Единорог - Айрис Мёрдок

Теперь она обратила свой взгляд на Эффингэма. Милый Эффингэм. Милый, милый Эффингэм. Имея сейчас возможность созерцать его, когда он сидит там — такой большой, успокаивающий, окруженный волнами музыки, Мэриан испытала глубокое облегчение от его присутствия здесь. Чем опаснее становились события, тем больше она нуждалась в Эффингэме, так как он был человеком такого же типа, как она. Он действительно понадобится ей, и для самых определенных целей, — он потребуется, чтобы вести машину, если она осуществит свой план. В этот момент Эффингэм посмотрел на нее и улыбнулся. Мэриан улыбнулась в ответ, согретая внезапным наплывом симпатии к нему, и поймала себя на мысли, что ей немного жаль, что спасение Ханны, вероятнее всего, будет означать безусловный уход из ее жизни Эффингэма.

В то же время насколько серьезно намеревалась она осуществить свой план освобождения? Может, это всего лишь мечта? Ханна умела вызывать мечты, они воплощались в фантазии других, и план спасения, который сначала казался плодом простейшего здравого смысла, теперь представлялся немного безумным. Твердость и основательность единственно возможного союзника Мэриан пошатнула прочность ее идеи. И не потому что она никогда не сможет убедить Эффингэма помочь ей, но образ его жизни, такой похожий на ее собственный, теперь привел ее к тому, что она потеряла уверенность. Само намерение было безумным: оно, должно быть, символизировало еще одно из этих зловещих тайных утешений, связанных с ее состоянием, которое было вызвано беззаботным и безразличным образом Ханны.

Музыка внезапно закончилась. Раздались аплодисменты, и Мэриан, возбужденная и немного дрожащая от холода, идущего из открытого окна, повернула голову и увидела позади себя неподвижную фигуру Вайолет Эверкрич. Аплодирующая Вайолет держала руки перед собой в молитвенной позе. Она смотрела на Ханну. Мэриан быстро отвернулась. Странное чувство вины, которую она всегда испытывала перед Вайолет, было лишь тенью того, что она сейчас в замешательстве поняла. С какой надеждой на добро или зло, ведущее к беспорядку и хаосу, из любви или ненависти говорила с ней сегодня Вайолет. У нее тоже были свои фантазии, своя собственная версия несовершенной и разрушительной любви.

К пианино подошел Дэнис. Раздался выжидательный шепот, а к Мэриан вернулось смущение. Она даже покраснела за Дэниса и смотрела в пол, когда в полной тишине он коснулся клавиатуры. Затем он начал петь. Мэриан подняла голову. С удивлением и облегчением, испытывая потрясающее удовольствие, прогнавшее другие мысли из головы, она обнаружила, что Дэнис обладает очень красивым тенором.

В первых нотах чувствовалась некоторая напряженность, но затем глубокий звук уверенно и властно овладел комнатой. Нет ничего более прекрасного и самоутверждающего, чем хорошее пение. Звук, летящий через пространство, заполнил помещение, образуя единое целое с восхищенными слушателями, как будто превращаясь в огромный золотой диск, медленно пролетающий через пространство. Песня закончилась, и после почтительного молчания раздался взрыв восторженных аплодисментов. Мэриан громко воскликнула и обнаружила, что несколько человек смотрят на нее, явно наслаждаясь ее удивлением. Она наклонилась вперед, чтобы обменяться взглядами с Ханной, улыбнувшейся и кивнувшей ей головой. Песня была довольно простой местной балладой, пропетой на печальный монотонный мотив. Затем последовали две елизаветинские песни, довольно медлительные и тяжеловесные, перегруженные каденциями. В их исполнении присутствовало неуловимое ощущение драмы, и создавалось впечатление, будто слушатели, сидевшие на своих стульях, были готовы принять участие в каком-то удивительном преображении. Сам же Дэнис казался теперь почти невидимым, как будто весь растворился в звуке. Он начал новую песню. Мэриан ее немного знала, где-то давно слышала.

Окрашено море улыбкой зари.Проснись, моя птица, пропой мне, пропой мне,Над деревом красного цвета вспари!Что, если мой дрозд птицеловом был пойман?Море все ярче в объятьях зари.Проснись, моя птица, пропой мне, пропой мне,Над деревом красного цвета вспари.Что, если мой дрозд птицеловом был пойман?Пусть птичьи стаи белеют вдали,А я прорыдаю в саду под тем стройнымДеревом красного цвета зари[11].

