Дорожная карта шоураннера - Нейл Ландау

Подтекст практически любой сцены – это динамика семейных отношений, психологические травмы прошлого и малозаметные изменения, укрепляющие положение в клане. Семья сериала может проводить большую часть времени в доме, офисе, полицейском участке, больнице, тюрьме или в любом другом месте, где люди надеются друг на друга, бросают друг другу вызов, учатся, борются и (стоит надеяться) взрослеют.

Великие сериалы – это сериалы о непростых отношениях, которые сознательно или неосознанно основаны на семейной динамике. Где «живет» ваш сериал? Какая у него главная «арена»? В чем его изюминка? Размышляя над этими вопросами, помните, что дом – это место, с которым ваше сердце.

Самые известные работы Шонды Раймс:

✓ «Скандал» (исполнительный продюсер/создатель), 2012;

✓ «Частная практика» (исполнительный продюсер/ создатель), 2007–2012;

✓ «Анатомия страсти» (исполнительный продюсер/ создатель), 2005–2012;

✓ Номинация на премию Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2008;

✓ Обладатель премии Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2007;

✓ Номинация на премию Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2006;

✓ Номинация на премию «Эмми» («Драматический сериал»), 2006–2007;

✓ Номинация на премию Гильдии сценаристов Америки («Драматический сериал»), 2006–2007;

✓ Обладатель премии Гильдии сценаристов Америки («Новый сериал»), 2006;

✓ «Без координат» (исполнительный продюсер), 2011;

✓ «Дневники принцессы 2: как стать королевой» (фильм), 2004;

✓ «Представляем Дороти Дэндридж» (телеспектакль), 1999.

Н.Л.: Почему на ваши сериалы так подсаживаются люди? Их просто невозможно не смотреть, и мне кажется, что дело в ваших персонажах. Так что же, кроме великолепного подбора актеров, так притягивает в ваших персонажах? Персонажи существуют во всех сериалах, но в ваших есть что-то такое, что заставляет нас следить за ними неделю за неделей. У вас есть какое-нибудь предположение, почему так?

Ш.Р.: «Анатомия страсти» – мой первый телевизионный проект, так что я писала так, словно в своем дневнике. Все казалось очень личным. Я страшно удивилась, когда узнала, что люди так отреагировали на моих персонажей. После этого я поняла, что пока я пишу так, словно это на самом деле личное, словно персонажи для меня живые настолько, что они мне даже снятся, эти персонажи остаются притягательными для аудитории. Я не знаю, почему так, но думаю, что нужно считать их живыми, а то, что с ними происходит, – реальностью, а не сериалом.

Н.Л.: Да, мне кажется, это очень верно. Часть исходной предпосылки – персонажи не идеальны. Вы показываете их уязвимость, страхи, неуверенность. Помещаете их под микроскоп. Мне интересно: когда вы создаете своих персонажей, вы сначала продумываете внешность или образ мыслей? Кто вдохновил вас на Мередит Грей (Эллен Помпео) или Оливию Поуп (Керри Вашингтон)?

Ш.Р.: Думаю, я начинаю с образа мыслей. О внешности я не думаю. Обычно в моих сценариях вообще нет описания физического облика персонажей, и мне кажется, это важно. Я придумываю идею персонажа, а потом приходят актеры на читку ролей. Когда актер садится и читает роль, мои представления о персонаже каждый раз меняются. Мне даже интересно, чья идея правильная: этого актера или следующего? Мы будем перебирать актеров до тех пор, пока не найдем кого-нибудь, о ком я подумаю: «Он принес что-то фантастическое, и это фантастическое что-то идеально подходит к моей идее».

Н.Л.: Одна из идей, повторяющихся во всех ваших сериалах, – одиночки или бродяги, которые приходят в команду, и вокруг них формируется большая семья. В «Анатомии страсти», да и, по-моему, во всех трех ваших сериалах, звучит фраза вроде «Я хочу, чтобы ты стал для меня кем-то». Помню, была такая фраза, когда заносили экстренный контактный телефон в форму. Из персонажей собираются метафорические семьи, а в теоретической части этой главы говорится, что работают архетипы: мать и отец, соперничество братьев и сестер, избалованные маленькие дети. Учитываете ли вы семейную динамику, когда создаете ансамбль персонажей?

Ш.Р.: Я на самом деле перепугалась, когда вы сказали, что персонажи говорили что-то подобное во всех трех сериалах, потому что я ничего такого не замечала, а когда вы сказали: «Это группа бродяг собралась вместе, и получилась семья», я чуть не запротестовала: «Нет, это совсем не так», но потом подумала: «Да, так и есть». Я никогда об этом не задумывалась. Я старалась вообще к этому особо не присматриваться. Я росла в очень большой семье, у меня пять старших братьев и сестер. Я всегда была тихоней, много времени проводила, наблюдая за ними, и пыталась понять, как меняется мир в зависимости от того, что говорят и делают мои братья и сестры. Но я никогда не задумывалась об этом в своих сценариях, так как мне кажется, что если я слишком пристально буду их исследовать, то не смогу больше писать.

