Глубокая борозда - Леонид Иванов

Павлов начинает понимать, что вот это-то и есть конкретная экономика. А то, что они разбирали до сих пор на экономических семинарах, было намеком на экономику. Он попросил Бородина подготовить лекцию, чтобы прочесть ее на районном семинаре, на который пригласят всех руководителей и специалистов колхозов и совхозов.

Бородин охотно согласился.

— Что ж ты не говорил о таком человеке? — укорял Павлов Несгибаемого. — Это же клад!

— А про клад рассказывать нельзя, — рассмеялся Несгибаемый. — А то, говорят, потеряешь.

Несгибаемый был недалек от истины. Павлов несколько раз заезжал за Бородиным, возил его в колхозы и совхозы, чтобы он выступил с лекциями-анализами. А недавно заикнулся о переводе Бородина в райплан. Но Бородин решительно отказался, сказал, что привык работать в совхозах.

Павлов перебирает мысленно других работников. Порасправили плечи Григорьев и его агроном Шувалов. О Соколове и Вихровой говорить не приходится — они на высоте. Хорош и Дмитриев.

Взгляд Павлова снова остановился на сообщении селькоровского поста из совхоза «Восток». Ему уже казалось, что и директор «Востока» Балыков исправляется, стал ездить к Несгибаемому за советом. Но вот селькоровский пост сообщает об очковтирательстве…

Павлов едет в «Восток». Селькоры правы: на ферме оказалось более сорока дойных коров, которые по учету числились нетелями. Таким путем удой коров искусственно завышался.

На бюро райкома Балыков пытался отвести удар, говорил, что все это результат его доверия к зоотехнику и управляющему отделением.

— Людей, обманывающих партию, минуты нельзя оставлять в наших рядах! — гремел негодующий голос Несгибаемого.

Он требовал исключить из партии Балыкова вместе с зоотехником и управляющим. Другие члены бюро оказались более миролюбивы. Быстров долго доказывал, что споткнувшегося надо сначала поставить на ноги, показать ему правильную дорогу, а потом посмотреть, будет ли самостоятельно ходить.

После бюро Павлов спросил Несгибаемого:

— Что, недоволен решением?

— Я подчиняюсь воле большинства, — просто ответил тот. — Но, если бы это было в моей власти, я любого очковтирателя изгонял бы из партии, как злейшего врага строительства коммунистического общества. Очковтиратель — подлейший человек, который неправдой стремится укрепить свой авторитет в партии, возвышаться над другими. Ненавижу таких людей.

12

В начале августа в район приехал Смирнов.

Поездив по полям, он убедился, что урожай выстоял только на парах. А так как паровых полей больше всего было у Григорьева, то колхоз «Труд» по урожаю выходил на второе место в районе. На первом — колхоз «Сибиряк».

— А почему же твой хваленый Несгибаемый прогорел?

— Он не прогорел. У него урожай будет раза в полтора выше, чем в «Востоке»… Но у него паров пока не было, только нынче закладывает…

— Не прикидывал, что дадут пары?

У Павлова такие прикидки есть по каждому хозяйству. На паровых полях урожай по видовой оценке колебался от десяти до шестнадцати центнеров, а на зяби больше семи нигде не ожидалось.

— Во всяком случае, Иван Петрович, пары уже оправдали себя! А ведь после пара и второй и третий хлеба дадут хороший урожай.

Смирнов молча записывал себе цифры, и Павлов воспринял это молчание как команду: так держать!

Смирнов неожиданно спросил:

— А Быстров не потянет за первого?

— Нет, за первого не потянет, Иван Петрович… Поздно. Надо было лет пять тому назад его пробовать.

— А кто бы мог быть первым?.. Из своего актива кого готовишь? Не век же тебе работать в Дронкино. Так кто?

— Несгибаемый.

— А чем он силен?

После рассказа Павлова о Несгибаемом Смирнов пытал его и о других работниках. А потом вдруг спросил:

— А кого вместо Несгибаемого?

— Григорьева… Он председатель колхоза, но директор из него выйдет добрый.

Помолчав немного, Смирнов заговорил о другом:

— После уборки создаем комиссию обкома по проверке Тавровского района. Думаем, тебя председателем комиссии… Так что присматривайся к соседу, заглядывай к нему на поля, на фермы. Твой доклад на пленуме обсудим, надо, чтобы с конкретными предложениями, выводами. Вот так! А теперь съездим к Несгибаемому.

Несгибаемого нашли у мастерских. Перед отправкой на поля он сам прослушивал каждый комбайн и трактор. Увидев Смирнова, торопливо поправил ремень, одернул гимнастерку, заспешил навстречу.

— Когда начнешь уборку? — спросил Смирнов.

