Два Петербурга. Мистический путеводитель - Александр Попов

Кстати, недавно было обнаружено, что хрящи скелета начала есть моль, и потому после реставрации хрящи великана были заменены пластиковыми муляжами.

СМОЛЬНЫЙ ДВОРЕЦ

Чертов берег

Сегодня в Смольном дворце располагается правительство Санкт-Петербурга. Во время Октябрьского переворота здесь заседали большевики, а еще раньше располагался Смольный институт благородных девиц – первое в России женское учебное заведение. Название этого места связано с располагавшимся здесь, уже после основания Петербурга, смольным двором (в районе села Спасское). Несложно догадаться, что здесь изготовляли и хранили смолу для нужд Адмиралтейской верфи. Участок, прилегавший к смольному двору, принадлежал дочери Петра I Елизавете. Здесь был выстроен дворец, где она любила проводить летние месяцы. Став императрицей, Елизавета на месте дворца построила женский монастырь, положив начало архитектурному комплексу Смольного.

Петербуржцы считают, что на древних шведских картах место Смольного было отмечено как «дьявольское», и путешественникам советовали избегать его. В преданиях карелов это место называлось «чертовым берегом», и то, что Петр повелел здесь гнать смолу, непременную принадлежность ада, тоже весьма интересно. Думается, что это была ирония императора. Основание смольного двора не истребило, а как раз подчеркнуло темную ауру места: среди первых поселенцев Петербурга ходили слухи, что смолокуры знаются с нечистью.

Но после сноса смольного двора и возведения на этом месте монастыря разговоры про нечистую силу надолго утихли. Возобновились они лишь в конце XIX века: смолянки были уверены, что в одном из флигелей обитает призрак. Говорили, что это душа смолянки, совращенной кем-то из государей и потом покончившей жизнь самоубийством.

Новое время родило новые легенды: в 20-х годах прошлого века революционеры рассказывали о призраке застреленного в Смольном «буржуя». На смену военному коммунизму пришли суровые тридцатые годы, и 1 декабря 1934 года в Смольном был убит первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Киров.

Убийство Кирова

Кто убил Кирова – не было тайной: инструктор историко-партийной комиссии Института истории ВКП(б) Леонид Николаев. Но вот почему он это сделал, достоверно смогли установить только в 2009 году, когда были рассекречены дневники Николаева.

При Сталине считалось, что Николаев состоял в подпольной зиновьевской организации, возглавляемой «ленинградским центром». Хрущев говорил о том, что убийство было совершено по приказу Сталина. По городу ходили слухи, что Киров, большой любитель женского пола, в частности балерин Мариинского театра, крутил роман с женой Николаева, работницей обкома Мильде Драуле. И лишь из опубликованных дневников Николаева стало ясно, что убийство – это месть за исключение из рядов большевиков и… отказ дать путевку в санаторий (а Николаев жаловался на больное сердце).

Нарушение партийной дисциплины, за которое Николаева исключили из партии, состояло в том, что в Институте истории партии, который располагался на Мойке, 59, шла «мобилизация коммунистов на транспорт», но Николаев ехать в долгосрочную командировку отказался, ссылаясь на плохое здоровье и на наличие двоих детей.

Естественно, беспартийный не мог работать в Институте истории ВКП(б). После увольнения из института Николаеву подыскали место на заводе, но ему категорически не понравилась и новая работа, и новый статус пролетария. В дневнике он писал: «Хоть самого себя ешь – нет ни денег, ни продуктов… Для себя у них (у партийных лидеров) – гаражи с автомобилями, а для нас – сырой хлеб».

Через некоторое время Николаев все же был восстановлен в партии, но на престижную партийную работу вернуться ему так и не позволили. Чувство обиды все росло: Николаев начал тщательно разрабатывать способ убийства, сравнивая себя с русскими террористами XIX века.

1 декабря 1934 года он зашел в Смольный, где попросил у сотрудников пропуск в Таврический дворец, где должен был выступать в тот день Киров. Но случайно встретил Кирова до выступления, когда тот шел по длинному коридору третьего этажа к своему кабинету. Перед кабинетом секретаря был маленький коридорчик, вот в нем-то Николаев и выстрелил в затылок первому секретарю обкома. Выстрелил из своего револьвера, который хранился у него еще с комсомольских времен. На звук выстрела из соседних кабинетов тут же выбежали люди. Николаев попытался покончить с собой, но ему не дали.

