Скандинавский детектив - Стиг Трентер

БЕЛЬ.

На миг я задумался, потом вдруг сообразил и плотно прижал конверт к письму. Проступили новые буквы:

БЕЛЬВЕДЕР.

Гостиница, где живет Лео!

В доме послышались шаги, кто-то тронул замок, и тяжелая дубовая дверь распахнулась. На пороге стояла девушка в белом рабочем халатике.

— Дома фру Леслер?

— Нет, она на конной прогулке, — ответила девушка. — Но скоро вернется. Входите, пожалуйста.

Я хотел спросить горничную, дома ли сам управляющий, но услышал, как кто-то вошел в дом. В холле застучали каблуки, и через секунду в дверях гостиной возникла изящная фигурка в костюме для верховой езды.

— Боже, до чего я вымокла! — воскликнула она. — И все равно, знали бы вы, Черстин… — Мэри Леслер заметила меня и осеклась.

— Доброе утро, — поздоровался я.

Она подошла ко мне, сняла перчатку, протянула руку и сказала:

— Замечательно!

— Я узнал, что вы вчера звонили, а поскольку оказался в ваших краях, решил зайти.

— И правильно сделали, — улыбнулась она.

Смотреть на нее было одно удовольствие. Она была без каскетки, мокрые русые волосы рассыпались по плечам. Симпатичное личико тоже все в каплях дождя, на щеках свежий румянец, серые глаза сверкали лукавством и юным задором. Я, честно говоря, был ошарашен. Никак бы не предположил, что под маской светской львицы, продемонстрированной на допросе в квартире деверя, таится столько девичьей свежести.

— Я нынче собиралась в наш загородный дом. Вы могли бы составить мне компанию, а заодно поснимать нашу ручную косулю. Я потому и звонила. Но в такую погоду ехать нет смысла. — Она посмотрела на меня. — Вы промочили ноги.

— Нет, просто немного зачерпнул воды.

Она повернулась к горничной.

— Черстин, не помните, где могут быть тапки, о которых мы говорили на днях?

— Я поставила их в шкаф в комнате для гостей.

Я запротестовал:

— Ерунда! Они скоро высохнут.

Мэри Леслер решительно помахала хлыстом.

— Весенняя простуда хуже осеннего насморка. Переобуйтесь и оставайтесь обедать. Идемте, я провожу вас в комнату для гостей.

Она первая пошла в холл, мимо потемневшего старинного сундука, на котором тускло поблескивало большое оловянное блюдо. Внезапно остановилась, вернулась назад и взяла с блюда что-то белое. Письмо из «Бельведера». Секунду-другую, наморщив лоб, она рассматривала конверт, потом позвала:

— Черстин!

В дверях гостиной появилась горничная.

— Муж еще не приходил?

— Нет, — ответила девушка. — Но он уже в пути. Недавно звонил.

Мэри Леслер оставила письмо на блюде и пошла по лестнице, я за ней.

— Мой муж вечером убыл в Упсалу, — объяснила она. — На какое-то совещание. У нас там фабрика.

Мы прошли светлый холл и очутились в небольшой комнате, где все — стены, гардины, ковры — было выдержано в красных тонах.

— Красная комната? — хмыкнул я.

Мэри Леслер кивнула.

— Другая гостевая комната у нас зеленая. — Она подошла к шкафу, открыла дверцу. — Ага, вот они. — Она достала коричневые тапки. Выпрямляясь, задела вешалки, и те упали на пол. Я кинулся их поднимать и хотел повесить на место, но замер. На вешалке крупными буквами стояло:

«Отель „Бельведер“».

Я с удивлением смотрел на надпись. Мэри Леслер рассмеялась.

— Ради Бога, не думайте, что мы воруем вешалки. Ее забыл здесь мой деверь.

— Ваш деверь?

Она кивнула.

— Лео Леслер. Вы же его видели. Минувшей осенью он жил у нас целую неделю — гостиница была на ремонте. Заперся в комнате и решил писать книгу.

— Тоже его? — спросил я, показывая на тапки.

— Кажется, да. Он тут много чего оставил, когда возвращался в гостиницу. — Она кивнула на узкую дверь. — Там умывальник, если захочется освежиться.

— Спасибо.

Большие серые глаза весело улыбнулись, и в следующий миг она исчезла.

Я снял мокрые ботинки, сунул ноги в коричневые тапочки. Как на меня сшиты. У меня был сорок третий. Лишнее подтверждение, что это нормальный размер Лео Леслера.

Я не спеша умылся горячей водой, старательно причесался, почистил костюм и вышел в холл. В стене был аквариум, обвитый пышной зеленью. Подводный мир жил своей жизнью. Стайка полосатых барбусов сновала у поверхности, глубже среди растений мелькали неоновые рыбки. В темном углу задумчиво шевелила плавниками скалярия.

