Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын

ТАСС», но и отредактировал передовицу газеты «Правда», написанную Д. Т. Шепиловым. Однако это лишь предположение, и вполне возможно, что решение о публикации данных материалов как раз и было принято в пику самому И. В. Сталину, который мог и не желать публичности нового процесса, как и в случае с «Ленинградским делом».　

Между тем, как считают многие историки, все эти события следует считать якобы прологом нового террора в форме довоенных публичных процессов, поскольку, во-первых, И. В. Сталин впервые после войны, как и в 1937 году, не уехал в ежегодный отпуск на Кавказ, а остался в Москве и, во-вторых, в «Правде» была опубликована юбилейная статья, посвященная программному докладу И. В. Сталина на февральско-мартовском 1937 года Пленуме ЦК «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Но при этом целый ряд авторов (А. А. Фурсенко, Р. Г. Пихоя, А. В. Пыжиков, В. Г. Костырченко[174]) уверяют, что, вероятно, И. В. Сталин готовил какой-то громкий политический процесс наподобие процессов 1936–1938 годов, жертвами которого вполне могли стать давние сталинские соратники, прежде всего В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович и А. И. Микоян. Хотя другие авторы (Н. В. Петров, О. В. Хлевнюк[175]) полагают, что, «никаких планов действительно массовых арестов» у И. В. Сталина не существовало и «скорее можно говорить о новой линии «рационализации» террора в «ином, модифицированном виде, с целенаправленными ударами по определенным слоям и национальным группам», о чем в том числе свидетельствует и «общее сокращение (почти в 3 раза) арестов», проведенных МГБ СССР в 1952 году.

При этом в зарубежной и отечественной историографии (В. П. Наумов, Д. Брент, Ф. Лясс[176]) уже довольно давно гуляет ходячая версия о том, что, дескать, «Дело врачей» должно было стать некой отправной точкой начала массовой депортации советских евреев в восточные регионы страны. Якобы по указанию И. В. Сталина была создана целая Комиссия по депортации евреев, которую возглавил секретарь ЦК М. А. Суслов, а заведующий Отделом философских и правовых наук профессор Д. А. Чесноков чуть ли уже не написал специальную брошюру с обоснованием депортации евреев, напечатанную миллионным тиражом, которую со дня на день должны начать распространять по всей стране. Однако многие, даже известные либеральные авторы (Ж. А. Медведев, Г. В. Костырченко, О. В. Хлевнюк[177]), не отрицая антисемитской сущности «Дела врачей», ставят под сомнение существование планов депортации евреев и говорят о том, что утверждения их коллег не подтверждаются никакими доступными архивными документами. Вместе с тем ряд их единоверцев, в частности профессор Б. С. Клейн[178], высказали версию о том, что И. В. Сталин якобы рассчитывал использовать новую «антисемитскую кампанию» как важное орудие давления на западных «партнеров», прежде всего США, где давно и прочно окопалась богатая и очень влиятельная группировка еврейских промышленников и банкиров, которая могла оказывать нужное давление на вашингтонскую администрацию.　

Между тем зимой 1952 года произошли еще два знаковых события. Во-первых, неожиданным образом окончательно развеялись тучи, сгустившиеся над Л. П. Берией, поскольку следственные органы стали массово фиксировать «обеляющие» показания на «лубянского маршала». Более того, в конце января 1953-го решением Бюро Президиума ЦК он был назначен руководителем «тройки» по наблюдению за «специальными работами», в состав которой, помимо него самого, вошли Г. М. Маленков и Н. А. Булганин. А это означало, что отныне именно в его руках сосредоточилось руководство всем советским военно-промышленным комплексом, а не только атомным проектом. Во-вторых, с должности многолетнего секретаря Политбюро (Бюро Президиума и Президиума) ЦК, заведующего Особым сектором ЦК и заведующим личной сталинской канцелярией был снят генерал-майор Александр Николаевич Поскребышев, занимавший эти должности с середины 1920-х годов. Как позднее, в июле 1953 года, утверждал А. Н. Поскребышев в своем письме в Президиум ЦК, одной из вероятных причин его неожиданной опалы стали показания арестованного генерала H. С. Власика, но, так ли это было на самом деле, сейчас трудно установить.　

Также не совсем понятно, кто стал преемником генерала А. Н. Поскребышева в Кремле. По одной версии (Р. Г. Пихоя[179]), им стал маленковский помощник Дмитрий Николаевич Суханов, по другой, куда более правдоподобной, версии (А. Г. Авторханов, Ю. Н. Жуков, А. А. Фурсенко[180]), эти ключевые должности занял другой маленковский выдвиженец — инспектор ЦК КПСС Владимир Никифорович Малин, который в 1954 году возглавит Общий отдел ЦК и будет им руководить вплоть до 1965 года, и, наконец, по третьей, абсолютно голословной, версии (С. Т. Брезкун (Кремлев), Л. В. Максименков[181]), новым главой личного сталинского секретариата стал Владимир Наумович Чернуха, который после смерти вождя вплоть до своей кончины в 1965 году, более десяти лет, будет заместителем заведующего Общим отделом ЦК.

5. Последние дни земной жизни вождя и передел власти

Как установили ряд историков (Ю. Н. Жуков, О. В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[182]), с конца осени 1952 года И. В. Сталин, перенесший к тому времени уже три инсульта, практически полностью отошел от дел. Он все больше ощущал тяготы собственного возраста и упадок сил и потому практически все свои огромные полномочия и функции по ЦК партии и правительству полностью переложил на ближний круг нескольких своих соратников. Уже 10 ноября 1952 года Бюро Президиума ЦК официально постановило[183]: в случае отсутствия тов. И. В. Сталина «председательствование на заседаниях Бюро Президиума и Президиума ЦК КПСС» поочередно возложить на товарищей Г. М. Маленкова, H. С. Хрущева и Н. А. Булганина и поручить им «рассмотрение и решение всех текущих вопросов». Таким образом, эта «тройка» получила все права оперативного руководства центральным партийным аппаратом, где уже по факту верховодили проверенные маленковские кадры. Затем 17 ноября 1952 года на очередном заседании Бюро Президиума ЦК было принято еще одно решение[184], что три секретаря ЦК, а именно Г. М. Маленков, М. А. Суслов и H. М. Пегов, будут попеременно руководить заседаниями Секретариата ЦК, что прямо рушит ходячую версию ряда зарубежных советологов (Р. Конквест[185]) о том, что якобы в последние месяцы жизни вождя на руководящие посты в центральный партаппарат назначались только «темные лошадки».　

Одной из таких «лошадок» он именует нового главу ключевого Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК Аверкия Борисовича Аристова, не имевшего реальных связей с другими партийными вождями, что давало им возможность менее болезненно провести новую «большую чистку» в высшем руководстве страны. Вместе с тем О. В.