Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

называемой» революцией, всего лишь «мятежом». Мёллер отозвался о Ноябрьской революции как о «фальшивой и половинчатой» и заявил: «Но революция была лишь мятежом»[361]. Также и другие представители Консервативной революции брали понятие «революция» в кавычки, когда говорили о событиях ноября 1918 г.[362], или определяли ее — например, Эдгар Юнг в своей книге «Господство неполноценных» — как «так называемую революцию»[363].

Гитлер, как мы показали, резко выступал против реакционных сил, цель которых — восстановление изжившего себя общественного порядка — он отвергал. Мёллер критиковал «реакцию», стремящуюся к «вильгельминской реставрации», и подчеркивал, в отличие от реакционных сил, которые «не отдают себе отчета о революционных переменах» и видят «в монархической форме государства принципиально лучшую из всех возможных по конституции», что «падение монархии в конечном итоге можно отнести на их счет». Реакционер, полагал Мёллер, не интересуется причинами революции, «потому что он сам — одна из причин. <…> Он и сейчас еще не понял эту революцию»[364].

Совпадение между Гитлером и Мёллером состоит и в отрицании реакционной реставрации дореволюционных порядков. «Реакционер тот, — говорит Мёллер, — кто все еще считает жизнь, которую мы вели до 1914 года, прекрасной и великой, вообще потрясающей». Тут нельзя поддаваться «льстящему самообману», но надо признать, «что она была отвратительной»[365].

Гитлер пошел, вероятно, еще дальше, чем «консервативные революционеры», когда рассматривал Ноябрьскую революцию как исторический прогресс и предшественницу его собственных устремлений. Если же он тем не менее ругал вождей революции, называя их «ноябрьскими преступниками», то происходило это, как мы показали, не из принципиально антиреволюционной позиции, а потому, что считал революцию во время состояния войны легитимной только тогда, когда она одновременно ведет к мобилизации сил вовне, как это уже имело место во время революции во Франции в 1870 г. Тут мы опять обнаруживаем параллели с Мёллером, который, правда, критиковал революцию за то, что она произошла в «самый неподходящий момент», но одновременно признавал: «И у германской революции, как у всякого разрыва с прошлым, все еще были большие возможности. Когда обнаружился обман, который готовила Антанта и на который согласился Вильсон, она получила самую большую возможность управляемого государства: развязать в разочарованном народе невероятное возбуждение и бешеным движением швырнуть нашим врагам их вероломство в лицо»[366].

Что революция не сделала этого шага, было и для Гитлера, и для Мёллера основанием для неприятия «ноябрьского действа», однако, в отличие от реакционных сил, не самого факта переворота или произведенного им устранения старой системы.

2. Взгляд Гитлера на государство и «обязанность мятежа»

В предыдущей главе мы видели, что Гитлер явно не исключал, а, напротив, признавал право на революцию в принципе. Эту идею следует рассмотреть основательнее, а для этого прежде всего познакомиться со взглядом Гитлера на государство и с его критикой консервативных теорий государства.

Известна часто повторяемая Гитлером формулировка, которую по праву выделяют различные историки, согласно которой государство есть «средство для цели», а этой целью является «сохранение расы»[367], или сохранение народа[368]. Значение этой формулировки до сих пор не рассматривалось, однако, в том контексте, в котором она и становится понятной: из своего представления о государстве как «средстве для цели» Гитлер выводит право на революцию[369].

В «Майн кампф» Гитлер пишет, «что авторитет государства только тогда имеет право требовать внимание и защиту, если отвечает потребностям народа и как минимум не причиняет ему вреда. Не может авторитет государства существовать как самоцель, поскольку в этом случае любая тирания в этом мире была бы неприкасаема и священна. Если подручными средствами правящей власти народ ведут к гибели, тогда мятеж любого представителя такого народа является не только правом, но и обязанностью».

Этот центральный пассаж из книги Гитлера позволяет нам понять, в чем на самом деле смысл его формулировки о государстве как «средстве для цели». Нельзя «никогда забывать, — подчеркивает он спустя несколько предложений, — что отнюдь не сохранение государства или правительства является высшей целью существования людей, а сохранение их вида. Если же однажды для него самого возникает опасность подавления и даже устранения, тогда вопрос легальности начинает играть лишь подчиненную роль». Даже если государственная власть в своей деятельности пользуется «легальными» средствами, инстинкт самосохранения угнетенных оправдывает и вооруженную борьбу против господствующей власти. «Только признание одного лишь этого положения дало такие потрясающие исторические примеры боев за свободу, против внутреннего, а также внешнего, порабощения народов на этой Земле. Право человека побеждает право государства». Подведем предварительный итог: Гитлер, в принципе, признает право и даже обязанность поднимать мятеж. Но чтобы обосновать это право, он должен с необходимостью выступить против как раз в Германии традиционно укорененного обожествления государства, которое видит в государстве — в отличие от Гитлера — не инструмент, не «средство для цели», а именно «самоцель», нечто священное, находящее свое оправдание в самом себе либо в факте своего существования. Эту идею Гитлер разрабатывает еще основательнее во второй главе второго тома «Майн кампф», носящей название «Государство». Он начинает свои рассуждения с констатации, «что сегодняшний буржуазный мир сам уже не может представить себе под понятием „государство“ ничего единого». Далее он критикует тот апологетический подход к вопросам государственного права, который не ищет истину, а видит свою единственную цель следующим образом: «Сохранение любой ценой соответствующего монструозного человеческого механизма, сейчас называемого государством». Затем Гитлер различает три точки зрения на государство, которые он критикует. Первой он называет консервативную теорию государства, которую характеризует и критикует следующим образом: «Уже в самом факте существования государства коренится для нее некая освященная неприкасаемость. Чтобы защитить это помешательство человеческих мозгов, нужно прямо-таки собачье почитание так называемого авторитета государства. В головах таких людей в мгновение ока средство превращается в окончательную цель. Не государство существует теперь, чтобы служить людям, а люди существуют, чтобы молиться на какой-то государственный авторитет, включающий самую распоследнюю чиновную единицу». Именно против этого, характеризуемого Гитлером как консервативное, понятия государства направлена его формулировка о государстве как средстве для цели. Вторую точку зрения, которую он подвергает критике, Гитлер характеризует как буржуазно-либерально-демократическую. В соответствии с нею от государства ожидают прежде всего «благоприятную организацию экономической жизни отдельного человека»; целесообразность государства оценивается в первую очередь по «общеэкономическим взглядам на рентабельность». Что Гитлер никак не может присоединиться к этой точке зрения, станет ясно из главы Г7.3 нашей работы, в которой мы рассматриваем его представление о «второстепенной роли экономики» и отношениях государства и экономики. Анализ Гитлером третьей, по его мнению, в количественном отношении самой слабой группы, которая видит цель государства