Леди Сьюзен - Джейн Остен

— Вы ведь, кажется, отсутствовали довольно долго? Недели две, я полагаю?

— Может, вам, мистер Мазгрейв, две недели долги, — бесцеремонно вмешалась миссис Роберт, — а нам вот и месяц короток. К вашему сведению Маргарет пробыла у нас месяц, и домой мы ее отпускали скрепя сердце.

— Месяц?! Так вас не было целый месяц? Поразительно, как летит время!

— Если бы вы знали, какие чувства овладели мной по возвращении в Стэнтон, — заговорила Маргарет, снизив голос почти до шепота. — Я не люблю подолгу бывать в гостях, к тому же в этот раз меня подгоняло горячее нетерпение: как можно скорее увидеть Эмму. Я желала свидания с ней и вместе с тем страшилась его — способны ли вы меня понять?

— Решительно не способен! — воскликнул ее собеседник в полный голос. — Не представляю, как можно страшиться свидания с мисс Эммой Уотсон… или с любой из ее сестер. — Последнее добавление было с его стороны весьма благоразумно.

— Вы что-то мне говорили? — спросила Эмма, услыхав свое имя.

— Не совсем, — отвечал он. — Но я думал о вас, как, верно, думает в эту минуту и кто-то другой — кого здесь нет. Отменная установилась погода — а, мисс Эмма? Самые золотые деньки для охоты!

— Согласитесь, Эмма просто восхитительна, — продолжала нашептывать ему Маргарет. — Она оказалась даже лучше самых смелых моих ожиданий. Она само совершенство, не правда ли? Надо думать, вы и сами сделались теперь поклонником смуглости?

Том был в затруднении. Кожа его собеседницы отличалась приятной белизной, но сейчас он не имел особого желания ее расхваливать; однако мисс Осборн и мисс Карр тоже были белокожи, и его приверженность этим двум юным особам решила дело.

— У вашей сестры, — изрек он наконец, — кожа наинежнейшего оттенка, какой только возможен при ее смуглости; однако сам я все же предпочитаю светлокожих красавиц — как мисс Осборн; вы ведь видели ее? Вот такой оттенок я нахожу совершенным; у нее лицо необыкновенной белизны.

— Белее моего? — прошептала Маргарет, но не была удостоена ответом. Вместо этого Том окинул взором свое собственное платье и воскликнул:

— Ах я несчастный! Оказаться в такой блестящей гостиной — и в совершеннейшем déshabillé. Любезные дамы явили величайшую снисходительность, не изгнав меня немедленно из своего круга. Я не осознавал, сколь неуместно мое появление здесь, иначе, клянусь вам, не посмел бы приехать. Случись леди Осборн лицезреть меня в таком виде, она бы, пожалуй, сказала, что в своем пренебрежении условностями я скоро сравнюсь с ее сыном.

Дамы отвечали ему с приличествующей любезностью, а Роберт Уотсон, покосившись на собственное отражение в зеркале, учтиво заметил:

— Ах, пустяки, я и сам, как видите, не вполне одет. Мы приехали к самому обеду, я даже волос не успел попудрить.

При этих словах Эмма невольно представила чувства, владевшие в эту минуту ее невесткой.

Когда чаепитие закончилось, Том заговорил было об ожидавшей его карете, однако тотчас на середину комнаты выдвинули видавший виды карточный стол, мисс Уотсон извлекла из буфета мешочек с фишками и марками и вполне еще приличную колоду, и все так дружно принялись уговаривать гостя, что он согласился остаться на четверть часика. Даже Эмма была этим довольна: у нее уже зарождалось подозрение, что вечер в семейном кругу может оказаться много хуже, чем она до сих пор предполагала; остальные же были просто в восторге.

— Ну, и во что же будем играть? — оживленно спросил Том Мазгрейв, когда все уже собрались рассаживаться.

— Думаю, что в «спекуляцию», — отвечала Элизабет. — Джейн очень ее советует, да и остальным игра как будто по душе. Я уверена, Том, что и вы не будете против.

— В Кройдоне, — заметила миссис Роберт, — нынче никто ни во что другое не играет, даже и слушать не хотят. Я рада, что и вы все любите «спекуляцию».

— Ну, я-то готов любить все, что вам будет угодно, — только прикажите, — вскричал Том. — В свое время я тоже провел за «спекуляцией» несколько приятных часов; только было это, признаться, довольно давно. В замке у Осборнов все теперь играют исключительно в двадцать одно, о прочих играх и думать забыли. А сколько шуму от нас за игрою — я вам доложу! Достославная гостиная Осборнов никогда такого не слыхивала. В иные вечера леди Осборн жалуется, что собственного голоса расслышать не может. Лорд Осборн доволен безмерно; а как он сдает — это что-то неподражаемое; столько живости, азарта! У него за столом не зазеваешься. А уж какую физиономию может состроить, получив свои две карты, — нет, это надо видеть!

