Абсолютная власть - Дэвид Балдаччи

Фрэнк наклонился к столу. Зачем потребовалось стрелять более одного раза? Женщину, скорее всего, убила уже первая пуля. Может, убийца был садистом, всаживающим в труп пулю за пулей? И все же они нашли в теле только два отверстия – маловато для маньяка. Кроме того, существовала проблема с пулями. “Дум-дум” и вторая загадочная пуля.

Он взял в руки полиэтиленовый пакет со своей отметкой на нем. Из тела извлекли лишь одну пулю. Она вошла в голову прямо под правым виском, расплющилась от удара, проникла сквозь череп в мозг, став причиной мощного сотрясения мягкой мозговой ткани.

Он осторожно потряс пакет с пулей, точнее с тем, что от нее осталось. Страшное орудие, сконструированное так, чтобы расплющиваться при ударе и затем перемалывать все на своем пути, продемонстрировало свою силу на Кристине Салливан. Проблема состояла в том, что пули “дум-дум” были теперь общедоступными. Степень деформации пули оказалась огромной. Баллистический анализ почти ничего не дал.

Вторая пуля вошла на полдюйма выше первой, прошла через весь мозг и вышла с другой стороны, оставив там зияющую дыру, гораздо большую, чем входное отверстие. Повреждения кости и мозговой ткани были очень большими.

Эта пуля преподнесла им сюрприз. Отверстие диаметром полдюйма в стене напротив кровати. Обычно, вырезав часть стены, сотрудники лаборатории при помощи специального оборудования осторожно извлекали пулю, чтобы не повредить следы нарезов, дающие возможность установить тип оружия, из которого она была выпущена, и, при благоприятном стечении обстоятельств, найти конкретный ствол. Анализ отпечатков пальцев и баллистическая идентификация давали настолько определенные результаты, насколько позволяла точность такого анализа.

Но только не в этом случае. Отверстие в стене было, однако, пустым; пули в нем не оказалось. Когда из лаборатории ему доложили об этом, Сет пошел туда, чтобы лично проверить этот факт. Уже давно он не чувствовал себя таким раздраженным.

Зачем понадобилось выковыривать пулю из стены, когда другая находилась в трупе? Что особенного могла показать вторая пуля? На эти вопросы у него не было ответов.

Фрэнк сделал несколько записей. Отсутствующая пуля могла быть иного калибра или типа, что указало бы на присутствие двух стрелявших. Даже с учетом всех возможных обстоятельств, Фрэнк не мог представить себе, что один человек держит в каждой руке по пистолету и палит в женщину. Таким образом, подозреваемых, возможно, двое. Это также объяснило бы различие входных и выходных отверстий пуль, а также нанесенных ими повреждений. Входное отверстие кувыркающейся пули “дум-дум” было шире, чем у другой пули. Значит, вторая пуля внутри не пустая, и ее передняя часть не мягкая. Она пробила голову, оставив выходное отверстие диаметром с полпальца. Вероятно, степень ее деформации была минимальной, однако это предположение нельзя было подтвердить, так как у Фрэнка не было самой пули.

Он просмотрел свои первоначальные наброски. Находясь на этапе сбора информации, Фрэнк надеялся, что не застрянет там навсегда. Более того, он не должен был нарушать предусмотренных законом ограничений длительности этого этапа. Он еще раз взглянул на отчет и вновь нахмурился. Фрэнк взял трубку телефона и набрал номер. Десятью минутами позже он сидел в кабинете медицинского эксперта и выжидающе смотрел на него.

Здоровяк-эксперт старым скальпелем тщательно обработал кожицу у основания ногтей и, наконец, поднял глаза на Фрэнка.

– Следы упущения. По крайней мере, попытка удушения. Трахея не повреждена, хотя ткань слегка опухла, и в ней есть кровоподтеки. Есть следы повреждения подъязычной кости, конъюнктивы и век. Это все отмечено в протоколе.

Фрэнк попытался осмыслить эти сведения. Повреждения конъюнктивы и век могли быть вызваны удушением и последовавшим давлением на мозг.

Фрэнк наклонился вперед, сидя на стуле, и посмотрел на многочисленные дипломы и аттестаты, развешанные по стене, которые говорили, что человек, сидящий напротив него, – опытный судебный медик.

– Мужчина или женщина?

Медицинский эксперт пожал плечами.

– Трудно сказать. Человеческая кожа – не идеальная поверхность для снятия отпечатков пальцев, ты это знаешь. На самом деле, они на ней практически не остаются, за исключением некоторых участков, а по прошествии полусуток они исчезают и там. Да и трудно вообразить, чтобы женщина пыталась собственными руками задушить другую женщину. Раздавить трахею нетрудно, но удушение голыми руками – чисто мужской способ убийства. У меня была добрая сотня случаев удушения, но ни в одном из них не было доказано, что это сделала женщина. Кристину Салливан душили спереди, – добавил он. – Рука к руке. Но для этого надо иметь превосходство в физической силе. Хочешь знать мое мнение? Это был мужчина, если такой вывод чего-то стоит.

