Муж Святой Героини - Сергей Элгрин

города? Что их не устраивает в Империи? И почему Храм суётся в другие страны?

— Дело в том, что в Храме фанатики вбили себе в голову, что боги, которым они поклоняются — это единственные достойные поклонения и правильные боги, а все остальные божества и религии — зло, ересь. Поэтому нужно бороться с другими богами и религиями. Повстанцы тоже подпали под влияние этой религии и разделяют взгляды храмовников.

— А каким богам поклоняется наша Империя?

— Я уже сказал. Империю основал бог. В основном, ему и поклоняются.

— Настоящий бог? Он сам лично спустился на землю и основал Империю?! — удивлялась Святая.

— Всё верно, — кивнул я. — В честь него и названа Империя. Бога зовут El’sorah Mypfein — «Возвышенный Непокорный», хотя второе слово можно перевести иначе: «самостоятельный», «независимый», «решивший делать всё по-своему». После воплощения на земле он получил другое имя — Эльсор Тёмный. Так его назвали всё те же сумасшедшие из Храма. Они называют «тьмой» всё, что не соответствует их убеждениям.

— И куда делся этот бог?

— Он всё ещё жив, он всё ещё на земле.

— Правда?! — брови Святой удивлённо взметнулись вверх.

— Да. Он находится в столице Империи — она называется Yngemla El’sorah. Хотя это старое название. Обычные люди в наше время чаще называют столицу просто «Ингемал», так как полное название им тяжело выговорить.

— И… с богом можно встретиться — в столице? Его можно увидеть вживую?!

Я пожал плечами.

— Вряд ли. Он не ходит по улицам и не живёт как мы, обычные люди. Знаешь как переводится «Yngemla El’sorah»?

Святая покачала головой.

— «Заточение Эльсора».

— Заточение?!

— Да. В столице стоит большая пирамида с усечённой вершиной. Это темница, установленная в прошлом храмовниками и при поддержке богов. В ней заточён Эльсор.

— А как же… Кто правит Империей?

— Собрание высших магов, Сенат. Говорят, они исполняют волю Эльсора и могут общаться с ним.

Святая выглядела растерянной.

— Ты веришь в это? — спросила она. — В то, что в темнице действительно находится бог, а маги действительно с ним общаются?

Я пожал плечами.

— Не особо.

— Мне тоже это кажется неправдоподобным, — сказала она. — Правда… если это задевает твои религиозные чувства — извини.

Я рассмеялся.

— Мы — не храмовники, нас не задевает чьё-то неверие в наших богов или критика в их адрес, — сказал я. — Это только сумасшедшие храмовники жаждут уничтожить всех, кто не следует их религии.

— Отвратительные люди, — сказала Святая, поморщившись.

Мы продолжали двигаться через лес. Святая время от времени задавала мне вопросы, и я отвечал, тщательно выбирая то, что можно ей сказать, или придумывал ответы на ходу — как, например, касательно всего, что относилось к нашей с ней семейной жизни.

Мы двигались споро, так как нам нужно было спешить, чтобы успеть попасть в какое-нибудь небольшое поселение с корчмой до темноты. Святая дрожала — в одном лишь платье ей было холодно.

— Как только доберёмся до какого-нибудь поселения, я что-нибудь придумаю насчёт твоей одежды, — сказал я.

Одежда на мне была в порядке — ведь она была создана магией. Когда я обратился в волкодлака, она просто исчезла, а когда я вернулся обратно в человеческую форму, одежда появилась вновь — поэтому она не понесла никакого урона во время нашей со Святой битвы. Даже когда атаки Святой настигали меня в форме Андаля — моё тело восстанавливалось вместе с повреждённой одеждой.

На мне был лёгкий серый сюртук, под ним рубаха, под рубахой майка. Я снял сюртук и накинул на плечи Святой.

— Возьми это пока.

— Тебе же будет холодно, — сказала она.

— Я потерплю. Лишь бы было хорошо моей дорогой, любимой жёнушке, — сказал я и погладил Святую по голове.

Она смутилась и слегка улыбнулась, после чего взялась за края сюртука и запахнулась.

— Теперь, когда и мне стало холодно, — сказал я, — у нас появился ещё один лишний повод двигаться быстрее.

— Хорошо, — с готовностью ответила Святая.

Я взглянул на неё, оценивая её состояние. Её душевное состояние. Мои поступки, включая последний — это семена, падающие в почву её разума. И эти семена обещают дать хорошие всходы! Святая всё больше чувствовала себя обязанной мне и зависимой от меня.

Мы ускорили шаг, двигаясь через лес ещё быстрее.

Нам посчастливилось не встретить никаких неприятностей в пути, и в стороне от нас, за деревьями, мы могли видеть дорогу. Она была довольно широкой, и я всегда держал её в поле зрения и корректировал наш путь, ориентируясь на неё. Дорога вела на юг, шла вдоль восточной границы. По сути, мы двигались вдоль неё, но, чтобы не встретить неприятностей и нежелательных личностей, мы шли через лес, а не по самой дороге.

Мы провели в пути более трёх часов. Постепенно вечерело, становилось холоднее. Вскоре нам попалось поселение.

Оно стояло у дороги, а наш лес начинал сворачивать в противоположном направлении. Поэтому мы покинули его и вышли на открытое пространство. Быстрым шагом мы двинулись к поселению.

Конечно, нужно было оставаться настороже — кто знает, кого мы можем встретить впереди? К сожалению, сейчас мы были практически беззащитны. И я, и Святая — оба являлись Архимагами (Святая была равна по мощи мне и моим трём товарищам — так что, по сути, она была самым настоящим Архимагом, просто не носила такой титул) — но по иронии судьбы ни я, ни она не могли сейчас воспользоваться своей силой. Я своей силы был лишён, а Святая о своей просто не знала.

Мы направлялись к корчме, стоявшей на краю поселения возле дороги. Было тихо. На дороге никого. У коновязи возле корчмы много коней, а рядом несколько повозок и телег. Полагаю, сюда точно наведались люди, которым удалось сбежать из Graen Wilat. Кстати, интересно, что стало с городом? Его уже взяли войска повстанцев и Храма? Бои уже закончились?

Любопытно, что сейчас чувствуют храмовники, пытаясь найти Святую, рыская по городу в её поисках? Ха-ха.

Мы добрался до корчмы и вошли внутрь. Было тепло, пахло деревом, едой, выпивкой и табаком. Внутри оказалось довольно людно (ожидаемо), звучал гул набившихся сюда посетителей. В основном за столами можно было увидеть семьи, некоторые даже с детьми. Да, это явно не обычные путники или выпивохи, а самые настоящие беженцы, спасающиеся от войны.

Под подозрительными и тревожными взглядами присутствующих мы направились прямо к корчмарю за стойкой.

— Хозяин, — обратился я. — Комната есть?

Он хмуро взглянул на меня, потом кивнул в сторону посетителей и сказал:

— Как видите, все места сегодня заняты. Некоторых пришлось расселять даже в домах местных. Могу