Другой мир - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

ласковой, пару уроков преподам и забудешь, как хвостом крутить, — он сжал кулаки и дернулся в ее сторону.

Поручик даже не среагировал на мой прямой удар, но с шага сбился, а потом за нос схватился.

— Ах ты падла! — взревел офицер, недостойный носить погоны и бросился на меня.

Он широко размахнулся и намеревался мне в ухо кулаком заехать. Я шагнул в сторону, тело не очень хорошо подчиняется, но рефлексы берут свое. Отклонился ровно настолько, чтобы пропустить над собой выпад поручика и пробил двойку в корпус, красиво поставив точку снизу в подбородок. Ноги поручика от земли оторвались, и он грохнулся спиной на землю. Однако, сознание не потерял, а на его пальцах заискрились молнии.

— Не смей! — закричала Катерина и побежала ко мне.

Это она пытается кого спасти? Стало интересно и не стал форсировать события. Правда, щит получился слабенький, зато легко в источник Сазонова проникло мое диагностическое заклинание. Достаточно небольшого воздействия и сознание поручика отключится, тот не озаботился никакой защитой. Слишком самоуверен. Кати не успела, в мою сторону полетела ветвистая серебристая молния. Красивое заклинание и убийственное, но только его легко перенаправил в сторону, а потом погрузил поручика в забытье. Пару часиков проспится и отправится восвояси, если вновь попытается претензии предъявить, то церемониться не намерен. Он и так легко отделался, все же пока Островская не объявила, что он ей больше не жених.

— Надеюсь, поумнеет, — сказал я, обернувшись к застывшей Кати. — Или не стоило его так? — кивнул на лежащего Сазонова.

— Мне хотелось бы добавить, — выдохнула девушка. — Какая же он все-таки сволочь!

— Но ведь поспешил к тебе разбираться и претензии предъявлять, — хмыкнул я. — Даже напился из-за ревности.

— Нет, он наверняка, как обычно что-то с дружками праздновал, — поморщилась моя спутница. — Александр, проводите меня, тут как-то неприятно, — зябко передернула плечами и чуть слышно добавила: — А еще страшно и одиноко. Вы же не бросите даму в таком состоянии? — ее глаза озорно сверкнули.

— Как можно, — улыбнулся и подошел к ней.

— Ой, у тебя костяшки пальцев разбиты, необходим компресс, пойдем, — она подхватила меня под руку.

Не стал спорить, но заклинание восстановления мысленно активировал. Делать страдальческий вид не собираюсь, как и менять планы на ночь.

— Госпожа, добрый вечер, — вышел из-за стола в парадном консьерж.

— Здравствуй, — кивнула ему Островская. — Проследи за сохранностью авто и присмотри за пьяным поручиком, он недалеко, с ног свалился и сейчас спит. Был так неосторожен, что нос себе разбил.

— Не извольте беспокоиться, — не дрогнул ни один мускул на лице работника.

Ну, мужику лет под сорок, только в глазах улыбка. Уверен, он все видел, но не вмешивался. Это-то и понятно, мог оказаться крайним, на котором кто-нибудь злость сорвет. Меня консьерж предпочел не замечать, но пару раз поймал его пристально-изучающий взгляд. Он явно теряется в догадках, как сумел справиться с бравым офицером, пусть и пьяным.

Мы поднялись на один лестничный пролет, когда я притянул к себе девушку и скользнул губами по ее точеной шее. Та в ответ простонала и крепко прижалась, голову запрокинула, глаза прикрыла и ждет поцелуй. Ну, разве мог ее разочаровать? А еще адреналин в крови все же бурлит, при этом в нас обоих.

— Саша, не здесь, — отвела она мою руку, которая удачно нырнула в разрез платья на бедре.

— У тебя дома никого? — уточнил я.

— Горничная, — ответила Кати и резко отстранилась, а потом рванула вверх по лестнице.

— Стой!

— А ты догони! — обернулась она ко мне.

Настиг возле двери, но обнять не успел, Островская уже нажала на кнопку звонка. Горничной оказалась молоденькая девушка, радостно поприветствовавшая госпожу и хмуро осмотрев меня.

— Глаша, это мой дорогой гость, его зовут Александр Иванович. Поняла? — строго посмотрела на служанку Екатерина Матвеевна.

— Ваш папенька и жених не заругают? — хмурым тоном поинтересовалась та.

— Нет у меня жениха, а отец понятливый. Тебе ли не знать! — усмехнулась дочка градоначальника. — Так что, господина Воронова, — она в мою сторону кивнула, — не обижай.

— Как прикажете, — тяжело вздохнула Глаша, в глазах которой зажглось искреннее любопытство.

— Подай в гостиную вина и легкой закуски, после чего отдыхай, сами со всем справимся, — сказала Островская и взяв меня под локоть повела на выход из прихожей.

Квартира не чета моей, боюсь представить, какую площадь занимает. Ну, догадывался, что девушка ни в чем нужды не знает. Одного не понимаю, почему ей так много отец дозволяет? В таком обществе от осуждения не застрахован никто. А если вспомнить про ее салон, то и вовсе благородные дамы обязаны лишить ее своего общества. Об этом и спросил, когда Кати привела меня в свои комнаты, в которой уютная гостиная, кабинет и спальня. Последняя пока за закрытыми дверьми, но, уверен, выглядит не менее шикарно, как и все увиденное. К слову, у девушки есть определенный вкус. В том числе и картины на стенах подобраны интересные, написанные в современном стиле. Хотя, другого и не ожидал, девушка старается идти в ногу со временем.

— Александр, а всем известно, что живу, как велит сердце и разум, — ответила она на мой вопрос, а потом разрешила войти горничной.

Глафира скоро сервировала стол, после чего поспешно ушла.

— И отец тебя не ругает? — поинтересовался я, разливая по бокалам вино.

— Ворчит, проявляет недовольство, но, — она усмехнулась, — дает жить и дышать полной грудью, если так можно выразиться.

Почему-то, на ее лице мелькнула печаль, и девушка глубоко задумалась.

— За знакомство с такой яркой и запоминающейся дамой, — провозгласил я тост.

— Ты тоже неординарным оказался, — чокнувшись с моим бокалом и пригубив вина, улыбнулась Кати. — Представить себе не могла, что окажусь в твоих объятиях. Нет, планировала отомстить этой, — кивнула в сторону окна, под которым мог «отдыхать» ее бывший жених, — сволочи. Подозревала, что все пройдет банально и скучно, но, — она задумчиво посмотрела на меня, — не ожидала от самой себя таких страстей и эмоций.

— Разочарована? — подошел к ней и протянул руку.

Кати без раздумий ухватилась за мою ладонь и встала с кресла.

— Нет, боюсь, что ты потом станешь себя корить, —