Когда последние звуки замерли в безмолвной тишине, предшествующей всплеску аплодисментов, раздался крик боли. Ханна сидела, уткнувшись головой в колени. Минуту казалось, будто ей нанесли удар. Затем она издала стон, подняла голову, прикрыла лицо, и послышались громкие всхлипывания и затрудненное дыхание истерически рыдающей женщины. Нерешительно зазвучавшие аплодисменты запнулись и сменились молчанием, перешедшим в приглушенный гул голосов.

Мэриан встала. Все вокруг нее поднимались и торопились к Ханне или отходили от нее с чувством испуганного почтения. В центре продолжали раздаваться ужасные рыдания. Когда Мэриан двинулась, она мельком увидела через толпу Дэниса, который стоял у пианино и смотрел на свою руку на клавиатуре. Она попыталась пробраться к Ханне, но ее оттолкнули. Высокая фигура Вайолет Эверкрич выделялась над маленькой группкой в центре, где расстроенный Эффингэм и Джералд с сочувствующим раздражением похлопывали и увещевали Ханну с двух сторон. Вайолет сказала:

— Вставай.

Ханна встала, все еще закрывая лицо, и позволила Вайолет отвести себя, спотыкающуюся, к двери. Поднялся шум: люди подталкивали друг друга, освобождая дорогу. Казалось, склоненная плачущая фигурка вызывала и страх, и жалость одновременно. Все отпрянули от нее, дверь за двумя женщинами закрылась. Все дальше и дальше удалялся стон, почти нечеловеческий плач страдающей души.

Мэриан обнаружила, что по ее щекам катятся слезы. Она оглянулась в поисках Эффингэма и увидела, что он стоит рядом с ней. Он тотчас взял ее за руку и подвел к открытому окну. В их совместном уходе была безрассудная детская непосредственность. Последний взгляд, брошенный Мэриан на комнату, выхватил фигуру Дэниса, сидевшего теперь с закрытыми глазами у пианино, и настороженный взгляд Джеймси, заинтересованно наблюдавшего за ее бегством с Эффингэмом. Джералд давал указания двум горничным. У него все еще был раздраженный вид. Шум за их спиной утих. Музыкальный вечер подошел к концу.

Луны не было, но звезды давали немного света. Эффингэм держал ее за руку, пока они почти бежали через террасу, по подъездной аллее и по мягкой траве среди кустов фуксии.

Наконец они остановились во тьме и повернулись лицом друг к другу.

— О, Эффингэм… — Холодный морской бриз овевал се щеки, по которым все еще текли слезы.

— Мэриан, — сказал Эффингэм, и в голосе его прозвучал холодок, это еще больше обострило в ней ощущение жестокости всего происходящего. — Вы были совершенно правы.

— Права?

— Ваша реакция была правильной, именно той, какая нужна. Все остальные из нас были зачарованы. Мы должны вызволить ее отсюда.

Мэриан подумала: «И я тоже была готова подпасть под чары». Она сказала:

— Да. Мы считали ее разумной, когда она почти сходила с ума, и безмятежной, когда она мучилась.

— Не знаю, — ответил Эффингэм. — Она достигла своего рода спокойствия, какой-то середины для себя, и это не только иллюзия. Но внезапно мне показалось, что созданное сооружение в целом слишком опасно, там есть ужасные трещины. Она может потерять самообладание.

— Что произойдет тогда?

— Не знаю. Я просто внезапно ужаснулся. Мы все ее по-своему разрушаем, все мы. Это нужно прекратить. Я согласен сделать то, что вы предложили, увезти ее на днях на машине, и, надеюсь, Бог поможет, чтобы она не захотела вернуться назад.

— Хорошо, — сказала Мэриан. Ее зубы внезапно застучали от холода и волнения. — Обсудим детали сейчас?

— Нет. Вы должны сейчас вернуться к ней. Не нужно оставлять ее сегодня со Скоттоу и Вайолет. Приходите в Райдерс завтра днем. Конечно, я не скажу ни Максу, ни Алисе.

— Я тоже никому не скажу. Спокойной ночи, Эффингэм.

Они стояли, вглядываясь в скрытые тьмой лица, затем прижались друг к другу, как испуганные дети, и, не целуясь, крепко обнялись. Мэриан подумала: «Скоро мы оставим всех их позади, скоро мы умчимся вместе: Ханна, Эффингэм и я».

Глава 17

Наступил день. Они много раз обсуждали все детали, и, казалось, уже не осталось ничего, что могло бы подвести. Тревогу вызывала только погода, но она, как показалось Мэриан, вставшей рано после бессонной ночи, вероятно, будет безупречной.