Пропуск в будущее - Василий Головачев

«Не помереть бы вместе с хроником!» – озабоченно подумал Стас. Кто знает, сколько ему осталось жить?

Дарья заметила его мрачную мину.

– Что-нибудь не так?

Они сели. Стас развернул протянутое официанткой меню.

Дарья продолжала смотреть на него вопросительно-тревожно, и он ответил:

– Я не профессионал спецназа, к сожалению. Да, может быть, боец по натуре, умеющий видеть перспективу, но не спецназовец, мгновенно просчитывающий все варианты.

– Я видела, как ты дрался.

– Ста-Пан записал мне на психику владение воинским искусством. Оно прорезается в моменты большого нервного напряжения, когда мне грозит реальная опасность.

– Получается, ты живёшь на нервах?

Стас развёл руками, сморщился.

– Я такую жизнь не выбирал. Но и отказываться от неё не собираюсь. Ста-Пан говорил, что существует «вселенская библиотека», которую все называют Знаниями Бездн. После того как мы закончим свой поход, хочу добраться до этой «библиотеки».

– Зачем?

– Чтобы знать больше об устройстве Мироздания. Почему Создатель сотворил его таким, каков был его замысел? А разве тебе самой не хочется раскрыть истину?

Дарья улыбнулась.

– Я об этом просто не думала. Женщины решают другие проблемы. Ты разочаруешься, если узнаешь – какие.

– Нет, не разочаруюсь, – возразил он. – Я очень рад, что ты оказалась такая…

– Несамостоятельная?

– Смелая! Другая на твоём месте запаниковала бы, потребовала вернуть её домой, к папе и маме, а ты поверила и пошла со мной.

– Вторая Даша более решительна, чем я.

– Вы обе хороши. Но ты… – Он осекся.

– Что? – полюбопытствовала девушка.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Ты нравишься мне больше, – закончил он твёрдо.

Дарья ещё некоторое время не спускала с него глаз, в которых боролись надежда и сомнение, потом подвинула к нему ладонь, лежащую на столе, и он накрыл её своей ладонью.

– Что будете заказывать? – прервала их диалог официантка.

– Я буду только салат, – сказала Дарья, пряча руки под столик.

– А я бы съел поджарку, – помечтал Стас.

– Поджарки нет.

– Что есть?

– Можем пожарить яичницу.

– Что ж, жарьте, из трёх яиц. Плюс йогурт, плюс… ты что будешь, чай или кофе?

– Чай.

– Я тоже чай. И принесите ещё бутылочку минералки с собой.

Официантка забрала меню, неторопливо удалилась.

Стас придвинулся к Дарье поближе, взял её руки в свои.

– Не сердишься на меня, что я вырвал тебя из привычной обстановки?

Девушка покачала головой, не отнимая рук, слабо улыбнулась.

– Как я могу на тебя сердиться, если ты меня спас? Но у меня возник ехидный вопросик.

– Задавай.

– А если бы ты спас первой ту Дашу?

– Ну и что?

– Тогда я была бы… второй… понимаешь?

– Не понимаю. Постой, что ты хочешь ска… а-а, – вдруг догадался он, – я влюбился бы в неё, что ли?

Дарья покраснела, но не опустила глаза.

– Не влюбился, но…

– Нет! – заявил он железным голосом. – Ты другая. Мне тепло, когда я на тебя смотрю. Вы очень похожи, очень, как родные сёстры, и в то же время вы разные. Вторая Даша хорошая девчонка, но ты…

– Ой, сапог жмёт, – поспешно сказала она, нагибаясь к ноге. – Давно не снимала.

Стас понял, что Дарья не хочет слушать его похвалы и признания. Она не привыкла к таким простым объяснениям и боялась конкретных предложений.

Впрочем, он и сам не стремился к аскетичности отношений типа: «Хочешь? Хочу. Ну пошли…» Приятно было уже само ожидание – даже не интима – простой улыбки, жеста, объятия или поцелуя.

Официантка принесла заказ.

Принялись за еду. Согрели ладони о горячие чашки с чаем.

Стас заметил, что у Дарьи слипаются глаза, решительно прервал процесс «сладостных мечтаний», поднялся.

– Пошли спать.

Дарья послушно поднялась. Он взял её под руку. Она не сопротивлялась. Дошли до двери номера. Посмотрели друг на друга. И начали целоваться.

Длилось это эйфорическое действо всего с минуту.

В замке проскрежетал ключ, дверь приоткрылась, потом распахнулась настежь. Дарья-вторая, в гостиничном халате, смотрела на них, отпрянувших друг от друга, прищурив глаза. Повисла пауза.

– Мы… – начал Стас.

Дарья-вторая засмеялась, посторонилась:

– Проходите, гулёны.

Они переглянулись (губы у Дарьи-первой были пунцовыми, нацелованными), вошли в номер, уставились на раскладушку, загородившую проход.

