Единорог - Айрис Мёрдок

— А вы не религиозны? Я-то нет. Я, безусловно, не думал ничего подобного о Ханне.

— Итак, вы видите, — продолжила Мэриан, неотступно следуя за ходом своих мыслей, — здесь действительно нет ни одного человека, на которого я могла бы рассчитывать — в деле спасения, я хочу сказать. Я думала о Джеймси, но он слишком молод и глуп. И мне еще не удалось узнать Скоттоу.

— Оставьте Скоттоу. Но вы говорите, как будто действительно что-то планируете. Будьте реалисткой. Что вы могли бы сделать?

— Это вы поможете мне решить. — Она обратила к нему свои горящие карие глаза. — Вы единственный человек, который может помочь, и вы должны помочь. — Она сидела на ковре, почти касаясь его коленей, ласкала собаку и умышленно пристально глядела на него.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Эффингэм. — Я уже сказал вам, что здесь ничего сделать невозможно. Но может, вам лучше избавиться от всего этого, рассказав мне о своих замыслах. Тогда я смогу, образумив вас, отослать вас назад. Продолжайте. — Он до смерти желал услышать, что она собирается предпринять.

— Моей первой мыслью, — сказала Мэриан, — было просто поговорить с Ханной и убедить ее подготовить свой отъезд. Я не могла сначала поверить, что разумный человек — а она, конечно, разумна, — может вынести такую ситуацию и не воспользуется случаем уйти, если какой-то благожелательный человек пожелает помочь ему. Я думала, она не уехала потому, что, наверное, боялась кого-то в доме или потому, что не смогла сама подготовить свой отъезд. Она ужасно непрактична.

— Ради Бога, надеюсь, вы ничего ей не сказали?

— Нет. Я почему-то почувствовала уверенность, что она не позволит мне убедить себя. Она бы в ответ завела какой-нибудь бессмысленный разговор. И не было смысла просто расстраивать ее. Тогда я начала думать о том, чтобы похитить ее.

— Похитить ее?

— Да. Я думала, если мне удастся добиться, чтобы кто-то помог мне, мы бы могли просто втолкнуть ее в машину и увезти.

— Вы законченная романтическая дура! — воскликнул Эффингэм. Образ, вызванный этими словами, действительно очень напугал его. Он мысленно представил Скоттоу на дороге позади них. Здесь бы не обошлось без насилия. И он бы не хотел быть тем, кто разбудит его. — Это совершенно немыслимо, вы должны были это понять, когда обдумывали свой замысел.

— Я обдумала, Эффингэм. Пожалуй, я буду называть вас Эффингэмом. И действительно, я решила, что это нехорошо, так как слишком несправедливо по отношению к ней и вполне могло не получиться. Затем у меня возникла третья идея.

— Ну, надеюсь, она лучше, чем две предыдущие! — Он подложил немного торфа в огонь. На улице лил дождь.

— Моя третья идея такая, — продолжила Мэриан, — это идея смягченного освобождения. Видите ли, все зависит от того, что вы думаете о состоянии ее духа. Насколько я вижу, ее настроение очень противоречивое. Простите, что я говорю о ней таким образом. Вы знаете ее значительно дольше, чем я. Но я новая метла и не могу удержаться, чтобы не вести себя соответственно. Я действительно очень полюбила ее, очень. Вначале, как мне представилось, она просто испугалась этого ужасного человека и была парализована страхом, затем стала равнодушной и несчастной, потом сочла свое положение по-своему интересным, духовно интересным. Люди стремятся выжить, и они всегда изобретают какой- нибудь способ выживания, хотя бы стараются увидеть свое положение сносным. В то время когда Ханна могла бы выжить — возненавидев их всех или взорвавшись, — разнести все окружение на кусочки, она вместо этого решила стать религиозной.

— Вы не очень высокого мнения о таком решении?

— В общем я ничего не имею против религии, хотя и не верю сама. Но тот, кто к ней обращается, должен принять ее свободно и сознательно. Ханна обратилась к религии — или духовной жизни, или черт знает к чему еще, — как человек, прибегающий к наркотикам. Она была должна.

— Я считаю, это и есть путь обращения к религии, потому что человек должен. Но я понимаю, что вы имеете в виду. Продолжайте.

— И все время ее все более и более гипнотизировала сама ситуация и все окружающие ее люди, нашептывающие ей на ухо на разные голоса одно и то же: «Ты заточена». И теперь она просто зачарована, психологически парализована. Она утратила чувство свободы.

— И что вы предлагаете делать с этим?

— Потрясти ее. Отвезти ее достаточно далеко, чтобы за ставить понять, что она свободна и обязана принимать свои собственные решения. Боюсь, это тоже слегка напоминает похищение.

