Пролетая над Вселенной - Елена Смехова

– Ты?

Мне почему-то захотелось крикнуть: «Нет! Это не я!»

Лизка, гадюка, противная змеюка! Так отомстить за то, что я за ней в детстве шпионила! Или за то, что летом подкладывала в ее постель гусениц и паучков, зная, как она от них трясется…

Но это ж было в прошлой, детской жизни! Что же мне делать с этой? Сегодня, сейчас? В аэропорту крупнейшего города Соединенных Штатов Америки? Что ответить человеку, к которому я летела целый день через океан на парусах любви? С замурованными глазами?

Дура ненормальная, авантюристка, ну кому доверилась?! Сестра подшутить решила, а ты возомнила о себе…

– Грегори? – на всякий случай осторожно поинтересовалась я.

– Да! – Он ловко перемахнул через ограничительную планку, разъединяющую нас. – Ну вот, здравствуй, Саша. Это тебе, – вручает букет загрустивших роз. – Я жду больше часа! Не знал, что думать. Тебя задержали?

– Я… как сказать… вышла не туда, случайно. – Мои ноги подкашивались. Мне ужасно захотелось вернуться «не туда».

– Подожди, я отпустил машину, сейчас вызову другую.

Пока он звонит по телефону, я потихонечку приглядываюсь к нему и лихорадочно размышляю. Что делать? Куда бежать? К кому я прилетела? Он совсем не тот! Не тот. Не такой, каким я себе воображала, в кого была по уши влюблена! Как это могло случиться? Я просто оказалась под влиянием магии голоса. Или опять себе что-то нафантазировала? Может быть, мне извиниться и вернуться домой? Сразу же, не выходя из аэропорта? Нет, неудобно. Человек оплатил билеты, дорогущие билеты, мне и не снилось, какие дорогущие. Вот, он что-то говорит по телефону и тоже искоса поглядывает на меня с явным недоумением. Я ему тоже не нравлюсь!

Ну, сестра, зараза! Как же меня подставила!

– Ты когда-нибудь ездила на лимузине, Саша?

– А? Что? Нет!

– Я так и думал. Сейчас поедем.

Белый лимузин причаливает к нашему берегу. Наверное, предполагается, что это должно меня потрясти. Потрясенной я себя не чувствую. Продолжаю нервно прикидывать, как бы потактичнее повернуть все вспять. Водитель в красивой форме и фуражке с козырьком распахивает передо мной дверь:

– Welcome, madam!

Так ко мне ни разу в жизни еще никто не обращался! И двери авто так вот услужливо не распахивали! Впрочем, приятно почувствовать себя на минутку этакой мэдэм. С какой ноги следует забираться туда? Или можно просто запрыгнуть? Кое-как погружаюсь, устраиваюсь на заднем сиденье и с наслаждением вытягиваю конечности.

Грегори внимательно смотрит на них. Я забыла переобуться, вот остолопка! Собиралась же сразу после самолета это сделать. Разнервничалась, понимаешь ли, когда выход потеряла, какое уж там переобувание? Поджимаю под себя любимые полусапожки с лопнутой пяткой. Пытаюсь заткнуть их поглубже, чтоб не было видно изъяна.

– Ну вот, это и есть ваш Нью-Йорк? – переключаю внимание Грегори. Вид за окном, прямо скажем, не слишком привлекательный. Все какое-то мрачное, однообразное, каменное – совсем неинтересное.

– Да, дорогая моя, это и есть Нью-Йорк, добро пожаловать! – Он словно бы и не замечает напряжения. Властным жестом берет мою руку и накрывает сверху ладонью. Ладонь прохладная, чужая. Мне не нужны его нежности. Это меня отвлекает. Нужно придумать, как вежливее слинять.

– До чего же у тебя сухонькие ручки! Наверное, приходится много работать по дому?

Выдергиваю руку и прячу ее под себя.

– Зачем вы это мне говорите? – Я резко перехожу на «вы».

Его живые, пытливые глаза вдруг становятся холодными.

– Я должен был предвидеть, что фото не дает полного представления о человеке, – холодно замечает он.

– И… что? – вопрошаю я.

– Видишь ли, я воображал тебя несколько иначе, – констатирует Грегори.

– Представь себе, аналогично, – горячусь я. – И город Нью-Йорк, твой любимый, никакого впечатления на меня не производит, и этот лимузин, и… вообще!

Откатываюсь к противоположному окну, сжимаюсь в комок и замираю.

Правильно, что я не стала переобуваться! Так ему и надо! Почему я должна все время подстраиваться под чужие стандарты и представления? И что такого в этом Стиле необыкновенного, от чего мне следовало с ходу офонареть и почувствовать себя осчастливленной? Он совсем мне не понравился, совсем-совсем!

– Моя хорошая девочка, иди ко мне, – слышу я спустя минуту красивый бархатистый голос, в который за прошедший месяц ухитрилась влюбиться, – милая моя… ну, давай же, придвигайся сюда, ко мне, Алечка…

Непроизвольно поворачиваюсь и тянусь на этот ласковый призывный напев, словно крыса, загипнотизированная волшебным звуком блок-флейты гамельнского крысолова.

– Ты просто устала, девочка. – Меня медленно привлекают к себе и заключают в объятия. – Предполетное напряжение, непривычно-долгий перелет, незнакомый город, полная неизвестность, так ведь?

Я согласно киваю.

– А еще какой-то чужой дядька со зловредной иронией, так?

Киваю вновь.

– Так, так, да не так. – Меня нежно гладят по плечу. – Ты, Алечка, успокойся, все объяснимо. Ничего не бойся. Это я, тот самый Гриша, которого ты успела полюбить! Тот, который ни за что тебя не обидит.

Чувствую, еще немного и – расплачусь.

– Ты представляла меня иначе? Я тоже. Но к внешности можно привыкнуть, когда есть общие цели, взаимопонимание и глубина чувств, а у нас всё это случилось еще до встречи. Взгляни на него, – он кивает в сторону водителя в фуражке, периодически подглядывающего за нами в зеркало заднего вида, – вот он почти не слышит нас и не понимает языка, но главное, даже не догадывается, что мы с тобой всего-то час назад впервые увиделись, разве не забавно?

Забавно, пожалуй. Еще забавнее то, что нахожусь в объятиях малознакомого мужчины, который везет меня к себе домой, а я не знаю, как к этому относиться. Когда он вкрадчиво комментирует мне происходящее между нами, я становлюсь безвольной и готова подчиниться безропотно. Потому что вижу: он честен со мной и желает мне добра. А этим далеко не все могут похвастаться.

– Дома нас с нетерпением ждут мои дети, – продолжает он. – Девочки рвались в аэропорт, но я решил, что должен встретить тебя самостоятельно.

Так. Значит, мне с ходу предстоит пройти еще один тест. На его дочек.

Мы подъехали к многоэтажному зданию, прошли по мягкому ковру мимо вежливо приветствовавшего нас швейцара и поднялись в стремительном зеркальном лифте на тридцатый этаж.

– Вики, Ники, познакомьтесь, это – Алекс, – оживленно сообщает Грегори двум любопытным мордашкам, открывшим дверь. – Я ее наконец-то материализовал!

– Hi, Alex! – Виктория и Вероника оказались абсолютно разными, друг на друга не похожими девочками тринадцати и четырнадцати лет от роду. Старшая метнула на меня стремительный оценивающий взгляд сверху вниз, остановив его на разнесчастных полусапожках, а младшая бросилась помогать: схватила мою сумку, пиджак повесила на плечики.