Где-то внизу открылась дверь, послышались шаги. Я обернулся и через лестничные перила заглянул вниз. У старинного сундука миниатюрная женщина в черном снимала траурную шляпку. Несколько секунд она рассматривала себя в зеркале, висевшем над сундуком. Чуть повернула голову, и по угловатому профилю я узнал Клару Денер.

Она уже хотела отойти от зеркала, но что-то на сундуке привлекло ее внимание. Мгновение спустя в руках у нее было письмо, и она с любопытством принялась его разглядывать.

Затаив дыхание, я наблюдал за нею. Секунду-другую она стояла неподвижно, будто прислушиваясь. Потом быстро огляделась по сторонам — правда, меня не заметила, — торопливо отошла к окну, подержала серый конверт на просвет, повертела, тщательно осматривая. Потом на удивление проворно выдернула из пучка волос шпильку и принялась ковырять острием заклеенный край.

В эту минуту где-то вновь открыли дверь, кажется, входную. Я прямо обомлел — так стремительно отреагировала пожилая дама. Она моментально очутилась у сундука, и, когда в дверях появился Нильс Леслер, конверт уже опять лежал на блюде.

— Ну, как? — безразличным тоном спросила сестра. Она стояла у зеркала, втыкая на место свою шпильку.

— Выписал квитанцию, — отозвался он, не спеша, снимая плащ.

— Таксисты не должны ездить без мелких денег, — объявила она.

Легкий шум заставил меня повернуть голову.

— Подошли тапочки? — с улыбкой спросила Мэри Леслер. Она явно появилась из какой-то комнаты, выходящей в верхний холл.

— Вполне.

Она взглянула вниз, заметила вновь прибывших и негромко позвала:

— Пошли. Пора подкрепиться.

Она первая сошла по лестнице и поздоровалась с мужем и золовкой.

— Понимаешь, — неожиданно бойко начала пожилая дама, — я как раз была в конторе, а тут Нильс, прямо с поезда. Дома у меня беспорядок, вот я и напросилась к вам обедать.

У меня было ощущение, что фру Денер изо всех сил старается дать своему визиту благовидное объяснение.

Мэри Леслер с любезной улыбкой обернулась ко мне.

— А у нас еще один гость. — Она представила меня обоим, коротко пояснив мое появление. Пожилая дама высокомерно смерила меня взглядом, ее брат нерешительно пожал мне руку.

— Мы раньше не виделись?

— Виделись.

Он испытующе глянул на меня. Явно не помнит, когда и где, а я считал, что освежать его память совсем не обязательно.

— Погода не располагает к натурным съемкам, — сказал я, чтобы разрядить обстановку, которая стала вдруг весьма натянутой.

Все молчали. Бледно-голубые глаза Нильса Леслера блуждали по комнате, фру Денер теребила лорнет. Положение спасла Мэри Леслер.

— Самое настоящее хмурое утро, — заметила она.

Я кивнул и даже хотел сострить, но тут мой взгляд упал на ее мужа. Грузный, коренастый, он стоял у сундука, вскрывая перочинным ножом серый конверт. Внутри был один-единственный лист, в левом верхнем углу которого я успел увидеть большое синее Б. Он бережно развернул письмо и молча прочитал его. Острый взгляд Клары Денер жадно прилип к его лицу, молодая хозяйка смотрела на мужа с удивлением, и только.

— Может, пойдем обедать? — предложила она.

Никто будто не слышал. Нильс Леслер медленно спрятал письмо в карман. Меж густых бровей пролегли глубокие морщины.

— Что там? — тихо спросила сестра.

— Ничего, — буркнул он.

— Ой, уже первый час! — воскликнула Мэри Леслер. — Обед стынет. Идемте же.

Кофе подали в гостиную. Настроение по-прежнему было гнетущее. На цветущей физиономии Нильса Леслера благодушие сменили тревога и затаенный страх. Интересно, что же было в письме из гостиницы «Бельведер»? Предупреждения? Угрозы? Конверт-то у него в кармане, не доберешься. Я бы все отдал, чтобы хоть глазком заглянуть туда.

Нильс Леслер неуклюже встал.

— Пойду переоденусь.

— Ты опять в город? — спросила жена.

— Надо в контору.

Она кивнула.

— Я с тобой. Мне нужно на примерку. — Она повернулась к фру Денер и ко мне. — Может, поедем все вместе?

— Конечно, — кивнул я. Пожилая дама тоже не возражала.

Нильс Леслер исчез на втором этаже, а немного погодя туда же решительно проследовала его сестра. Наверняка собралась выведать насчет письма.

Хозяйка ушла отдать распоряжения, и несколько минут я сидел один-одинешенек, глядя на дождь. Вернулась она с моими ботинками в руках.