– Я выпросила у дежурной, – сказала Дарья-вторая. – Могу лечь здесь.

– Нет! – испугалась чего-то Дарья-первая. – Пусть он!

Стас фыркнул.

– Успокойся, конечно, я лягу на раскладушке. Укладывайтесь пока, я искупаюсь. Жаль, переодеться не во что. И вообще нам надо подумать об экипировке и разных нужных мелочах.

– Ограбить магазин? – иронически приподняла бровь Дарья-вторая.

– Почему ограбить? Я слетаю к себе домой, возьму деньги, они в ходу во всех хрониках, позвоню друзьям, у которых есть друзья в спецслужбах. Не пропадём.

– А можно, мы с тобой?

– Нет, лучше я мотанусь один, во избежание всяческих неприятных сюрпризов.

Станислав скрылся в ванной. О чём разговаривали девушки без него, он не слышал.

Вернулся, когда обе уже спали или делали вид, что спят, лёжа на кроватях без движения, под общим одеялом. Второе одеяло и вторую простыню они отдали ему.

Стас погасил свет, разделся, залез под одеяло, улегся на скрипучей раскладушке. Мысли бежали всё медленнее и медленнее, тревоги и заботы отодвинулись, лень было думать о будущем, строить планы, и даже мысль о Дарье недолго согревала душу. Через минуту он уснул.

Проснулся неожиданно, как от толчка. Показалось даже, что задрожала раскладушка.

Стас подхватился на ложе, прислушался к тишине гостиницы, тараща глаза в темноте. Потом почувствовал, что лежит не один!

Повернул голову.

Рядом лежала Дарья!

Каким-то шестым чувством он угадал, что это Дарья-первая, воспитательница детского сада.

Заполошно зашлось сердце.

Он потянулся к ней. Но тёплые пальчики толкнули его в грудь, коснулись губ, и он тихонько лёг рядом, присмиревший и ошалевший от неожиданного подарка.

Они обнялись.

– Ничего не говори, – шепнула она ему на ухо. – Спи.

Он покорно закрыл глаза, но думать ни о чём не мог, горячее дыхание Дарьи щекотало шею, горячее тело прижималось к нему, от неё умопомрачительно пахло фиалками, руки начали жить сами по себе, гладить её плечи, она напряглась, но промолчала, и тогда он осторожно поцеловал её, снежный обвал чувств рухнул на обоих, и они уже ни о чём не говорили, только ласкали друг друга, сдерживаясь, пытаясь делать это тихо, а потом Стас внезапно осознал, что он уже в ней, и рассуждать перестал совсем…

Опомнились век спустя.

Расслабились, тяжело дыша.

– Мы сошли с ума! – еле слышно шепнула Дарья.

Стас не ответил, пребывая в блаженстве.

– Как ты думаешь, Даша проснулась? – снова прошептала Дарья.

– Иди, мойся, – коснулся он губами её уха.

Дарья села, испуганно замерла от раздавшегося скрипа.

– Боже мой! Она же скрипит!

– Я ничего не слышал, – честно сказал он.

Дарья фыркнула, легла на него, зашлась от смеха. Он тоже беззвучно засмеялся, и они долго давились от смеха, пока на кровати не зашевелилась Дарья-вторая и проговорила сонно-недовольным голосом:

– Что вы там прячетесь? Предлагала же лечь на раскладушке.

Дарья-первая вскочила и тенью метнулась к ванной. Щёлкнула дверь. Раздался плеск воды.

– Извини, – поспешно сказал Стас, не чувствуя никакого раскаяния. – Мы не хотели тебя будить. Всё получилось спонтанно, как во сне.

– Больно скрипуч ваш сон. Будете ложиться?

– Нет, спи. Больше не повторится.

Дарья-вторая повозилась немного под одеялом, затихла.

Стас полежал несколько минут, улыбаясь неизвестно чему, потом тихонько встал, прокрался к ванной, стукнул пальцем в дверь, нажал. Дверь оказалась незапертой. Он проскользнул внутрь, наткнулся на Дарью, прижавшую к груди полотенце.

– Ты…

Он прижал палец к её губам, отнял полотенце, начал её целовать, и она ответила…

Вторая вспышка страсти была не менее острой и оглушительной, чем первая. Хотя пришлось моститься в крохотном помещении, где можно было расположиться только стоя.

Когда всё кончилось, они включили душ и стояли под струями воды до тех пор, пока не вернулась и способность размышлять.

– Мы сумасшедшие! – выдохнула Дарья, прижав ладони к щекам.

– Ну и пусть, – махнул рукой Стас. – Мы ничего ни у кого не крадём.

– Мы наглые и бессовестные!

– Наглость – это счастье, совесть – это роскошь.

– Ты жуткий авантюрист!

– С кем поведёшься, от того и наберёшься.

– Ах ты… – Дарья замахнулась на него.

Он перехватил её руку и зажал рот поцелуем.

– Как я теперь выйду? – спросила она после поцелуя непослушными губами.