Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

— А карта ничего не показывает?

— Карта не показывает даже дорогу.

— Но тогда у нас немного шансов дойти сегодня до какой-нибудь деревни, — сказала Ясна. — И завтра тоже. Может, попробуем поохотиться? Я собрала большую часть стрел.

— На кого? — спросил я. — На мглецов? Их, вообще, можно есть, кто-нибудь слышал хоть что-то на этот счёт?

На этот вопрос Ясна лишь развела руками.

— Может, стоит отклониться от дороги и зайти в какой-нибудь лес? — предложила она. — Там больше шансов встретить какую-нибудь дичь.

— Завтра так и сделаем, если сегодня еды не раздобудем, — сказал я. — А вы, случайно, не разбираетесь в грибах или ягодах? Их точно должно быть полно вокруг. Просто я вообще ничего не помню: что можно есть, что нельзя.

— Малину можно, — уверенно заявил Добран, который к этому времени уже проснулся и теперь сидел на земле, зевал и почёсывал лоб.

Это была хорошая мысль. Если в этом мире есть дикорастущая малина, то в горах она точно растёт. И вроде сезон ягод примерно в это время и был как раз.

— Тогда в дороге поглядывайте по сторонам — вдруг малинник заметите, — сказал я. — Это, конечно, не мясо и даже не грибы, но хоть что-то. Ну и будем надеяться, что мы всё же найдём какое-нибудь поселение, и нам не придётся идти на крайние меры.

— Желтка есть не дам! — объявил Добран и насупился.

Гусак тут же фыркнул и дёрнул головой, словно понял смысл этих слов, а мы с Ясной одновременно рассмеялись.

— Не бойся, — сказал я мальчишке сквозь смех. — Желток в этом плане в безопасности. Он теперь член команды, а своих мы не едим. Я имел в виду уход с дороги и плутание по лесам в поисках дичи, которую точно можно есть.

Добран улыбнулся и пошёл отвязывать гусака, чтобы отвести того к воде. Когда пацан вернулся, мы принялись завтракать холодным вчерашним мясом и запивать его ледяной водой из горной реки. И я, как обычно по утрам, снова подумал, что надо было взять с собой хоть какой-нибудь котелок в дорогу. Желудки наши сырую воду из ручьёв и рек принимали нормально — организмы, видимо, были привычными к таким вещам, но выпить чего-то тёплого очень хотелось. Пусть не кофе и не чай, но трав каких-нибудь точно заварить можно было. Те же листья малины хотя бы.

После завтрака погасили костёр и двинулись в путь. На гусака взвалили поклажу и посадили Добрана, а мы с Ясной — пешком. Сразу же взяли хороший темп — не имело смысла днём экономить силы, когда стоянки на ночлег длятся примерно по десять часов и дают возможность хорошо отдохнуть. Надо было пройти как можно больше, пока светило солнце.

По мере нашего движения уклон становился всё ощутимее, а растительность вдоль дороги потихоньку менялась: становилось всё меньше лиственных деревьев и кустарников, вместо них пошли в основном ели, сосны и можжевельник. При такой динамике в скором времени о малине можно было забыть.

В какой-то момент уклон усилился до такой степени, что идти стало тяжело. Добран даже слез с гусака. Как по мне, выносливый ящер мог и меня спокойно тащить в гору, но мальчишке стало жалко Желтка. Впрочем, несмотря на то, что темп замедлился, мы были полны решимости пройти в этот день как можно больше и желательно без остановок.

Однако остановиться пришлось. Дорога вела не ровно на север, а постоянно извивалась, обходя различные холмы и ущелья, и после очередного холма, который мы обогнули, нас ждал сюрприз: дорога раздваивалась. Хотя раздвоением это можно было назвать лишь условно: дорога как таковая резко поворачивала налево, строго на запад, будто тот, кто строил её, вдруг передумал прокладывать путь по склону и свернул. И сколько было видно, она шла прямо, параллельно горам.

А в северо-восточном направлении от дороги отходила небольшая тропа.

Не дорога, даже не дорожка, а именно тропа: узкая, заросшая травой, местами едва различимая. Не тропинка — шире, но и не дорога. Колеи на ней не было, а густая трава указывала на то, что ходят по этой тропе не так уж и часто. Уходила эта тропа почти сразу же совсем в крутой подъём, и вела, скорее всего, именно туда, куда нам было нужно — через горный хребет к Велиграду.

Мы остановились. Я смотрел то на дорогу, то на тропу, Ясна с Добраном — на меня, а Желток воспользовался случаем и принялся щипать траву.

— Что скажешь, Владимир? — спросила Ясна. — Куда пойдём?

— Хотелось бы по главной дороге, — ответил я. — Там больше шансов встретить по пути какое-нибудь поселение, где можно купить еды. Но я боюсь, что она со временем уйдёт на юг или будет тянуться строго на запад до самой границы Черногорья. И тогда нам придётся давать совсем уж большой крюк и идти в Велиград через земли златичей. А тропа может привести нас к нужному перевалу, обозначенному на карте. Но может и закончиться через пару дней у края пропасти или уткнуться в отвесную скалу. А сойти с этой тропы будет сложно или вообще невозможно — в горах не пройти по бездорожью, то горные реки, то неприступные скалы, то обрывы.

Я достал карту и показал её Ясне.

— Видишь? — сказал я. — Сам перевал обозначен, а путь к нему — нет. Ведёт ли к нему эта дорога — неизвестно.

— Но зачем указывать перевал, но не указывать к нему дорогу? — удивилась юная княгиня.

— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Как и ответ на вопрос, куда ведёт эта тропа, если не к перевалу.

— Может, к деревне горанов? — предположила Ясна. — Кто-то же её протоптал.

— Может, и к горанам, — согласился я. — Кстати, что вы вообще можете о них сказать? Насколько опасно к ним попасть? Как они ведут себя по отношению к людям?

Ясна с Добраном на это лишь пожали плечами, а мальчишка сказал:

— Я видел их на рынке в Гардове. Их почти все сторонились. Многие боялись, что с них не всю скверну сняли, близко не подходили.

— Не думаю, что после такого гораны особо хорошо относятся к людям, — сказал я. — Но деваться