Глубокая борозда - Леонид Иванов

— И тянут? — с искренним удивлением спрашивал он Орлова, ставшего теперь механиком колхоза.

— Теперь тянут! — гордо ответил Орлов.

Павлов оповестил об этом новшестве все хозяйства. Районная газета выступила с рассказом Орлова.

А ведь все это большие дела! Высвободилась третья часть тракторов, их перевели на другие неотложные работы, и в первую очередь на вспашку паров, что несомненно скажется на урожае в будущем.

Объезжая поля района, Павлов не мог не радоваться буйным хлебам. Сказывалось то, что посеяли нынче в хорошие сроки, дружно, в основном перекрестным или узкорядным способом.

Хорошие хлеба нынче и в «Труде» у Григорьева, и у Несгибаемого, и в других хозяйствах.

Хороши, но далеко не одинаковы. У Соколова они все же мощней.

Приехав в колхоз «Сибиряк», Павлов вылез из машины возле гаража (шоферу нужно что-то подправить). Но гараж — уже не гараж…

— Тут будет наша ремонтная мастерская! — доложил Орлов.

Соколов не раз уже сетовал Павлову, что реорганизацию МТС провели не до конца.

— Сами посудите, — говорил он, — РТС совсем не заинтересована в урожае. Для ее работников одна забота: как бы побольше машин в колхозах ломалось, тогда они свои планы по ремонту будут перевыполнять, значит, и премии получать. А до урожая им дела нет. Так что сами будем ремонтировать свою технику.

— А станки где возьмете? — спросил Павлов.

— Станки уже есть, Андрей Михайлович, — сообщил Орлов. — Дмитриев ездил к шефам в город: обещали через недельку привезти — маленько подремонтируют, и готово! Один станочек новенький купили сами… Насчет электросварки есть надежда…

«Вот и секретарь партийной организации поддался Соколову: сам станки добывает и все втихомолку, — думает Павлов и тут же себя укоряет: — На месте Дмитриева и я так сделал бы! Колхоз богатый, кадры механизаторов крепкие, зачем же ездить в РТС за пятнадцать километров, когда дома все можно делать…»

Орлов повел Павлова к комбайнам, выстроенным в ряд возле лесочка, у крытого тока. Двадцать шесть комбайнов! Возле них — люди. Павлов знал в лицо многих комбайнеров.

Но почему они с топорами?

— Волокуши мастерим! — коротко доложил Орлов.

— У вас заводских хватает.

— Заводские само собой. А эти другие… Двое наших ребят вернулись из Ростовской области, привезли чертежи… Ползунковые волокуши делаем.

Павлов слышал о ползунковых волокушах, но в работе их не видел. Орлов охотно объяснил суть дела: за соломокопнителем комбайна будет прицеплена волокуша на маленьких колесиках-ползунках. На волокушу поместятся три большие копны соломы. А это позволит сбрасывать копны соломы только на краях полосы. Значит, убрал поле — сразу можно зябь пахать.

Все ясно Павлову. Досадно лишь, что до начала уборки осталось совсем мало времени.

— Кулацкий душок у вас тут возрождается, — с укоризной проговорил он. — Почему молчите об этом новшестве?

— Сами четвертый день как начали делать. Ни одной еще волокуши готовой нет, Андрей Михайлович… Да мы и не молчим. Вчера приходили ребята из селькоровского поста, все записали, наверное, в газету уже сообщили…

— Сегодня и завтра на ваши ползунковые волокуши любоваться приедут, так ты объясни потолковей.

— Присылайте — объясним…

На току Павлов встретился с Савелием Петровичем, под руководством которого бригада девушек завершала последние приготовления к приемке зерна нового урожая: подметали асфальтированные площадки. В стороне от тока плотники ставили стропила на втором зерноскладе.

Пожав руку Павлову, Савелий Петрович усмехнулся:

— Хлеб почуял, Андрей Михайлович?.. Нынче хлебушко дивный вырос.

Павлов невольно улыбнулся, вспомнив недавнее событие: Савелий Петрович вместе с дочерью Варварой в один день вступали в партию. Быстров спросил тогда Савелия: «Почему вы решили вступить в партию?» Савелий ответил: «А что, разве я плохо решил?..»

Из-за березовой рощи выскочил мотоцикл. На нем — Дмитриев.

— Звонил в райком, сказали, что уехали, — заговорил он. — А я посоветоваться хотел по одному делу.

Савелий Петрович ушел к девушкам, а Павлов, взяв Дмитриева за локоть, пошел с ним от тока в сторону.

— Вчера мы с Соколовым к Несгибаемому ездили… Мыслишка есть: на уборке хлебов отказаться от ночной работы.

— Лозунг в дни уборки один: работать днем и ночью!