— Дня через три жатки пойдут, а за ними и комбайны.

— Что? Напрямую косить?

— Нынче, Иван Петрович, несколько полей оказалось с низкорослыми хлебами, такие косить раздельно нет смысла: затраты большие, а потери возрастают.

Павлов волновался: Несгибаемый не будет кривить душой и может «наломать дров». Но в это время к нему подбежал сын Андрей, загоревший, возбужденный, в новеньком, едва запачканном комбинезоне.

— Здравствуй, папа! Мама здорова?

Смирнов улыбнулся чему-то. А когда сын Павлова по зову комбайнера убежал, спросил:

— Что, техника готовишь?

— Отдали мы с Михаилом Андреевичем своих сыновей на выучку комбайнеру Харитонову… Помните, его орденом Ленина наградили. А наши ребятишки у него помощниками — нынче он на парном сцепе будет работать.

— А теперь накормить двух секретарей сможешь?

— Думаю, что смогу, — улыбнулся Несгибаемый.

Смирнов возобновил разговор об уборке низкорослых хлебов, сказал, что на юге страны делают прерывистые и сдвоенные валки, но все же убирают только раздельно.

— Шаблон, Иван Петрович, во всяком деле плох, — возразил Несгибаемый. — Нельзя забывать, что у южан озимые хлеба, стерня поустойчивей. А у нас только яровые. Ведь яровая-то соломка за свою мягкость считается кормовой, а озимая — подстилочной.

Когда пошли на обед, Смирнов спросил, как ускорить уборку хлебов.

— Сводки надо изменить, — улыбнулся Несгибаемый и, заметив недоуменный взгляд Смирнова, продолжал: — Эту мысль мне подсказал наш экономист Бородин. И мысль дельная… Все мы привыкли ориентироваться на сводки. Если в областной газете напечатали вдруг сводку по посадке картофеля, мы понимаем: начальство настроилось на картофель. Припомните, Иван Петрович, как в прошлом году во всех газетах вдруг начали писать: в такой-то области большой разрыв между косовицей и обмолотом, зерно в валках прорастает. А почему так получилось? — Несгибаемый переждал с ответом. — А вот почему! Скошенный на свал хлеб считается по сводке уже убранным, процентируется к плану уборки. А ведь свалить хлеб — самое легкое дело. У нас некоторые комбайнеры одной жаткой по шестидесяти гектаров в день валили. Вот наш брат и разнюхал: раз сваленный хлеб — это уже процент к плану уборки, значит, вали его. А если построить сводку так, чтобы процент уборки считался только по обмолоченным уже гектарам, тогда и большого разрыва между косовицей и обмолотом не будет.

— Мысль разумная.

После обеда Смирнов долго еще расспрашивал Несгибаемого, и Павлову стало ясно, что район может лишиться ценного работника. Где-то глубоко шевельнулось: зря расхваливал Несгибаемого…

Когда завершили обмолот хлебов, выяснилось, урожай в Дронкинском районе выше, чем во всех соседних. Анализ показал, что эта разница получена в основном за счет введения правильного севооборота.

На пленуме обкома Павлов докладывал о результатах проверки Тавровского района. Бригада, составленная из секретарей райкомов и специалистов сельского хозяйства, провела большую работу. Павлов брал с собой и экономиста Бородина. Материал получился поучительный. Павлов высказал свои критические замечания и в адрес Кролевца, который три последних года был неизменным уполномоченным по Тавровскому району, но за эти три года район не улучшил своих показателей, по урожаям занимает одно из последних мест в области. Некоторые выступавшие в прениях рассказали о неблаговидных поступках Кролевца в оформлении квитанций на сдачу хлеба.

Вскоре Кролевец был освобожден от работы.

13

Приминая валенками выпавший ночью снежок, по усадьбе Сливинской МТС степенно разгуливали Иван Иванович Соколов и бригадир тракторной бригады Орлов.

— Комбайны, которые на наших полях работали, — все хорошие… Жатки тоже почти как новенькие, — докладывал Орлов.

— Ты, понимаешь, комиссии это не ляпни… Новые, новые… Износ есть, стало быть, законная скидка должна быть… Сам колхозник теперь, понимать должен.

— Да я понимаю, Иван Иванович…

Эта рачительность с особой силой проявилась в колхозе «Сибиряк» в период сева. Павлов искренне дивился находчивости и сметке механизаторов, ставших теперь хозяевами и техники, и земли. Давно ведь принято, что трактор ДТ‑54 тянет на прицепе три зерновые сеялки, а дизель С‑80 — пять сеялок. А в «Сибиряке» в первые же дни массового сева Павлов увидел сцепы из четырех и шести сеялок.