Муж Святой Героини - Сергей Элгрин

лице написано, что у него большое горе. Он, наверное, сегодня потерял кого-то из близких.

Женщина в ответ лишь печально вздохнула.

Прошло ещё некоторое время, и я решил, что нам со Святой пора отправляться в дорогу.

— Ну что ж, — сказал я, обратившись к семейной паре, — пора и нам трогаться в путь. Пока ещё светло. Надеюсь, удастся до ночи найти какую-нибудь корчму.

— Эх, не советовала бы я вам идти на юг, — сказала женщина. — Там идут бои, а некоторые города заняты повстанцами — вы можете оказаться прямо на их территории.

— Мы будем держаться подальше от опасных мест, — ответил я.

— Лучше бы вы пошли с нами, — сказал мужчина.

Действительно, выживать вчетвером эффективней, чем вдвоём — но я не хотел двигаться в столицу, да и вообще углубляться на территорию Империи. В странной ситуации оказался я — мне нельзя находиться на границе и выходить за неё — ведь это чревато встречей с храмовниками, и мне нельзя двигаться внутрь Империи — ведь это чревато встречей с Архимагом-предателем.

Также мне не хотелось, чтобы наши собеседники свободно пересказывали новости о войне, о Храме, о Святой — перед самой Святой. Я опасался, что некоторая информация, неправильно поданная, может спровоцировать память Святой вернуться (в чём я не уверен). Мне необходимо, чтобы Святая в ближайшее время узнавала всю информацию только от меня и слушала только меня. Я должен правильно настроить её разум. Ведь это такая большая удача — передо мной оказался человек-чистый лист! На нём можно писать всё, что захочешь! Я могу внушить Святой какие угодно мысли!

Мы попрощались с семейной парой и двинулись в южном направлении, продолжая держаться леса.

Спустя некоторое время, Святая взяла меня за руку и неуверенно обратилась:

— Э… муж мой…

Я взглянул на неё, Святая смотрела на меня растерянно. Очевидно, слово «муж» звучало для неё непривычно, а сам я — совершенно не ассоциировался у неё с этим словом.

— Да, дорогая? — я улыбнулся.

— Э… неудобно спрашивать… но… как тебя зовут?

Я изобразил шок и вздрогнул.

— Боги, неужели ты настолько потеряла память?! Я всё никак не могу к этому привыкнуть… Ты… ты, получается… совсем ничего не помнишь?

— Д-да… я же говорила… — Святая потупилась.

— Вообще ничего?

— Ничего, — покачала она головой.

— Бедолага… — вздохнул я. — Прости. Мне всё ещё трудно это осознать. Мне не верится… Я, наверное, кажусь тебе просто каким-то незнакомцем?

Она смутилась, было видно, что она чувствует из-за этого вину.

— Извини… — тихо сказала она, не поднимая головы. — Да, я тебя совершенно не узнаю, ты для меня незнакомец…

— Понятно… — я вздохнул и погладил её по спине. — Ну, будем надеяться, что твоя память скоро вернётся… Что ты спрашивала? Как меня зовут? Я — Андаль.

— Андаль, — повторила Святая. — Андаль. А… а как меня зовут?

Святую звали Аннелина Литания.

Разумеется, фамилия была не настоящая, её дал ей Храм. Какая у Святой была оригинальная фамилия — я не знаю. Имя же было настоящим, полученным от родителей. Аннелина.

Интересное имя, не правда ли? Ведь оно переводится со старого языка Империи как «нескрываемая», «та, которую невозможно спрятать», «сияющая, незатмеваемая». Это имя Святой очень подходило!

Касательно наших настоящих имён имеется любопытное совпадение: Аннелина — «Незатмеваемая», а Анлуинн — «Лунное затмение». Забавно, что мы с ней встретились в этой жизни и оказались по разные стороны баррикад.

Я решил не мудрить и придумал ей новое имя не слишком отличное от прежнего — чтобы оно звучало знакомо и убедительно, но всё же отличалось от оригинала. Я не знал особенностей нынешнего состояния Святой, насколько прочно она потеряла память, не осталось ли каких-то остаточных воспоминаний и образов в её голове, не может ли память случайно вернуться к ней из-за какой-либо провокации или стимула — поэтому мне приходилось двигаться по этой территории осторожно. Прямо как по территории окружающего нас мира. Нельзя зайти ни слишком далеко вправо, ни слишком далеко влево, кругом поджидает опасность.

— Тебя зовут Амнэлия.

Амнэлия — это такой прекрасный белый цветок, который распускается по ночам. Это имя я подобрал на основе того, что оно созвучно с Аннелиной, а кроме того, белый цветок ассоциировался с самой Святой в её белых одеждах храмовницы.

— Амнэлия, — повторила Святая.

— Да. Я Андаль, ты — Амнэлия.

Она внимательно прислушивалась к звучанию имён.

— А… какая у нас фамилия?

— Дорфан, — сказал я. — Андаль Дорфан и Амнэлия Дорфан.

Со старого языка Империи «дорфан» означает «приземлённый», «опустившийся на землю». Например: Dorfaen efian — «сбитая птица».

Не было никаких особых причин для такой фамилии — просто она случайно пришла мне на ум, когда я сочинил для себя личность Андаля. Это была довольно распространённая фамилия — по крайней мере, в некоторых областях Империи.

— Ну что? Что-нибудь припоминаешь? — спросил я.

Святая удручённо покачала головой.

— А… — заговорила она снова, — как мы жили? Кто мы? Ты говорил, что работал секретарём у купцов? А я — домохозяйка?

— Верно. Город, который мы сегодня покинули, называется Graen Wilat. Он находится на восточной границе Империи El’sorah.

— Какие странные слова, — сказала Святая. — Это какой-то иностранный язык?

— Это старый язык Империи.

— И что это значит — «El’sorah», «Graen Wilat»?

— El’sorah — это имя бога, основавшего эту Империю. А Graen Wilat — означает «пограничный город».

— Бога?! И мы — граждане Империи?

— Да, — кивнул я.

— А этот Graen Wilat — наш родной город?

— Нет. Мы прибыли туда лишь год назад. Большую часть времени мы прожили в центре и на западе Империи.

— А кто напал на город? Кто эти ужасные люди? Вражеская страна хочет захватить нашу Империю?

— И да и нет, — ответил я. — Видишь ли, всё немного сложнее. Начнём вот с чего: существует такое место как Храм.

— Храм?

— Да. Оно именно так и называется. Храм. С большой буквы. Это гигантский храмовый комплекс-город. Он является чем-то вроде города-государства, не подчиняется никому и стоит особняком от других стран. Храм находится на востоке. Люди из этого Храма занимаются тем, что похищают мальчиков и девочек из других государств, насильно утаскивают к себе и воспитывают из них религиозных фанатиков и монахов. Которых потом используют как солдат, нападая на другие страны.

— Ужас какой… И этот Храм напал на город? Те дикари и насильники не особо походили на священников.

— Те дикари — являются повстанцами, они граждане Империи, но хотят свергнуть нынешнюю власть и сотрудничают с Храмом. Под предводительством храмовников и с поддержкой их войска, они напали на Graen Wilat.

— А почему повстанцы нападают на