Трясина - Лиза Марклунд

подумал, что она куда-то ушла ночевать к подруге, оставив его одного с его стыдом на произвол судьбы. Стало быть, хорошо, что она не ушла? Или ей просто некуда пойти?

Мимо по улице проехала машина, шурша колесами по лужам.

Может быть, поспешить, собрать свои шмотки и свалить, пока она не проснулась?

Маловероятно, что ему это удастся. Она проснется либо от его шумного одевания, либо когда он уже будет стоять одной ногой за дверью. И это окончательно закрепит представление о нем как о полном лузере. Сначала наблевать на нее, а потом уйти крадучись, как воришка. Тогда он уже никогда ее больше не увидит. Вероятно, если он останется, то тоже не увидит, но уйти, не сказав ни слова, показалось ему еще хуже. На самом деле это было более активное решение – то, чего он обычно избегал.

Так что он проскользнул обратно, с раскалывающейся головой и самым вялым членом в Швеции, и забрался обратно на поролоновый матрас. Натянул на себя одеяло без пододеяльника, еще раз пожалел, что не может заплакать и, как ни странно, тут же снова заснул.

Комнату заливал белый весенний свет. Несколько секунд Викинг пребывал в состоянии счастливого опьянения, прежде чем включилось сознание и вернулся стыд. Затаив дыхание, он прислушался. Снаружи доносился гул транспорта, а вот в квартире стояла звенящая тишина.

– Хелена!

Голос прозвучал хрипло, Викинг откашлялся.

Ответа не последовало.

Поднявшись, он собрал с пола свои вещи и оделся, почувствовал себя на удивление собранно. В груди и в голове ощущалось похмелье, но не такое паническое, как ранним утром. Он взглянул на наручные часы. Половина одиннадцатого. Большая часть продуктов распада уже вышла из организма.

Тихо, ступая почти на цыпочках, он вышел в кухню. В раковине стояли кофейная чашка и тарелка с хлебными крошками, хозяйка дома позавтракала бутербродом. На всякий случай он заглянул в гостиную – пусто. Покрывало лежало, свернутое, на подлокотнике дивана.

Постельное белье из ванной исчезло.

Он уселся за кухонный стол и стал ждать. У нее в квартире не тикали часы. Снаружи лился немилосердный свет. Дождь прекратился, но ветер рвал ветки березы.

Поднявшись, он открыл холодильник. Молоко, спред, сыр и ветчина, малиновое варенье, яйца, кетчуп, зернистая горчица, упаковка сосисок, еще одна бутылка «Молока любимой женщины». Она предполагала, что они прикончат и эту бутылку тоже? Сколько же они выпили? Как минимум две, плюс его португальское, и в основном пил он.

Он закрыл холодильник, полез в кладовку.

Спагетти, макароны, сухое картофельное пюре, сахар, мука, соль и, смотри-ка – «Полярный хлеб»! Достав из пакета с оленем одну лепешку, он вытащил из холодильника спред и сыр, сделал себе основательный бутерброд. Сложил его, как всегда привык делать. Съел в четыре укуса. Сразу почувствовал, как ему полегчало.

Он ломал голову, куда она делась. Пошла на работу? Первый день Пасхи – возможно, подает блюда на каком-нибудь пасхальном обеде. Она ничего об этом не говорила – с другой стороны, он и не спрашивал. Или отправилась в магазин? Возможно, она просто ушла и ждет, пока он уберется восвояси.

Ну что ж, тогда ей придется ждать долго.

Он вернулся в спальню, огляделся. Возле кровати стояла тумбочка с небольшим ящиком, Викинг подошел и выдвинул его. Баночка таблеток от головной боли, маленькая черно-белая фотография: светловолосая девочка с пожилой женщиной. Обнявшись, они улыбались на камеру, прищурившись от солнца. Вероятно, Хелена и ее бабушка. Он перевернул снимок. Сзади ничего не написано.

Пошел в гостиную, потрогал диван. Тепло ее тела уже остыло. Попробовал присесть. Удобно. Журнальный столик идеально подходил, чтобы положить на него ноги. Огляделся. У Хелены была в точности такая же белая этажерка, как у него в его съемной комнатке. Там стояли книги, старый транзисторный приемник и большой кассетный магнитофон с двойными динамиками. Он поднялся, чтобы рассмотреть его поближе. Внутри была вставлена кассета, Викинг нажал на кнопку «play». Комнату разом заполнил высокий голос Майкла Джексона, Викинг подпрыгнул на месте и завозился с кнопками, пытаясь уменьшить звук. Билли Джин не была его любовницей. Просто девушка, которая сказала, что ребенок от него.

Викинг перевел дух, ломая голову, не слышал ли кто-нибудь. Если Хелена пошла к кому-то из соседей, то она услышала, как он хозяйничает в ее квартире. Ну что ж, пусть так.

Он стал рассматривать книги, водя пальцем по корешкам. Названия мало что ему говорили, он больше читал литературу по специальности. И комиксы. «Имя розы». «Дочь Мистраля». «Отель „Нью-Гэмпшир“». «Интригантка». «Подобие правосудия». «Зима в раю». Имена авторов тоже были ему незнакомы: Умберто Эко, Юдит Кранц, Джон Ирвинг, Сидни Шелдон, Рене Шаталь, Ульф Лундель…

Погоди-ка, ведь он читал его книгу «Як», ему понравилось. Парень, мечтающий стать писателем, который выпивает, вкалывает, борется за существование. Викинг воспринял роман как автобиографический и пришел к тому, что сам не отказался бы стать Ульфом Лунделем. Отправиться в Стокгольм и на Готланд, научиться курить – для начала сигареты, пожить в коммуне хиппи, ища свою любовь. И песни у него супер.

Достав с полки «Зиму в раю» в бумажном переплете, он прочел текст на задней стороне обложки.

«Лежа навытяжку в „Вольво-Комби“, порезанный ножом, окровавленный, с выбитыми зубами, лишившись двух килограмм кокаина, Бенгт Павло Густавсон возвращается в Швецию, поболтавшись по миру больше пяти лет».

Черт, похоже, отличная книжка. Может быть, попросить почитать на время?

В эту минуту заскрежетал замок и открылась входная дверь. Словно обжегшись, Викинг поставил на место книгу, сделал три больших шага и встретил Хелену у дверей.

– Привет, – сказал он.

Она держала в руках охапку мятого, горячего от пара постельного белья.

– Привет, – коротко ответила она, пытаясь закрыть за собой дверь, не уронив белье.

– Погоди, я помогу, – сказал он и закрыл дверь.

Хелена прошла совсем рядом с ним, направляясь в спальню, ворс на шерстяной кофте коснулся его руки.

– Я украла время стирки у соседки по фамилии Андерссон, – проговорила она, не оборачиваясь. – Старушка появилась, когда я уже сворачивала свое белье, была вне себя от ярости. Кричала, что заявит на меня в полицию.

– За кражу? – спросил Викинг. – Времени стирки?

Он пошел вслед за ней в спальню.

– Она так орала – я испугалась, что ее хватит инфаркт. Чертова старушенция. Надеюсь, она скоро отбросит копыта.

– Или будет жить долго и мучиться, – ответил Викинг.

Хелена вздохнула и взглянула на него.

– Тебя часто выворачивает во время секса?

– Такое со мной впервые, – ответил Викинг, не отводя глаз, хотя смотреть было больно.

Она обхватила голову