— Я так всю жизнь думал, а время меняется…

Павлов невольно улыбнулся, когда Дмитриев сказал «всю жизнь». Прожил-то он на свете меньше тридцати. А на вид и совсем молодой: смугловатое лицо, ни единой морщинки на высоком загоревшем лбу, волосы белокурые, чуть вьющиеся.

О ночной работе Несгибаемый уже рассказывал Павлову, показывал ему хронометраж и анализы Бородина. Об этих анализах заговорил сейчас и Дмитриев:

— Получается так, Андрей Михайлович, что тот комбайн, который работал ночью, днем часто простаивает. Да и вообще вся организация дела будет много лучше. Мы с Соколовым решили так: применим у себя такой же распорядок дня, какой у Несгибаемого разработан. Условия-то у нас с совхозом теперь одинаковые: машины в нашем распоряжении, механизаторы свои.

Со стороны будущей ремонтной мастерской показался Соколов. Вместе с ним Вихрова. Она что-то оживленно рассказывала. Соколов слушал, чуть склонив свою стриженую голову.

— А я ругаться приехал, Иван Иванович, — начал Павлов.

— Пока рановато, — усмехнулся Соколов. — Это надо, когда уборка начнется…

Павлов начал выговаривать Соколову и за скрытие ползунковых волокуш, и за то, что ни слова не сказал о своей ремонтной мастерской.

Соколов слушал, но Павлову казалось, что думал он совсем о другом.

— Тут я не согласен, Андрей Михайлович, — глуховато проговорил Соколов. — Сам, понимаешь, наставлял нас: побольше самостоятельности, смелости, а тут по каждому пустяку докладывать в райком? Что у вас там, дела серьезного мало, чтобы про каждый кол, который я задумал в землю воткнуть, докладывать? Неправильно это, понимаешь… — Соколов заговорил уже сердито: — Это раньше такая мода у секретарей была заведена: пропала курица — доложи! Кто ругнул кого — доложи! Вот и плелись в хвосте событий, понимаешь… А ведь вы наша голова! Вы должны нашу дорогу освещать, на будущее ориентировать, а уж эти построечки да волокуши — это мы и сами осилим. Только бы дорога была ясна.

Павлов молчит.

Он только что услышал важную мысль: да, райком обязан нацеливать руководителей колхозов и совхозов на самое главное, отрешиться от мелочной опеки. Но все же он сказал Соколову:

— Колхоз «Сибиряк» — наш опорный пункт, поэтому своими новинками вы должны делиться со всеми.

— Кто интересуется новинками, тот и сам прибежит. Мы, понимаешь, в Ростовскую область за этими ползунковыми ездили… Вон Григорьев узнал про новинки — сразу прибежал, наверное, быстрей нашего волокуш наделает. А другие спят, — все еще сердито выговаривал Соколов. — А почему спят? Потому что Андрей Михайлович приучил их с ложечки кормиться… Кто-то нажует, а Андрей Михайлович ко рту поднесет: кушай, товарищ председатель…

Проглотил Павлов и эту пилюлю. Недавно он ездил в Кузинский свиносовхоз, смотрел новое — самокормушки. Применение их в четыре раза повышает производительность труда, экономит помещения. После этого он сам объездил все хозяйства, рассказал и показал, как все сделано. Разве это плохо? Нет. Он достает записную книжку…

Эта книжка произвела на Соколова какое-то магическое действие: он перестал ворчать.

— А слышали, чего Несгибаемый задумал… Как-то, помнишь, Андрей Михайлович, мы говорили об отдыхе комбайнера и его помощников? И Несгибаемый дельное предложил.

— Очень дельно придумали! — вступил в разговор Дмитриев и стал рассказывать о новом распорядке дня, принятом в Березовском.

— Вот у них как намечено: начало работы комбайнов — восемь часов утра. А комбайнеры и их помощники являются к месту работы к шести. За два часа они проводят технический уход за машинами, заправляют их горючим, водой. А с двенадцати ночи — отдых. Но разъездные механики и бригадиры к этому времени должны объехать все агрегаты и собрать заявки: где какую деталь заменить, что привезти, что отремонтировать. Значит, ремонтники в дни уборки должны и ночью работать, чтобы все заказы с поля выполнить до шести утра. Бригадиры или механики развезут подготовленные за ночь детали… Получается, Андрей Михайлович, стройный порядок… Главное, люди будут иметь часов пять совершенно нормального отдыха. Их можно на тех же летучках домой на ночь привозить, а утром на поле увозить.

— Да почти у каждого комбайнера теперь свой мотоцикл есть! — воскликнул Орлов.

— И это верно, — согласился Дмитриев. — С шоферами тоже лучше получится. Их везде по одному на машину. При таком порядке и шофер нормально отдохнет, осмотр машины успеет сделать. По-моему, должно хорошо получиться!