— Продолжайте, Мэриан, — сказал Эффингэм. Он говорил саркастически, но сердце его внезапно взволнованно забилось. Услышать, как кто-то говорит таким спокойным, аналитическим тоном о ситуации, говорит так, как будто существуют альтернативные действия, которые целесообразно рассмотреть, казалось святотатством.

— Вот что я предлагаю, — сказала Мэриан. — И мне нужен тот, кто поможет мне, и надеюсь, это будете вы. Мы заманим ее в машину. Это вполне реально. Вы часто подъезжаете к дому. Скажем, мы предложим ей немного проехать по подъездной аллее. Затем мы повернем и понесемся во весь опор в Блэкпорт, в рыбацкую гостиницу.

— А потом?

В комнате стало темно и тихо.

— Я не знаю, что произойдет потом. Это будет зависеть от нее. Возможно, мы позавтракаем и отвезем ее назад в Гэйз. По крайней мере, она убедится, что не умрет, если выйдет за ограду. Знаете ли, иногда мне кажется, что она почти верит в это. В любом случае она переживет потрясение. И если хоть немного заколеблется и выразит малейшее желание не возвращаться назад, мы отвезем ее в аэропорт.

— Боже мой, — пробормотал Эффингэм. Он посмотрел на нее с восхищением и ужасом, почувствовав, как прекрасна она, но и опасна, разрушительна. Он не должен больше слушать ее, и так как ему мгновенно подумалось, что он никогда не перескажет этот разговор Максу, он понял, как сильно она искушала его. Но все это было глупостью, опасной, безответственной глупостью.

Торопливо вошла Алиса, толкая обильно уставленный чайный столик.

— Ну, хорошо прошел урок? Да вы совсем в темноте. Кэрри сейчас же принесет лампы.

— Хорошо, спасибо, — сказал, вставая, Эффингэм.

Золотистый свет лампы проник в комнату, и когда он озарил их лица, Эффингэм на минуту поймал взгляд Мэриан Тэйлор и медленно покачал головой.

Часть третья

Глава 15

Дорогая Мэриан.

Мне пора заканчивать, так как меня ждет целая куча отвратительных упражнений. Черт бы побрал всех детей! Почему их родители не могут держать своих золотушных маленьких зануд дома? Пиши, Мэриан, ты знаешь, как я рад вестям от тебя. Два твоих последних письма были такими короткими, я боялся, что ты обиделась на мое молчание. Но вспомни, что у тебя больше времени, чем у меня! С наилучшими пожеланиями тебе, ты счастливая девочка, и как обычно с любовью от твоего старого приятеля

Мэриан сунула письмо Джеффри в ящик стола. Оно наполнило ее унынием, раздражением и немного пугающей тоской по дому. Она не могла откровенно писать Джеффри с тех пор, как узнала от Дэниса Ноулана, что в действительности происходит в Гэйзе. Она выжала из себя для видимости два хилых послания, описывающих пейзаж. Было невозможно рассказать ему всю правду. Он счел бы все это безумием и дал бы непродуманный совет. Но все это действительно выглядело безумием, и разве она сама не давала себе такого же непродуманного совета?

Она посмотрела в зеркало. На ней было новое шелковое вечернее платье терракотового цвета, которое Ханна подарила ей, заказав его с несколькими другими и тайно отобрав специально для Мэриан. Девушка чувствовала себя неловко, принимая подарок, но сама идея и то, как очаровательно платье сидело на ней, доставило Ханне такое удовольствие, что Мэриан в конце концов не решилась отказаться. Конечно же, платье было замечательным. Ей, независимо от цены, никогда не хватило бы проницательности и мужества купить себе подобное. Так как ожерелье из рубинов и жемчуга не очень подходило к платью, она надела как завершающий штрих ожерелье из необработанного янтаря, которое после недолгих поисков Ханна выбрала в своих запасах и которое она предполагала оставить Мэриан, хотя пока еще тактично не сказала об этом.

Джеффри всегда совершенно справедливо говорил Мэриан, что она не умеет одеваться. Она оказывала предпочтение бесформенным экзотическим одеяниям, ему же нравилась тусклая простота. В действительности у них обоих совершенно не было вкуса. Но теперь, оказавшись в Гэйзе, Мэриан почувствовала, что она перенимает определенные элементы хорошего вкуса от Ханны. Эти качества существовали в Ханне на уровне подсознания, но они заражали, и хотя теперь Ханна проявляла равнодушие и к своей внешности, и к окружающему, она была прекрасно обучена уважать и то и другое. Так что Мэриан пришлось отказаться от многих вещей, которые она привезла с собой, включая голубое платье, которое всегда так нравилось Джеффри, — теперь она обнаружила, как ужасно оно скроено.