– В отчете говорится, что на левой стороне ее опухшей челюсти есть синяки, зубы шатаются и во рту имеются порезы.

– Похоже, ей крепко врезали. Один из клыков почти проткнул щеку.

Фрэнк посмотрел на папку с делом.

– А что насчет второй пули?

– Судя по нанесенному ею повреждению, это крупный калибр, как и у первой.

– Что думаешь по поводу первой?

– Ничего определенного. Калибр 357 или 41. А может, и 9 мм. Господи, ты же видел эту пулю. Она сплющилась в лепешку, а половина ее разлетелась в мозговой ткани. Никаких следов нарезов. Даже если найти предполагаемый ствол, соответствие установить не удастся.

– Если бы мы нашли вторую, кое-что стало бы ясно.

– А может, и нет. Тот, кто вытащил ее из стены, наверняка нарушил следы. Баллистики не были бы в восторге.

– Да, но на ней могли бы быть следы волос, крови или кожи убитой. Хотел бы я иметь такие улики...

Эксперт задумчиво потер подбородок.

– Пожалуй, так. Но сначала нужно ее найти.

– Чего, вероятно, не случится, – улыбнулся Фрэнк.

– Как знать...

Они посмотрели друг на друга, прекрасно сознавая, что им ни за что не найти второй пули. Даже если бы это произошло, они не смогли бы связать ее с местом преступления, если бы на ней не оказалось следов убитой или они не нашли ствол, из которого она была выпущена, и не “привязали” его к месту убийства. Слишком много условий.

– Гильзы не нашли? Фрэнк покачал головой.

– Значит, Сет, следа бойка тоже нет. – Медицинский эксперт имел в виду след бойка на дне гильзы, уникальный для каждого экземпляра стрелкового оружия.

– Я и не предполагал, что все пройдет гладко. Кстати, ребята из спецслужб на тебя не наседают?

– Нет, они пока помалкивают, даже странно. – Улыбнулся медицинский эксперт. – Впрочем, если бы прикончили Уолтера Салливана, кто знает, что началось бы? Я уже представил доклад для Ричмонда.

– А почему стреляли два раза? – Фрэнк задал вопрос, ради которого он сюда и пришел.

Медицинский эксперт перестал обрезать кожу у ногтей, отложил скальпель и взглянул на Фрэнка.

– А почему бы и нет?

Его глаза сузились. Он находился в незавидном положении человека, гораздо более компетентного, чем это требовалось в спокойном сельском округе. Будучи одним из приблизительно пяти сотен судебно-медицинских экспертов в стране, он преуспел и в обычной медицинской практике, но питал особое пристрастие как к полицейским расследованиям, так и к судебной патологической анатомии. Прежде чем обосноваться в тихой Вирджинии, он работал коронером в лос-анджелесском округе в течение почти двадцати лет. Положение с убийствами там было куда хуже. Но в этом деле он мог проявить себя сполна.

Фрэнк внимательно посмотрел на него и сказал:

– Каждый из выстрелов, очевидно, был бы смертельным. Это ясно. Тогда зачем стрелять второй раз? Ведь было столько причин этого не делать. Во-первых, лишний шум. Во-вторых, если собираешься сматываться, зачем тратить время и всаживать в нее еще одну пулю? И самое главное, зачем оставлять лишнюю улику, которая позже поможет выйти на тебя? Может, она их напугала? Если так, то почему выстрел был произведен со стороны двери в комнату, а не наоборот? Почему линия выстрела была нисходящей? Она стояла на коленях? Либо это так, либо стрелявший был высокого роста. Способ казни? Но контактных ран на ней нет. И потом эти следы на шее. Зачем сначала пытаться ее задушить, затем остановиться, взять пистолет и вышибить ей мозги? А потом выстрелить снова. Одну пулю убрали. Зачем? Второй пистолет? Зачем пытаться это скрывать? Что в этом важного?

Фрэнк поднялся и зашагал по комнате, засунув руки в карманы, как он всегда делал в минуты напряженных раздумий.

– И место преступления оказалось невероятно чистым. Ничего не осталось. Буквально ничего. Я удивляюсь, как они не вскрыли ей череп и не достали застрявшую там пулю. Этот парень либо действительно вор, либо хочет заставить нас в это поверить. Но тайник действительно обчищен. Пропало около четырех с половиной миллионов долларов. И что там делала миссис Салливан? Она должна была в это время загорать на карибском побережье. Может, она была знакома с этим парнем? Имела с ним любовную связь? Если так, то могут ли два происшествия быть каким-то образом связаны? И зачем, черт побери, топтаться у входной двери, вырубать систему сигнализации, а затем спускаться вниз по веревке, выброшенной из окна? Каждый раз, когда я задаю себе один вопрос, тут же появляется другой. – Фрэнк вновь опустился на стул, слегка смущенный своим монологом.