кабинете Рейнарда?

— Скажешь, что тебя туда отправила Ширин, как специалиста по стихиям, который уже работал с образами. Не думаю, что он станет проверять, — хмыкнул он. — А я заодно свяжусь с ней, узнаю, как она себя чувствует, и предупрежу, чтобы поддержала твою легенду, если понадобится.

— Хорошо, — согласилась Юлька. — Только переоденусь и возьму крылья.

— Знаешь, мне приходит в голову одно единственное объяснение, — заключил Саша, пересказав ей, как оно случилось. — Тот, кто попытался мною управлять, вдруг решил, что я больше не нужен и более того — опасен. И решил сразу же меня убрать. Но если ты говоришь, что Рейнард мертв…

Юлька кивнула. Наган-Карх, обычно оживленный, вымер, горюя по своему бессменному и бессмертному хранителю. Наги не верили, что его больше нет. Все, кто был здесь, и старое, и молодое поколение, не могли представить орден Аспида без Кольера.

— Мне его не заменить, — с горечью бросил Саша. — Никогда мне не накопить столько знаний и столько терпения.

— Неужели Румянцев ничего не может объяснить? Может, я с ним поговорю?

— Он подтверждает, что ждал меня в кабинете. И настаивает, что арла в его руках не было и он ни в кого не стрелял. Со вчерашнего дня в бешенстве, что его заперли.

— Его хоть охраняют?

— Пришлось нигийцев поставить, — вздохнул Саша. — Просил у магистрата Кархи, а то все наши отказались. Я первое время самосуда боялся, но тут очень дисциплинированный народ. Не знаю, как объяснить им, что произошло… Не поверят. Да и я сам еще пару дней назад бы не поверил. Знаешь, я ведь… летал ночью в Рузанну. Все не мог поверить, что мне привиделись и нэрги, и пожиратели грани, и красная прореха через весь город…

— Убедился? — усмехнулась Юлька.

Он печально кивнул. Юлька протянула ему медальон.

— Уничтожь его как можно скорее.

Он долго держал образ в руках, внимательно его разглядывая, то приближая, то отдаляя, пристально всматриваясь в маленькую фигурку себя самого, запертого в голубом камешке.

— Хочешь сказать, что вот эта вот маленькая штучка, побрякушка, по сути дела, может свести человека с ума? Она такая… безобидная, — растеряно сказал он, откладывая образ в сторону.

— Не веришь? — хмыкнула она, забирая медальон обратно.

— Не очень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Зря, — сказала она серьезно. — Это весьма могущественная и далеко не безобидная вещь. Не игрушка и не украшение. Это оружие. И опасное.

Саша все еще глядел на образ с определенной долей скепсиса.

— Говоришь, ты уже имела дело с этими штуками? Ты можешь показать мне, как он работает? Прикажи мне что нибудь, — попросил он. — Например, взять какой-нибудь предмет и принести тебе.