Н.Л.: Хорошо. Я тут подумал, что Оливия – этакая мама для всех. Она взяла к себе всех этих настрадавшихся людей, а потом мы обнаруживаем, что ей и самой пришлось пострадать. А в «Анатомии страсти» похожий персонаж – Миранда (Чандра Уилсон).

Ш.Р.: Как и Мередит, которая тоже стала «матерью» для кучи пострадавших людей. Но мне кажется, что инкарнации все-таки разные. По-моему, «Скандал» немало позаимствовал у «Анатомии страсти», а еще этот сериал я рассматриваю внимательнее всего, потому что в Оливии Поуп немало от меня. Быть шоураннером и быть Оливией Поуп – во многом одно и то же. Для меня главное – то, что Оливия берет к себе пострадавших людей и решает их проблемы. Работа шоураннера в чем-то схожа с этой.

Н.Л.: Но, я надеюсь, вы-то разрешаете людям иногда плакать?

Ш.Р.: Да.

Н.Л.: Впрочем, мне еще очень нравится в ваших пилотных сериях то, что вы делаете какие-то смелые заявления, которые вроде бы вообще не должны меняться, а к концу серии все их опровергаете. Сначала «никто и никогда не плачет», а потом мы видим уязвимых людей.

Ш.Р.: Да, плачущая Оливия. Это было для меня важно.

Н.Л.: Если говорить о точке зрения, то в «Анатомии страсти» повествование в основном идет от лица Мередит. Хотя в некоторых сериях рассказчиком был кто-то другой.

Ш.Р.: Бывает и такое, но очень редко.

Н.Л.: Я прошлой ночью смотрел серию «Анатомии страсти» со стрельбой.

Ш.Р.: Я этой серией горжусь больше всего.

Н.Л.: Такое напряжение, когда Миранда лежит под кроватью и видит перед собой ноги убийцы. Великолепно написано, на грани острия. Для меня лучший сценарий – тот, который постоянно держит в напряжении. Повествование ведется как бы от лица Мередит, которая не уверена в себе, несмотря на то что ее мать – знаменитый хирург. В «Частной практике» и «Скандале» вы решили отказаться от заэкранного текста. В «Скандале» Куинн (Кэти Лоус) чем-то похожа на Мередит, потому что она тоже новенькая. Вы решаете, от чьего лица ведется повествование, на ранних этапах работы или после того, как разложили весь сюжет, начинаете думать о том, чьей точкой зрения все объединить?

Ш.Р.: Интересный вопрос. В «Анатомии страсти» для меня было ясно, что нашим проводником станет Мередит. Проводником в мир, правил которого мы не понимаем. Как сделать медицинский сериал о хирургии так, чтобы он был доступным для зрителей? Когда я писала пилотную серию, зрителем была я – как мне сделать ее доступной для себя? Мне нужен кто-то, кому постоянно объясняют правила поведения и кто ощущает такой же страх и нервозность, как я, окажись мы в подобной ситуации. Именно поэтому Мередит и стала рассказчиком. Насчет «Скандала» – я посчитала, что в лице Оливии Поуп создала культового персонажа. О ней слышали все, ее имя у всех на устах, и она исправляет то, что пошло не так. Мне нужен был кто-то «снаружи», кто бы показал зрителям, что это за мир такой. Но потом повествование уже пошло от лица не Куинн, а Оливии, потому что Куинн явно что-то скрывала. Я просто хотела сначала дать возможность зрителям войти в этот мир и ощутить, насколько большой властью обладает Оливия, а потом увести Куинн на задний план, чтобы мир действительно стал миром Оливии.

Н.Л.: Правильно. Еще одно преимущество: у всех персонажей есть вполне обоснованный повод объяснить новичку, как устроен их мир, потому что это необычная фирма. «Мы – юристы, но мы не обвинители и не защитники». Это очень органичный способ познакомить нас с миром, но также еще и источник конфликта, потому что Куинн чувствует себя подавленной таким объемом информации, но при этом новый мир кажется интересным и притягательным. Тайны и ложь – естественная «валюта» всех ваших сериалов, но «Скандала» – в особенности. Важный вопрос, который мы задаем себе в конце сезона: кто такая на самом деле Куинн Перкинс? Я действительно не ожидал, что с ней все окажется не так просто. А вопрос оказался даже важнее, чем сюжетная линия с Амандой Таннер (Лиза Вайл). Не знаю, можно ли назвать это стратегией повествования, но когда вы структурируете сюжет, как вы решаете, когда именно раскрывать новую информацию? Это математический расчет либо вы просто говорите: «В середине или в конце сезона я раскрою сразу все», а потом словно идете от конца к началу? Мне кажется, многим людям трудно дается такое структурирование.