Что я без тебя… - Джудит Макнот

Она протянула ему обе руки, чего никогда не позволила бы себе чопорная англичанка, если бы знала доктора совсем недавно, как Шеридан. Однако Хью были по душе ее простота и непосредственность, ради такой девушки он готов был послать к дьяволу все правила этикета.

– Вы чудесно выглядите, – прочувствованно сказал он, отступив на несколько шагов, чтобы хорошенько рассмотреть ее наряд, и, помолчав, добавил: – Настоящий лютик!

Комплимент – хуже не придумаешь.

Шеридан так нервничала перед свиданием с женихом, что никак не решалась взглянуть на него и продолжала беседовать с врачом.

– Но ведь я выгляжу так же, как несколько минут назад, когда вы заходили ко мне. Правда, тогда на мне не было одежды, – добавила она и готова была провалиться сквозь землю, когда услышала приглушенный смешок графа. – Я хотела сказать, – быстро проговорила она, бросив взгляд на прекрасное, улыбающееся лицо Уэстморленда, – что на мне не было этой одежды.

– Я понял, что вы имели в виду, – ответил Стивен, зачарованно глядя на ее порозовевшие щеки и нежную, как фарфор, кожу, видневшуюся в вырезе каре.

– Не знаю, как вас благодарить за чудесные наряды, – сказала девушка, и ей показалось, что она тонет в глубине его голубых глаз. – Признаться, я испытала огромное облегчение, когда увидела эти платья.

– Облегчение? – Стивен усмехнулся, сам не зная почему. Быть может, обрадовался ее приходу… или же ее восторженному взгляду, которым она наградила его в благодарность за какие-то сшитые на скорую руку простенькие платья? – Почему же вы испытали облегчение? – спросил он, отметив про себя, что ему она не протянула обе руки, как доктору.

– В самом деле, почему? – поинтересовался, в свою очередь, доктор, и Шеридан смущенно отвела глаза от гипнотизирующего взгляда лорда Уэстморленда.

– Потому что очень боялась, что они похожи на то, которое я надевала позапрошлой ночью, – объяснила она доктору. – Оно прелестное, честное слово, но… как бы это сказать… воздушное.

– Воздушное? – не понял доктор.

– Ну да. Видите ли… оно даже не похоже на платье, скорее на бледно-лиловую накидку из кисеи и едва держалось на мне. Стоило развязаться хотя бы одной серебристой ленточке, и я оказалась бы… – Она осеклась, поскольку в этот момент доктор пристально посмотрел на графа.

– Значит, бледно-лиловое, да? – переспросил Уайткомб, продолжая сверлить взглядом жениха. – И почти прозрачное?

Заметив в глазах доктора укор, адресованный графу, Шеридан быстро добавила:

– Да, но в Англии принято такое носить.

– Кто вам это сказал, дорогая?

– Служанка Констанция. – Шеридан готова была на все, только бы выгородить жениха, который прятал улыбку, несмотря на осуждающий взгляд доктора. – Горничная заверила меня, что его носят на первый обеденный звонок. Именно так она и сказала: «Первый обеденный звонок!» – решительно заявила Шеридан.

Тут доктор и граф словно по команде уставились на девушку.

– Что? – в один голос спросили они.

Проклиная себя за то, что затеяла этот разговор, Шеридан набрала в легкие воздух и терпеливо пояснила ошеломленным мужчинам:

– Она сказала, что бледно-лиловое платье годится только на первый обеденный звонок. Я не знала, что вы звонили в колокольчик, но была уверена, что иду на ужин, а не на обед, однако другого платья у меня не было, кроме того, я не надевала его ни на первый, ни на какой-либо другой обеденный звонок, и поэтому не… – Она умолкла, заметив по выражению лица графа, что он о чем-то догадывается и едва сдерживает смех. – Разве я сказала что-то смешное?

Устремив взгляд на Стивена, доктор Уайткомб настойчиво спросил:

– Что она имеет в виду?

– Она имеет в виду «en deshabille»[5]. Горничная исказила французское слово.

Доктор Уайткомб понимающе кивнул, но не счел это хоть сколько-нибудь смешным.

– Как я сразу не догадался. Впрочем, бледно-лиловое платье сразу навело меня на подозрение. Надеюсь, вы в самое ближайшее время найдете для мисс Ланкастер опытную камеристку во избежание подобных недоразумений?

Доктор выпил вино и, передав бокал лакею, который вырос словно из-под земли, держа наготове серебряный поднос, только сейчас сообразил, что граф никак не отреагировал на его вопрос. Однако, повернувшись к нему, увидел, что граф забыл не только о его вопросе, но и о самом его присутствии. Его внимание было приковано к Чариз Ланкастер.

– Вы еще не поздоровались со мной, мадемуазель, это для меня настоящий удар.

– О да, понимаю, – рассмеялась она, польщенная его словами, невольно залюбовавшись им.

Он стоял, облокотившись о каминную полку, устремив на нее взгляд своих голубых глаз, с томной улыбкой на прекрасном лице, являя собой образец уверенного в себе сильного мужчины. В то же время его поистине рыцарская галантность и излучавший тепло взгляд странным образом возбуждали Шеридан, и ее собственная улыбка тоже стала теплой, когда она обратилась к нему:

– Я хотела поприветствовать вас, как только вошла, но забыла, как это делается, и собиралась спросить у вас.

– О чем именно вы собирались спросить?

– Надо ли делать книксен? – пояснила она с усмешкой, поразившей Стивена в самое сердце. Никакие проблемы ее не страшили, она умела решать их легко и шутя. Ни перед чем не пасовала, и именно эта смелость так привлекала в ней графа. Что же касается приветственного книксена, то лучше бы она протянула ему обе руки, как доктору, или же, что было бы совсем замечательно, подставила губы для поцелуя, которого он в этот момент страстно желал. Но об этом он мог только мечтать, а потому на ее вопрос равнодушно ответил:

– Да, принято делать книксен.

– Так я и думала, – сказала она и удивительно легко и грациозно присела. – Ну что, получилось? – спросила девушка, выпрямившись, и протянула руку навстречу его руке.

– Еще как! – усмехнулся он. – Хорошо провели день?

От Хью Уайткомба не ускользнуло, как ласково смотрит на девушку граф, с каким нетерпением ждет ответа на свой вопрос, как близко, почти вплотную подошел к ней в нарушение всяких норм приличия. То ли его так увлекла роль жениха, то ли…

Доктор Уайткомб решил выяснить все до конца и своим обычным шутливым тоном обратился к обоим:

– Я могу остаться на ужин, если, разумеется, буду приглашен…

Чариз Ланкастер повернулась к доктору, но Стивен не удостоил его даже взглядом.

– Это невозможно, – сухо произнес граф. – Уезжайте!

– Намек услышан и понят.

Уайткомб пришел в такой восторг от всего, чему только что стал свидетелем, в том числе и от беспрецедентного отказа в гостеприимстве, что едва не пожал руку дворецкому, протянувшему ему шляпу и трость. Но вместо этого лишь попросил: