Цели и средства - Gamma

— Спасибо, Эван.

Эван закрыл склянку, поставил ее на стол.

— Дозировку я расписал. Этого хватит на неделю, а там луна прибудет. К следующему новолунию принесу еще.

— Может, все‑таки выпьешь чаю? – улыбаясь, спросил Рем. – Или пообедаешь с нами? Я, честно говоря, голоден как…

— Волк? – правая бровь Эвана поползла вверх.

— С ума сойти, – пробормотала Тонкс, остановившись на пороге. – Рем, ты чем его заколдовал, что он смеется?

Обедали весело. Рем, как всегда, расспрашивал о школьных новостях, Дора, как всегда, отмалчивалась – чтоб не отмалчивался Эван. За чаем Рем спросил, разрешился ли конфликт с Линдой Баррет.

— Разрешился, – усмехнулся Эван, – но, боюсь, к неудовольствию профессора Снейпа. Девочка обошла одноклассников, и все нормально с ней разговаривали. А когда она закопалась со звездными картами, мисс Притчард ей помогла немного. Не вышло конфликта, Люпин.

— Разве это не замечательно?

— Кому как, – хмыкнул Эван и отставил чашку. – Мне пора, пожалуй. Меня ждут две стопки рефератов.

— Я провожу, – вызвался Рем.

Дора рассмеялась – она по опыту знала, что эти проводы еще на час. Рем каждый раз выбирал новый маршрут, чтоб показать гостю весь Хогсмид. В этот раз они прошли до конца Хай–стрит, где он планировал свернуть в переулок и пройти мимо «Дервиша и Банга», но Эван остановился.

— А это что?

— Памятный знак в честь битвы за Хогвартс, – вздохнул Рем.

— В книге он по–другому выглядит. И в «Пророке».

— Его переделывали, а фотографию уже не меняли.

— А почему переделывали? – Эван подошел ближе. Рем неохотно зашагал за ним.

— Все решали, кто за кого сражался. Эйфория победы закончилась, и снова началась политика. Да ты и сам понимаешь, не все было просто, даже среди тех, кто вроде как сражался за Волдеморта. Кого заставили, кого заколдовали, кто уже сам был не рад, что ввязался, а назад дороги нет. И пошли тянуть одеяло на себя, кто предлагает написать на камне все имена, включая Тома Риддла и Беллатрикс Лестранж, потому что все жертвы войны и с мертвых какой спрос, а кто предлагает сбить имя Фреда Уизли, потому что у него брат в министерстве работал. Пойдем, а?

— Подожди. Они здесь похоронены?

— Не все, но многие.

Сейчас он обойдет памятник и увидит этот чертов обелиск. Так и есть.

— А кого это так выделили? Ну разумеется. Северус Снейп.

Эван обернулся с выражением крайнего любопытства на лице. Рем обреченно подошел. Теперь придется объяснять.

— Да, тот самый директор Снейп, с чьим портретом ты так замечательно соседствуешь.

По черному камню вились серебристые буквы «Покойся с миром» – единственное, что удалось сохранить без изменений, когда министерство решило облагородить могилу героя к годовщине смерти и сменило скромную белую плиту на помпезный черный памятник. Нижнюю часть надписи почти не было видно под большим букетом белых лилий.

— Ему до сих пор носят цветы?

— Опять свадьба, – Рем поморщился от удушливого запаха – цветы явно заколдовали от увядания. – Юные влюбленные клянутся друг другу в вечной верности и оставляют лилии в залог клятвы.

— Я тоже не люблю, как они пахнут, – отозвался Эван. – Мелкие, садовые – еще ничего, а эти большие – противно.

Эти слова будто перевесили чашу весов. Рем вытащил палочку, пробормотал заклинание, букет исчез. Эван хмыкнул.

— А профессор не обидится?

— Тут же нет его портрета, – фыркнул Рем.

— Я не о портрете…

— А. Не думаю, что Северус обиделся бы. Это все – не его. И портрет не его. Да и могила на самом деле тоже.

Заныла спина, напоминая, что они долго ходили, а теперь еще долго стоят. Рем оглянулся и потянул Эвана к скамейке, предусмотрительно поставленной так, чтоб видеть и мемориал, и обелиск. Если уж начался этот разговор, то лучше его закончить.

— Он похоронен не здесь, – уточнил Эван, усаживаясь рядом.

— Не здесь… Его тело не нашли. Гарри пытался добиться, чтоб его забрали из Визжащей хижины – это вон там, видишь? Я потом как‑нибудь расскажу о ней. Там Снейпа убили, и его тело забрали раньше, чем кто‑то из Ордена смог прийти. Я не знаю, они слышали, как Гарри оправдал его, или нет? Наверное, лучше, если не слышали – тогда, по крайней мере, они забрали его, чтоб похоронить нормально…

— Ясно, – отозвался Эван. – А портрет чей? Я видел его фотографию в «Пророке» – в общем похож. Конечно, ему польстили, но это часто бывает.

— В общем похож, – повторил Рем. – Он к Северусу имеет не больше отношения, чем этот обелиск и букеты. Он не такой был.

— А какой? – тихо спросил Эван.

Рем задумался. Описать Снейпа одним словом не представлялось возможным, не скажешь ведь банальное – «сложный». Все мы сложные. Он еще раздумывал, с чего начать, когда его обожгла новая мысль, прекрасно объясняющая осторожный, почти вкрадчивый тон вопроса.

— Ты читал книжку Скитер, – он не спрашивал, а утверждал.

Эван не стал уворачиваться.

— Читал. Тонкс меня попросила не читать, но сам понимаешь, это как просьба не думать о белой обезьяне. Я понимаю, там домыслов больше, чем фактов. Я их пытался отсеять, полагаю, что с твоей помощью получится лучше.

— Ну… Мы не были ни друзьями, ни чем большим. Впрочем, заклятыми врагами тоже не были – хочется думать, во всяком случае. На самом деле я о нем не так много и знал. Вроде бы полукровка, но учился в Слизерине, а уж нос задирал – будто со всеми четырьмя основателями в родстве. Знал много заклинаний не из школьного курса, зелья варил по своим рецептам, приносил Слизерину баллов больше, чем весь курс, а его там все равно не любили. Но Лили с ним водилась, значит, в нем было что‑то… не знаю, хорошее, интересное, что она видела.

— Лили – это его погибшая возлюбленная, в память о которой он носит цветок?

— Эван, ну хоть ты не впадай в патетику! – Рем чуть не застонал. – Эту историю измусолили в газетах и книжках, сделали из его жизни мелодраму – отомстил злодею, который разлучил его с любимой. Лили уже была замужем, и она очень любила Джеймса, можешь мне поверить. Северус увлекся идеями Волдеморта и поздно понял, куда вляпался. Но если бы Волдеморт выбрал другую семью и другого ребенка, что, Северус поступил бы иначе? Не попытался бы их защитить?

— А что, попытался бы? – серьезно спросил Эван.

Рем осекся.

Этот вопрос он уже задавал себе. Особенно когда узнал, что это Снейп передал Волдеморту пророчество. Снейп был во всем виноват – он развязал войну с ребенком. Но если бы Петтигрю не выдал тайны, Лили и Джеймс остались бы живы. Тогда Волдеморт не связал бы свою жизнь с жизнью Гарри, и его вообще никто не мог бы убить… На этом месте голова шла кругом, Люпин пытался думать сначала и снова запутывался. Он бы очень хотел послушать еще чье‑то мнение по этому поводу, но Дамблдор был мертв, а прочие при упоминании Снейпа менялись в лице и хватались за палочку.