Интересно, что у Кирова был специальный охранник, оперкомиссар Борисов, в обязанности которого входило провожать вождя по Смольному. Шел он за Кировым и в этот раз, но на небольшой дистанции, и потому не успел предотвратить убийство. (В Ленинграде ходили легенды о том, что Киров обходится без охраны. Но на самом деле в охране Кирова работали девять человек.) Судьба Борисова тоже весьма загадочна: на следующий день после убийства он ехал в кузове грузовика НКВД, но тот неожиданно врезался – кузовом – в стену дома, и Борисов погиб.

Всего по делу Николаева прошли 13 человек, все они были приговорены к расстрелу. Расстреляли его жену. Репрессировали и других близких родственников. Дети оказались в приютах: в личных делах они числились как «подброшенные».

Из Смольного после убийства были уволены 79 человек. Все они позже оказались в лагерях по совершенно другим делам.

Только в первом квартале следующего, 1935 года из Ленинграда исчезли 35 тысяч человек: проводилась величайшая зачистка «колыбели революции», чтобы о прежних временах в ней помнили только здания.

Живые люди исчезали в лагерях, а на их место приходили призраки. Спустя несколько месяцев после убийства в Смольном появился призрак Кирова. По легенде, первым его увидел начальник смольнинского АХО (уже в 1935 году). Он рассказывал, что от Мироныча веет холодом, а затылок у него весь черный. Истории и слухи о призраке Кирова множились с каждым днем, а своего апогея достигли во время блокады. Рассказывали, например, что призрак Кирова появляется на крыше дворца во время авианалетов. Затем про призрак Кирова долго не было ничего слышно, и снова он появился только в 1991 году, когда проигравшие путч коммунисты покидали Смольный. Как рассказывают очевидцы, Сергей Миронович – точнее его призрак – был этим фактом весьма недоволен.

ЛЕШТУКОВ ПЕРЕУЛОК

Нехорошая квартира

Лештуков переулок (ныне переулок Джамбула, идущий от Фонтанки к Загородному проспекту) издавна пользовался дурной славой. Название свое переулок получил в честь владельца этих земель Иоганна Германна Лестока (1692–1767), кстати, его колоритная личность стала прообразом одноименного персонажа в популярном фильме «Гардемарины, вперед!» (его роль исполняет Владислав Стржельчик). Считалось, что здесь, в Лештуковом, селятся лишь смутьяны, пьяницы да колдуны. 28 мая 1862 года, во время пожара, начавшегося в Апраксином дворе, вся эта местность выгорела почти до Пяти углов. Дома были отстроены заново, но аура места, похоже, никуда не исчезла.

В дворовом флигеле дома № 2 по Лештукову переулку, принадлежавшего некоей Котович, находилась четырехкомнатная квартира, пользовавшаяся дурной славой. В июле 1909 года здесь застрелилась жена нанимателя-инженера. История была громкая, и нового жильца сумели отыскать лишь через три месяца. Им стал некий москвич, сразу выложивший за аренду сто рублей в месяц (сумма даже для столицы была весьма немаленькая). Нанял он и горничную, работавшую на домовладелицу, и тут же отправил ее на вокзал в Павловск за своими вещами, оставшись в квартире со своим секретарем. Та в Павловске никаких вещей не обнаружила, а вернувшись к вечеру, нашла квартиру запертой. Она переночевала в дворницкой и утром отправилась за квартирной хозяйкой. Та, открыв своим ключом дверь, увидела, что вся квартира залита кровью, а на кровати в спальне лежит обезглавленное тело. Была вызвана полиция, и расследование громкого дела взял под контроль лично Владимир Филиппов, начальник петербургской сыскной полиции.

Никаких улик в квартире найдено не было, кроме серебряной мыльницы с вензелем «А», пиджака, пошитого в известной московской фирме «Жак», и двух орудий убийства: мясницкого ножа и черкесского кинжала.

Пропавшая голова нашлась весьма быстро: со снятым скальпом, без ушей и носа, сильно обгоревшая, она лежала в кухонной печи. Опознать личность убитого было невозможно, но через несколько дней в полицию обратился студент Технологического института Константин Гилевич, обеспокоенный исчезновением своего брата Андрея, московского инженера, приехавшего недавно по делам в Петербург. Явившись в морг Обуховской больницы вместе с матерью, он опознал обезображенное тело.