Почти мертвы - Сьюзен Уолтер

И она слегка улыбнулась, а я улыбнулась в ответ.

– Подготовим все вместе! И тебе не придется весь день стоять у плиты самой! – заверила я.

Я представила, как мы будем вместе готовить на ее потрясающей кухне. Все здесь сверкало новизной.

И пока я наслаждалась фантазиями, она меня удивила:

– У меня никогда не было такой подруги, как ты, Либби.

Мне вдруг стало неловко. Может, я была с ней чересчур назойлива? И пока я гадала, что она имела в виду, Холли добавила:

– Мои старые соседи не очень-то шли на контакт. Я думала, что здесь все будут держаться еще более обособленно, но ты самый дружелюбный человек, которого я встречала.

Мне стало стыдно. Всего несколько минут назад я пыталась убедить мужа, что она убийца, и вдруг она называет меня дружелюбной? И хотя в действительности это было совсем не так, в тот момент я поклялась, что стану достойна такого мнения.

– Да ладно, это ведь ты предложила собраться у тебя! – возразила я. – Но я заставлю мужа помыть посуду, – заверила я, а потом попыталась развеселить ее шуткой: – К плите его подпускать нельзя, уж поверь мне. Самый сложный рецепт, который Энди в состоянии осилить, это попкорн в микроволновке, и то он умудряется половину зерен сжечь.

Она засмеялась, и у нее изо рта выскочила крошка от булочки.

– Ой! Я в тебя плюнула! – воскликнула она, прикрывая рот.

Я махнула рукой, показывая, что даже не заметила.

– Мой дочери четыре года – я привыкла, что в меня плюются, – пошутила я.

Я откусила булочку и откинулась на спинку стула.

У меня тоже никогда не было такой подруги, как Холли Кендрик.

И мне было ужасно интересно, куда заведет эта зарождающаяся дружба.

Джек

Три месяца назад

– Мама приглашает нас на День благодарения, – сказала Кейт, втирая в лицо масло.

Она жаловалась на то, что после пятидесяти начала «сохнуть», но я почти не замечал крохотные морщинки вокруг ее глаз и губ, для меня она была прекрасней, чем когда-либо.

– Хорошо, – согласился я со своей половины кровати, молча надеясь, что к тому времени никто не окажется в тюрьме.

Мне не нравилось держать что-то в тайне от Кейт. Все двадцать лет брака у меня не было от нее секретов. У меня ни разу не возникло искушения завести интрижку, я не играл в азартные игры, не напивался, не употреблял наркотики, даже марихуану. Каждый заработанный мной доллар проходил через руки Кейт. Она так хорошо умела управлять деньгами, что я сделал ее финансовым директором своей продюсерской компании. Как член совета директоров, она не только наверняка знала, сколько мы получаем, но и всегда имела точное представление о том, где и с кем я нахожусь. В общем, знала всю подноготную. И если раньше мне это нравилось, то теперь стало проблемой.

Некоторые мои друзья были патологическими лжецами. Они заводили романы, прятали наличные, которые потом спускали на ипподроме, за карточным столом или на проституток. Большая часть их жизни была надежно скрыта от жен, и они мастерски умели держать в тайне свои похождения. У них это называлось «зонированием». То, чего она не знает, говорили они, не может ей навредить.

Знали ли жены об их любовницах и азартных играх? Некоторые – да. Некоторым было плевать. Один известный актер во время съемок нашего общего фильма переспал с кучей женщин на стороне, а когда я спросил его, в курсе ли жена, ответил: «Ей нравится иметь лыжный домик в горах». Иными словами, да, она в курсе, но возможность покататься на лыжах в Аспене ей важнее неверности мужа.

– Тогда я закажу билеты, – сказала Кейт и закрыла дверь в ванную.

Когда из ее живота вынимали ребенка, я держал ее за руку, но она до сих пор не могла пописать у меня на глазах.

Я убедил себя, что защищаю Кейт, не рассказывая ей об аварии. Умер человек, и я был замешан в этом сильнее, чем она могла вообразить. Если б я рассказал, что случилось на самом деле, то разрушил бы все, что мы построили вместе, все, что ей дорого. Моя главная задача – защитить Кейт от боли, которой в ее жизни и так уже было достаточно.

Поэтому мне пришлось сделать то, чего я никогда не делал, – сохранить все в секрете от жены. Чтобы перевести деньги Холли без ведома Кейт, придется найти имущество, о котором не знает жена. Затем быстро и тихо продать его. А потом вести себя как ни в чем не бывало: вставать, идти на работу, рассказывать, как прошел день, – все как обычно. Эван посоветовал избавиться от внедорожника или хотя бы не ездить на нем какое-то время, но Кейт сочла бы это странным и спросила бы меня об этом. А мне пришлось бы солгать ей в лицо. Не рассказывать о чем-то – это одно, но придумывать дерьмовое оправдание тому, что новая машина, на которую мы потратили целое состояние, простаивает в гараже – это совсем другое. Я рассудил, что избавляться от машины так же рискованно, как и ездить на ней, и сказал Эвану: «Может, лучше просто ездить на ней, как ни в чем не бывало?» Он ответил, что нет, не лучше, но я его не послушал – настолько сильно боялся, что придется врать жене.

Первая часть плана – найти средства для взятки – оказалась довольно простой. Эван подсказал, откуда можно взять деньги, и я дал ему зеленый свет на транзакцию. Через двадцать четыре часа все было готово.

Вторая часть – всю оставшуюся жизнь хранить тайну от жены – не давала мне спать по ночам. Мне снились кошмары о том, как видеозапись всплывает в «Твиттере» и вскоре разлетается по всему Интернету. Всякое бывает, облако можно взломать, а человека расколоть. Отныне мы обречены были всю жизнь ходить по тонкому льду.

Я беспокоился о возможных уликах, случайных оговорках, проклятом видео. Но еще я беспокоился за себя. Притворяясь, что все прекрасно, я играл самую трудную роль в своей жизни. И мне придется ее играть до самой смерти.

Глава 18

Сценарий понравился всем в моем офисе.

А мне не хотелось его читать. Потому что я уже решил, что не стану нанимать пронырливого репортера, который писал его все лето. Я не хотел, чтобы рядом со мной находился журналист из «Нью-Йорк таймс», в особенности если он гадает, что со мной приключилось в день аварии, тот,