Беременна от его отца - Дина Исаева

На деле это было не так. Все слишком запуталось. Я встретила Сашу, влюбилась и распланировала с ним будущее, не скрывая правды. Я понятия не имела, что Кирилл и есть его отец, а сам Кирилл постоянно подчеркивал, что дети ему не нужны. Как было поступить правильно, не потеряв при этом гордость?

– Все не так. Саша с самого начала знал правду. Я ничего не скрывала, даже предлагала ему меня бросить. Он сказал, что не может без меня и отказался. Я думала, у нас все получится, и понятия не имела, что ты его отец. Когда я увидела тебя на том ужине, я чуть с ума не сошла. Хотела рассказать… – я умоляюще взглянула на Кирилла. – Правда хотела… Но ты всегда давал понять, что не хочешь становиться отцом. Я ведь спрашивала… Я не хотела просить, не хотела навязывать то, что тебе не нужно. Мой ребенок заслуживает быть любимым, даже если у него будет лишь один родитель.

И расплакалась.

Кирилл смотрел на мои слезы, сжав челюсть, и мне оставалось надеяться, что он хотя бы постарается меня понять.

– Твоему поступку нет оправданий, – процедил он наконец. – Ты обманывала всех вокруг, притворяясь искренней. Я думал, ты… – он оборвался, тяжело задышал. – Сейчас ты поднимешься в дом, попрощаешься с матерью и сядешь ко мне в машину.

– Для чего? – испуганно пискнула я.

– Думаешь, я позволю тебе и дальше вести себя так, как взбредет тебе в голову? С этого дня ты будешь жить в моем доме, по крайней мере, пока мой ребенок не родится. А дальше я решу.

37

Кирилл

Сейчас я пожалел, что приехал за рулем сам, без водителя. Состояние было то еще. Я даже не помнил, когда в последний раз настолько терял контроль над эмоциями. Мысли путались, за дорогой было сложно следить.

Не каждый день узнаешь, что в свои сорок три станешь отцом, и тем более о том, что твоего ребенка носит невеста сына. Теперь уже бывшая невеста сына, но сути это не меняет.

Наши с Яной взгляды случайно встретились в зеркале заднего вида, и она поспешно спрятала глаза.

Даже удивительно, что еще пару дней назад эта девушка казалась мне едва ли не идеалом: добрая, наивная, честная, ее мне хотелось защищать от всего мира. А она, оказывается, все это время лгала мне в лицо. Жила под крышей моего дома, позволяла навещать себя в больнице, когда жизни моего сына или дочери грозила опасность, разговаривала со мной о своей беременности и даже словом не обмолвилась о том, что отец ребенка я. А если бы Саша не напился и не проболтался Инге? Если бы не оказался игроманом, и Яна не решила от него сбежать? Они бы поженились, и мой ребенок получил отчество Александрович? Носил имя своего брата? А меня, черт возьми, записали бы в деда? О чем она думала? Как можно так легкомысленно исковеркать судьбы сразу троих людей? Мой ребенок никогда бы не узнал настоящего отца, мой сын по незнанию воспитывал бы своего ближайшего родственника, а я бы остаток жизни ходил в идиотах.

Неужели боялась так сильно, что собиралась совершить настолько тяжкое преступление? Да, я не хотел детей, да и с чего мне их хотеть? Вся моя жизнь глубоко завязана на работе и перелетах, с Леной у нас отношения без обязательств. Но совсем другое дело, когда этот ребенок уже есть. Растет, дышит, борется за жизнь. Я никогда не снимал с себя ответственности за сделанное, и сейчас бы, разумеется, не стал. А Яна, которую я считал мужественной и не по годам взрослой, повела себя, словно бестолковая малолетка. Лишила меня права на отцовство по собственной прихоти, потому что ей слова мои не понравились.

На что она собиралась растить моего ребенка? На копеечные декретные? Сбежала, чтобы лишить еще не родившегося человека достойного будущего из-за своей трусости? Это, в ее понимании, мать, которая желает счастья своему отпрыску? Что она собиралась сказать моему повзрослевшему ребенку? "У тебя нет папы, потому что он как-то разговоре посмел упомянуть, что не хочет больше иметь детей?"

– Вы не имеете права меня ни к чему принуждать, – подала голос Яна. – Я еду с вами только потому, что не хотела скандала с мамой.

Я крепче сжал руль.

– Очень жаль. Ты должна ехать со мной, потому что тебе не все равно, как будет расти ребенок, которого ты носишь. Во что будет одеваться, чем будет питаться, в каком университете будет учиться? Будет ли он счастлив, в конце концов? Думала ты об этом когда-нибудь?

– Я сбежала, потому что хотела защитить его от кредиторов Саши. Хотела спокойно родить.

– А дальше что будет, подумала? После родов? Или ты сразу хотела выйти на работу, чтобы его содержать?

– У меня есть кое-какие сбережения, – промямлила Яна.

– И сколько? Хватит до того, как ребенок пойдет в садик? Вряд ли. Значит, кинула бы его на поруки своей матери и пошла зарабатывать? Лишила его своей заботы, лишь бы не сказать его настоящему отцу о его существовании? Или предполагалось, что твоя мать будет за все платить?

– Вы все переворачиваете…

– Нет, Яна, не переворачиваю. Ты понятия не имеешь, сколько всего нужно ребенку и как тяжело его растить. Когда родился Саша, Инга сидела в декрете, и я на двух работах вкалывал, чтобы их содержать. В годик пневмонией заболел. Нужны были деньги на лекарства, не говоря уж о бессонных ночах и сидения в больницах. С ребенком ни в чем нельзя быть уверенным. Но ты об этом, конечно, не думала, потому что тебе была важна твоя гордость. Просить ничего не хотела и откровенно струсила. Запомни, Яна. Хороший родитель действует в интересах ребенка в первую очередь, а потом уже в своих.

Яна побледнела, закусила губу. Я серьезно когда-то думал, что у нас с ней может получиться? Молодая взбалмошная девчонка. Думает, что поступает по-взрослому, а что это такое – понятия не имеет.

– И как все сейчас будет? – тихо спросила Яна.

– Сначала съездим вместе к врачу. Пусть подтвердит, что ребенок в порядке. Выберешь себе комнату в доме. Как я уже сказал, пока мой сын или дочь не родится, будешь жить у меня.

– А потом?

– А потом документально заверим обоюдную опеку над ребенком.

– Почему документально… я бы и так разрешила.

– Потому что я тебе больше не доверяю, Яна.

До дома мы ехали молча, лишь когда ворота стали разъезжаться, Яна