— Так сядем и мы в двадцать одно! — вскричала Маргарет. — По-моему, это гораздо интереснее — а до «спекуляции» я и вовсе не охотница.

Миссис Роберт, не делая более попыток отстоять любезную ее сердцу «спекуляцию», отступилась; и привычки замка Осборнов одержали верх над Кройдоном.

— Скажите, мистер Мазгрейв, — заговорила Эмма, когда они усаживались за стол, — часто ли вы видите в замке семью священника?

— О да, почти ежедневно. Миссис Блейк славная женщина, добрейшая душа, мы с ней лучшие друзья. И сам Ховард на редкость достойный малый. Вас, мисс Эмма, поминают там постоянно, смею вас заверить! Признайтесь, горят у вас иногда щечки, а? Вот хоть в субботу, часу так в десятом — горели? Вижу, вы уже заинтригованы — ну, так и быть, расскажу. Как-то Ховард говорит Осборну…

Но на этом чрезвычайно интересном месте за столом возник спор, и играющим немедленно понадобились разъяснения знатока; Мазгрейв отвлекся и более уже до конца игры не возвращался к начатому рассказу; сама же Эмма, хоть и изрядно мучилась любопытством, не посмела ему напомнить.

За карточным столом Том Мазгрейв оказался как нельзя более кстати. Без него беседа столь близких родственников была бы, пожалуй, мало занимательна и вряд ли отличалась особой любезностью; присутствие же постороннего вносило приятное разнообразие и обязывало собравшихся поддерживать светский тон. Том чувствовал себя как рыба в воде и был блистателен, как никогда. Играл с большим одушевлением, говорил не умолкая, и хоть сам не отличался особым остроумием, зато мог иногда к месту ввернуть остроту, слышанную от какого-нибудь приятеля, а также с умным видом изречь что-нибудь банальное или даже вовсе пустячное, что в круговой игре является качеством совершенно незаменимым.

Сегодня же к его обычному арсеналу добавился и полный набор шуток, бывших в ходу у Осборнов: он то повторял меткое словечко, отпущенное в ходе игры кем-то издам, то пересказывал чью-то курьезную оплошность, даже позабавил общество демонстрацией ужимок, какими сопровождалось у лорда Осборна разглядывание своих двух карт. За сим достойным занятием и застал его девятый удар часов; и когда Нянюшка принесла своему хозяину неизменную овсянку, Том не без игривости обронил, что принужден покинуть мистера Уотсона за ужином, так как ему пора уже ехать домой к обеду.

Было приказано подавать карету, и дальнейшие уговоры остаться «хоть на десять минуток» ни к чему не привели, поскольку было совершенно ясно: по истечении этих десяти минуток ему придется садиться за ужин вместе со всеми. Для человека, чьи ожидания были столько времени сосредоточены на предвкушении обеда, подобный исход был бы, пожалуй, большим разочарованием. Поняв, что удержать его не удастся, Маргарет принялась подмигивать и подмаргивать Элизабет, чтобы та пригласила его к обеду на завтра; Элизабет, не выдержав натиска сестры — а отчасти следуя собственному своему природному радушию, — так и сделала. Будет просто превосходно, объявила она, если он согласится еще раз побеседовать с Робертом о Лондоне.

— С превеликим удовольствием, — не раздумывая отозвался Том, однако тут же добавил: — Разумеется, если к обеду успею освободиться. Завтра утром мы с лордом Осборном собрались поохотиться, так что твердо обещать я не могу. Словом, если что, не ждите меня. — И он уехал, весьма довольный той неопределенностью, в какой удалось ему оставить сестер.

На другое утро Маргарет, ублаготворенная счастливым — как ей самой угодно было считать — стечением обстоятельств, чуть было не сделала Эмму своей наперсницей и даже, улучив момент, успела проговорить: «Милая Эмма! Молодой человек, который был у нас вчера вечером и будет сегодня, интересует меня гораздо больше, нежели ты могла догадаться по моему поведению…» — однако Эмма сделала вид, что не находит в словах сестры ничего необычного, и, ответив что-то невпопад, проворно ретировалась из гостиной.

Усомниться в том, что Мазгрейв непременно явится к обеду, в присутствии Маргарет было решительно невозможно, а потому приготовления к приему гостя велись полным ходом и превосходили своим размахом все предшествующие хлопоты Элизабет. Маргарет, временно отобравшая у сестры все обязанности по ведению хозяйства, полдня провела на кухне, браня и поучая кухарку, что хоть и не сильно отразилось на качестве стряпни, зато усугубило и без того изрядное напряжение. Садиться за стол, однако, пришлось без гостя: Том Мазгрейв так и не приехал.