Любовь вне Времени (СИ) - Безумова Эля

— Отец, разрешите Янко поучаствовать в представлении, — вступилась за любимого Демира, — он так готовился к нему! — дочь прижалась к груди Димитро.

— Лиса ты! — клоун смахнул, неожиданно покатившуюся из глаза, слезу. — Хорошо, будь по — вашему! — мужчина сдался. — Только прошу, аккуратнее! Помни, что Джамб — Тепе — самый высокий и опасный холм! — обратился он к Янко. — Немощный я стал, ребятки — за всё переживаю, одни вы у меня… — Димитро по — старчески расплакался.

Демира с Янко растерялись — не так часто, они видели отца плачущим. Он всегда был сильным, смелым, мудрым. А сейчас, перед ними предстал немощный старик, с больными ногами, седыми волосами и глубокими морщинами на лице. Старик, который больше не в силах сопротивляться событиям жизни. Старик, который устал от кочевой жизни, а потому Душа его и тело, хотели на покой.

Цирковая труппа из трёх человек, направилась к холму Джамб — Тепе. Желательно было добраться до темна, чтобы успеть развести костёр, поужинать и пораньше лечь спать. Представление начнётся с самого утра — Янко должен выспаться, и быть полным сил.

Молодёжь, обнявшись сидела в кибитке. Демира всем телом прижалась к Янко и щебетала:

— Каков отец, удивил — столько лет хранить деньги и молчать! Я так рада, что у нас будет дом…

— А он показал тебе эти деньги… — перебил парень, — …может врёт всё? — рассмеялся он нервно.

— Янко, да что с тобой? Ты почему злишься? — возмутилась Демира. — Сколько я себя помню, ты всегда говорил — мы вырастем, поженимся, купим дом, и у нас будут дети. Ты мне это внушал! И вот теперь, когда случилось просто Чудо — оказывается у нас есть деньги и отец уже присмотрел жильё. Мы практически, не сегодня — завтра, можем заехать…ты, Янко пошёл на попятную?! — девушка смотрела прямо в глаза парню.

Он отвёл взгляд и пробурчал:

— Как — то неожиданно всё!

Демира подняла с пола соломенный тюфяк, на котором спал Димитро и достала оттуда шкатулку:

— Вот, смотри — деньги есть…много! — она приоткрыла крышку.

— Вот это да! — в изумлённых глазах парня, отразились блики золотых червонцев. — Боже, как много…я никогда не видел столько денег! — он выхватил шкатулку из рук девчонки, и стал жадно перебирать монеты руками.

— Демира, наш отец сумасшедший! Столько лет, мы возим это золото в кибитке, это же целое состояние! Нас могли убить! — на этих словах, повозка резко остановилась. От неожиданного толчка, шкатулка выпала из рук юноши — золото рассыпалось.

Снаружи послышались мужские голоса, Димитро с кем — то разговаривал.

— Янко, собирай быстрее, вдруг разбойники! — испугалась Демира.

Парень с девушкой принялись ползать по полу и быстро собирать червонцы.

— Сынок, дочка! — старый клоун откинул брезент, — примите беременную женщину, нам до реки её доставить…схватки, вот — вот родит.

Охающую и ахающую, на сносях цыганку, лет тридцати пяти, кое — как загрузили в кибитку. Следом за роженицей, в кибитку запрыгнула рыжая девчонка — в рваном, цветастом платье. На вид ей было, не больше шестнадцати лет. По всей видимости, девушка была сопровождающей роженицы. Злым и затравленным взглядом, молодая цыганочка оглядела Демиру с Янко, и представилась:

— Радкой меня звать! Телега у нас сломалась, а мамка вот, рожать собралась… — она плюхнулась на тюфяк, рядом с Янко, и стала нагло и пристально рассматривать парня.

— Красавчик какой! А ты не цыган, случаем?! — на этих словах, нахалка своей грязной пяткой, провела по ноге Янко.

— Моя мать была цыганкой, — спокойно ответил парень.

— Янко, не разговаривай с ней! — занервничала Демира. — Гляди, какая она нечёсаная и вонючая! — девушка ещё ближе прижалась к любимому.

— Ага, у меня вши ещё есть! — лошадиным смехом, заржала Радка. — А ты, королевишна чего делаешь в цирковой повозке…местом не ошиблась?! — цыганочка сжала кулаки.

Не знаю, чем бы это всё закончилось, но тут роженица начала истошно голосить:

— Рожаю, ой рожаю…Радка, дочка — принимай ребёнка!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рыжуха тут же переключилась на мать.

