Белый треугольник - Валентин Григорьевич Манкин

Делать было нечего. Скучали и завидовали нашим, которых в Токио было много и которые были заняты делом.

Решили с Костей съездить в Токио. Храбро, не зная ни единого японского слова и очень мало английских, отправились в путь. Тщетно пытались в Токио расспрашивать полицейских — они нас не понимали. На обратном пути, снова-таки по незнанию языка, вышли не на той станции. И оказались вечером одни на берегу океана, не доехав пятнадцати километров до своей гостиницы. Тишина, только глухо урчат огромные ленивые волны, накатываясь на берег. И нигде ни души.

На наше счастье, на дороге появилась маленькая смешная машина — полугрузовик, полулегковая. Еле втиснулись к приветливо улыбающемуся шоферу. Он и довез нас до места.

Медленно тянулись штилевые дни. Плавали в океане, слушали в гостинице музыку. Энергии — море, а девать ее некуда. Мы-то на “Финнах” хоть три гонки провели, а Александров вообще ни разу не вышел на яхте на дистанцию. По сумме трех гонок впереди были японцы. Эльвстрем занял четвертое место. Я снова пятое. Хотелось домой.

Так закончился для меня первый международный сезон. Так начались мои путешествия по побережьям, заливам, морям и океанам, которые привели в конце концов в Мексику, в Акапулько. На мою первую Олимпиаду.

А ситуация предолимпийского лета 1960 года повторилась в 1964-м. Причем еще в более обостренном, даже ожесточенном варианте. Снова мы с Чучеловым были претендентами на участие в Олимпийских играх. И снова перед нами были поставлены жесткие условия: каждый старт — отбор. А это значит — ни малейшего послабления себе на протяжении целого сезона. Вплоть до того, что если бы мы с Сашей должны были участвовать в первенстве двора, то и тогда вынуждены были бы бороться в полную силу.

И снова мы не видим соперников. Снова только друг с другом. Нервы на грани предельного напряжения. Нет нужды говорить о том, к чему привела подобная практика отбора. Оба мы подошли к Олимпийским играм обессиленными, измотанными вконец. Давая интервью после Олимпиады, где он занял 12-е место, Чучелов сказал: “Видимо, олимпийское лето было слишком напряженным. Не хватило свежести и бодрости, без которых на таких соревнованиях успешно выступать нельзя. Если сказать прямо, был усталым как физически, так и морально. Видимо, было бы правильно несколько изменить систему подготовки в олимпийское лето”.

Саша выступал, а я смотрел, фотографировал. Пытался помочь нашим ребятам, чем мог. И, чего уж скрывать, страшно завидовал Чучелову. Когда в третий день задул сильный ветер, я буквально не мог сидеть на месте. Чувствовал в руках натянувшиеся шкоты, слышал шелест паруса над головой и... ничего не мог поделать. Я был зрителем.

Конечно, я желал Саше успеха. Но про себя все же думал: а может быть, я бы выступил лучше? Хотя сейчас, по прошествии многих лет, вспоминая то лето, почти уверен, что и мой результат был бы далек от хорошего. Слишком уж измотали нас бесконечные прикидки и отборы. К сожалению, Сашино пожелание изменить систему подготовки в олимпийское лето так и осталось пожеланием. Просто у меня после Японии не было такого конкурента, как Чучелов, — Александр оставил не только “Финн”, но на некоторое время и парус вообще.

1965 год. Побеждаю в Черноморской и Балтийской регатах. Принимаю участие в “Золотом кубке”, который разыгрывается в Гдыне. Приехало очень много гонщиков, но наибольший успех выпал на долю “финнистов” из ГДР. Миир занял первое место, Демель — второе. Я был четвертым.

А в сентябре Португалия, Каскайс. Чемпионат Европы. Снова, как водится, яхту задолго до соревнований гружу на теплоход в Одессе. Пункт назначения — Лиссабон. А мы с Виктором Гурьяновым летим в Париж самолетом. Руководитель делегации капитан первого ранга Алексей Федорович Промыслов вместе с переводчиком вылетели раньше, чтобы оформить в Париже визы на въезд в Португалию.

Когда нам с Виктором выдавали билеты до Парижа, предупреждали, что это спецрейс. И мы в самолете узнаем, что летим вместе с золотом, предназначенным для какой-то международной торговой операции. Стюардесса шутит: “Летите на золоте, возвращайтесь с золотом”. Да, неплохо бы.

В Париже непредвиденная задержка на целых три дня: не оформлены "визы. С тревогой посматриваем на календарь. Как бы не получилось, что прямо с самолета в гонку.

У меня уже кое-какой опыт таких стартов без подготовки есть. А вот Виктор впервые выехал на международную регату. Волнуется. Я пытаюсь его успокоить, вспоминая всякие забавные случаи.

Но когда наконец-то прибыли в Каскайс и я глянул на свой “Финн”, то и мне стало не до шуток. Был поздний вечер. Я заглянул в лодку и увидел сквозь нее яркие южные звезды. Долгий путь под жарким солнцем не прошел для яхты бесследно — она рассохлась.

Смотрю' сквозь нее на небо и лихорадочно соображаю, что же делать. Ведь наутро гонки.

Зашпаклевал, как успел. И все же в первой гонке чуть не утонул. Финишировал шестнадцатым. Первым пришел швед Якобсон. Виктор десятым.

Вот вам и “возвращайтесь с золотом”!

Постепенно осмотрелся. Маленький яхт-клуб пристроился у самой кромки океана. Впрочем, как и весь городок в устье реки Тахо. В городе много памятников, связанных с эпохой великих географических открытий. Тогда именно Тахо выводила парусники в далекие плавания. А теперь лишь старые памятники напоминают о тех временах.

Каскайс — типично курортный городок. Много отелей, по радио все время приятная, мелодичная музыка. Огромный пляж. К северу от яхт-клуба не менее огромная казарма. От этого как-то неуютно, как будто ты все время под прицелом. А на южном пляже не умолкает шум: там идут петушиные бои.

Среди 29 спортсменов, собравшихся в Каскайсе, были все сильнейшие “финнисты”. Тут и Кувайде, и Раудашл, и Демель, и Винд, и Аккерсон... Как-то так вышло, что наши “финнисты”, участвуя в розыгрышах “Золотого кубка”, очень редко стартовали в чемпионатах Европы. Лишь в 1956 году Юрий Шаврин был пятым да через пять лет Александр Чучелов — шестым. И вот теперь мы с Гурьяновым приехали, чтобы побороться за первенство на континенте.

Организаторы соревнований установили памятные призы за первые три места в каждой гонке. Это были морские коньки — “золотые”, “серебряные”, “бронзовые”. Мне удалось собрать полный набор коньков. О той гонке, когда пришел первым, я уже вспоминал.