Беременна от его отца - Дина Исаева

Стоцкий днями пропадал на работе. Возвращался домой слишком поздно, поэтому мы почти не пересекались. Когда виделись, то перебрасывались парой дежурных фраз. Наверное, это было к лучшему. Нам нужно было остыть, смириться с тем, что вскоре на свет появится человек, который навсегда свяжет нас.

Солнце закатывалось за горизонт, на небе собирались грозовые тучи. Я захотела вернуться в дом, потому что летнее тепло сменилось прохладой, как вдруг услышала телефонный звонок. Это был Саша. С того момента, как я уехала, он больше не звонил. Наверняка были проблемы поважнее.

– Слушаю, – сняла телефонную трубку.

– Здравствуй, Ян. Ты сейчас где?

– Это имеет какое-то значение? – ответила вопросом на вопрос.

Сердце учащённо забилось. Мне стало страшно, что однажды он приедет в дом Кирилла, увидит здесь меня и разозлится за то, что всё это время я обманывала его, скрывала, кто на самом деле отец моего ребёнка.

Когда я только узнала о своем положении, Саша спросил меня, собирается ли отец принимать участие в воспитании малыша? Я тогда ответила, что нет, не собирается никогда. Разве я могла тогда предположить, что всё так повернется в моей жизни?

– Послушай, Ян. Я знаю, что был неправ, но мне без тебя чертовски плохо. Не справляюсь я.

На душе было тяжело, ведь, несмотря на негатив после его выходок, между нами были и счастливые моменты.

– Извини, Саша, я больше не могу рисковать собой и будущим ребенком, – произнесла как можно твёрже. – Всё зашло слишком далеко.

Услышала на другом конце провода разочарованный вздох. Не знаю, что происходило в жизни Саши, но мне стало его на секунду жаль. Надеюсь, что Кирилл и Инга занялись проблемами сына. Мне же оказалось не под силу поставить на правильную дорогу зависимого человека.

– Знаю и понимаю тебя, – продолжил через время Саша. – Отец записал меня к психотерапевту, мне кажется, что я начал потихоньку справляться с собой.

– Рада за тебя, – крепко прижала трубку к уху, почувствовав, как слёзы душат меня изнутри.

Всё же нас с Сашей слишком много всего связывало, и его судьба была небезразлична мне, несмотря на то, что собственное решение расстаться в этот раз как никогда было твёрдым.

– Яна, я хотел бы знать… После того, как я пройду полное лечение, есть ли у меня хотя бы один шанс на то, что однажды ты меня простишь?

Я часто задышала в телефонную трубку и не смогла вымолвить ни слова. Саша понял меня и решил не давить. Попросил прощения и отключился, пообещав перезвонить ещё завтра. Я не знала, отвечу ли ему, но пожелала приятного дня и попрощалась.

Услышала шаги в доме – это вернулся Кирилл. Сегодня он рано, потому что обычно Стоцкий приезжал домой после десяти, а сейчас на стрелках часов только семь вечера. Поднялась с кресла-качалки, вошла в дом и последовала на второй этаж следом за ним.

Дверь его комнаты с грохотом захлопнулась. Я подумала, что он пришел домой без настроения, хотела было вернуться к себе, но затем осмелела и вошла в его спальню. Нам нужно было поговорить.

Первое, что бросилось мне в глаза – торс Кирилла. Он как раз снял себя рубашку и стоял по пояс обнаженный.

У него широкие плечи, идеальный торс и крепкие руки со вздутыми венами. Я ощутила, как внизу живота становится горячо, и стыдливо отвела глаза. Попыталась отругать себя за слабость и за мимолётные мысли о нашей близости, но затем сама оправдала себя. Он всё же красивый мужчина, а я хоть и не его, но женщина…

– Что-то хотела? – спросил Кирилл.

Судя по тону, с которым он со мной говорил, Стоцкий всё ещё не простил меня. Не знаю, как мы будем вести диалоги и приходить к совместным решениям, когда родится ребёнок, но это будет необходимо. По крайней мере, я уже пытаюсь.

– Мне звонил Саша.

Кирилл нахмурился, надел на обнаженное тело футболку и подошёл ближе. Его серые глаза налились чернотой. Наверное, тема сына была для него острой и болезненной.

– Он больше не потревожит тебя, – произнес строгим тоном. – Саша сейчас проходит лечение у специалиста, а на территорию коттеджного посёлка ему вход воспрещен.

– Он знает о том, что я здесь?

– Нет, я как раз собирался ехать к нему для разговора, – ответил Кирилл.

– Возможно, до окончания лечения не стоит говорить ему о нас? Думаю, эта информация может подействовать на него негативно, и Саша опять сорвётся.

Кирилл замолчал. Внимательно посмотрел мне в глаза, опустился ниже и очертил взглядом губы. Во рту всё пересохло, а язык прилип к нёбу, потому что перед глазами начали всплывать кадры нашего последнего поцелуя. В тот момент он тоже смотрел на мои губы, когда ещё во мне не разочаровался.

– Ты права, Яна, – ответил Кирилл всё тем же строгим голосом. – Дождусь окончания его реабилитации.

40

Кирилл

– Здравствуй, пап, – Саша пожал мою руку в знак приветствия и опустился в кресло.

Обстановка в клинике, куда я отправил лечиться сына, была, мягко говоря, удручающая, но мне говорили, что здесь лучшие специалисты в городе, которые достаточно быстро вытаскивали зависимых людей из ямы.

Горько усмехнулся, посмотрел в беззаботные глаза сына. Мне было сложно признаться даже самому себе, что мой единственный ребёнок имеет игровую зависимость. Думал, что всё пройдет само собой, но чем больше денег он проигрывал, чем больше проблем создавал, тем отчётливее я понимал, что самому ему не выбраться.

Упустил? Наверное. Не думал даже, что за взрослым двадцатитрехлетним парнем нужно присматривать, как за маленьким. Я всегда много работал, чтобы Саша ни в чём не нуждался, но всё свободное время, которое удавалось выкраивать, посвящал только ему. Говорил, рассуждал, водил в парк, на концерты и в кино. Думал, что между нами доверительные отношения, но оказалось, что не настолько.

– Как тебе здесь?

– Да нормально, вроде, – равнодушно пожал плечами сын.

– Прикрыть твою задницу вновь помог Сергей. Долги, естественно, тоже пришлось погасить мне.

– Спасибо, пап. Я все верну, обещаю, – вздохнул Сашка.

– Вернешь. После выписки станешь работать на меня по двадцать четыре часа в сутки, чтобы времени даже вздохнуть не было, не говоря уже про игру.

– Понял, – проворчал себе под нос. – Пап, скажи, ты Яну нашёл? Я звонил ей, но она так и не сказала о своем местоположении.

Саша выглядел таким безрадостным и поникшим, что в данный момент у меня язык не повернулся бы сказать ему правду. Всё лечение и правда могло застопориться, а для меня было