— Отец, отец, останови повозку! — Янко высунул голову наружу и закричал, что есть мочи, — рожает…цыганка рожает!

Парень обратился к Радке:

— Тебе помочь?

— Не мужское это дело, — брезгливо ответила девка, — не первый раз, справлюсь! Убери лучше отсюда свою королевишну, а то, не дай Божи — грохнется в обморок…вот веселуха будет!

Демире особого приглашения не надо было, она уже выпрыгивала из повозки сама. Сердце бешено билось, голова кружилась — девушка не разу не видела настоящие роды. Да, и вообще, выросшая в заботе и опеке двух мужчин, она не знала трудностей жизни.

Вовремя подоспел Димитро с целой флягой речной воды.

— Во, сразу видно — наш человек! — усмехнулась Радка, ловко подхватывая тяжёлую флягу. — Не заходите сюда…никто! — грозно прикрикнула рыжая и захлопнула брезентовый полог.

Все трое сели в сторонке на землю, и стали ждать. Кибитка ходила ходуном, оттуда слышались стоны и звуки, похожие на рычание дикого зверя. Наконец раздался крик ребёнка

— Слава тебе, Господи! — перекрестился Димитро. — Разродилась, бедняжка!

— Эй, как тебя звать? — Радка отодвинула полог и обратилась к Янко. В руках она держала младенца, завёрнутого в старую, выцветшую шаль. — Возьми…да, не бойся, бери! Мальчик родился…богатырь! Отец рад будет…три девки у нас, — заулыбалась она.

— А чего с ним делать — то?! — парень, бледный как мел, взял ребёнка на руки.

— К реке надо — обмыть братишку, и маманю — не мешало бы. Да и кибитка, вся в крови! — рыжуха распахнула брезентовый полог и показала пол и тюфяки, залитые кровью.

Увидев эту картину, Демира потеряла сознание.

— Ну вот…я предупреждала, что королевишна ваша в обморок может свалится! — зло захохотала цыганка.

— Дочка, доченька…что ты, вставай! — старый клоун засуетился вокруг своей любимицы. — Не к добру это всё…не к добру! — бормотал он, пытаясь привести девушку в чувства. — Янко, помоги же… — Димитро обернулся к парню.

Но тот, как вкопанный стоял на месте, с младенцем на руках.

— Отец, меня также рожали…в поле?!

— Откуда мне знать, как тебя рожали! Может в поле, а может в лесу! — раздражённо ответил Димитро. — Но принесли твоему отцу, завёрнутого в такую же старую шаль. Да отдай ты, этого ребёнка! Демира без сознания, а ты нянчишься…

— Ща, делов — одна минута! — Радка быстро соскочила с повозки, подошла к лежащей на земле Демире, и нажала своими грязными пальцами, на виски девушке. Та застонала и открыла глаза.

— Как звать — то тебя, мил человек?! — не унималась цыганка, забирая малыша к себе на руки…

— Янко… — еле прошептал парень.

Он тоже видел роды, первый раз в своей жизни, а потому был сильно ошеломлён всем происходящим.

— Мамкааа! — заверещала рыжая, заглядывая в повозку. — Янко назовём…слышишь?! Янкооо!

Добрались до озера. Демира с Янко — шли пешком, девушка очень боялась крови, а потому в кибитку не села.

— Зачем ты с ней разговариваешь?! — тревожным голосом, спросила Демира.

— Человек она, вот и разговариваю! — недовольно буркнул парень, — я не дерево, чтоб молчать.

— Она плохая и злая! — не унималась девушка. — А если она украдёт наши деньги?! Я боюсь цыган…

— Я сам — сын цыганки! — Янко недобро усмехнулся. — За деньги, не переживай — они в надёжном месте. Демира, ты меня ревнуешь…скажи, ревнуешь?!

Девушка промолчала — она не знала, что ответить. Ей никто и никогда, не рассказывал, что такое Ревность. Просто, с появлением рыжухи, у неё постоянно болело…чуть пониже левой груди. Что может болеть в этом месте?! Отец сказал, что сердце…И вот, уже второй день, в её, всегда чистой и ясной голове, поселилась Тревога. Какое плохое это чувство — Тревога, Демира раньше и не догадывалась! В этом состоянии, не есть, не пить — не хотелось. И ещё — она не узнавала Янко! Своего доброго, нежного и заботливого Янко, который, как она считала раньше — принадлежал только ей. А теперь, он заглядывал в глаза, этой грязной и невоспитанной девки, да ещё и мило улыбался…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})