Тени Бога - Грегори Киз

Король пришел в беспокойное состояние:

— Мне не нравятся подобные разговоры. Я вообще не люблю говорить на эту тему. Но я должен смотреть правде в глаза. И все же, хотя Стерн ведет себя невоспитанно и грубо — простите, но, кажется, это свойственно всем англичанам, — я не вижу доказательств тому, что он вступил в союз с демоном. То же самое он говорит и о вас, и я не знаю, кому верить. — Филипп оперся руками о стол и стал похож на старого, сильно уставшего человека.

Франклин прекрасно понимал, что чувствовал король в этот момент.

— Ваше величество, предлагаю сменить тему нашего разговора. Сегодня вечером за ужином я намереваюсь продемонстрировать некоторые опыты с атмосферой. Думаю, это будет и занятно, и познавательно.

Король мгновенно оживился, его настроение все больше поднималось по мере того, как они обсуждали детали. Филипп уже не столько походил на короля, сколько на мальчишку, очарованного загадкой мира. Его задор передался и Франклину, и тот искренне увлекся темой.

Когда король удалился, а Франклин, подняв вверх руки, потянулся, он вдруг, нет, не услышал, почувствовал, что в лабораторию кто-то вошел.

В дверном проеме стояла Василиса, облаченная в темно-лиловое платье.

— Здравствуй, Бенджамин. Ты во дворце просто фурор произвел.

— Неужели? Меня удивило твое отсутствие за ужином. Ты, кажется, тоже ведешь здесь свою игру. Мне остается лишь гадать, в какую предательскую интригу ты вовлечена.

— Я была приглашена на ужин, но сочла нужным не ходить. Но сегодня вечером я обязательно буду. Король выразил желание, чтобы я посмотрела на его опыты.

— Вы с королем на дружеской ноге?

— Не стесняйся в выражениях, Бен, если хочешь сделать мне больно. Нет, я не любовница короля. У него и без меня их две, и обе — довольно злобные особы. Ограничусь теми врагами, что у меня уже есть.

— И у меня, их достаточно, так что твои враги мне не нужны.

Наконец он добился, по ее лицу скользнула легкая досада.

— Я думала, ты хотел со мной поговорить, — сказала Василиса. — По крайней мере, так я тебя поняла.

— Что ж, давай поговорим.

— Это касается машин тьмы.

Франклин сразу заинтересовался. Василиса говорила словами Улера. Конечно, они могли встречаться вчера или даже сегодня. Но в любом случае дополнительные сведения не помешают.

— Продолжай, я слушаю.

Василиса чуть заметно улыбнулась:

— В России наука приняла особое направление — ангельское. Ты понимаешь, что это значит. Почти все исследования были нацелены на усовершенствование способов применения животного духа, открытого Исааком Ньютоном, то есть создания для malakim материальной оболочки.

— Все это мне хорошо известно.

— Но настал момент, Бен, и мы пошли дальше Ньютона. Мы нашли для malakim способ проявить себя, более того, стать всемогущими в материальном мире. И taloi больше не делаются из металла и алхимической начинки, больше нет неуклюжих воздушных кораблей, и не нужно стравливать армии. Malakim получили возможность действовать в материальном мире без посредников. Ты понимаешь меня?

Во рту у Бена пересохло.

— Но тогда зачем все это? — спросил он тихо. — Зачем нужны подводные корабли, претендент, Стерн — весь этот фарс?

— Тогда мы еще не знали, что нам удастся это сделать. Кроме того, malakim разделились на два лагеря. Одни запретили использовать машины тьмы, другие даже не знают об их существовании. И в эфире, оказывается, можно вести войну. Те, которые хотят уничтожить человечество, выжидают момент. А пока они должны притворяться, что действуют в материальном мире, натравливая одну страну на другую, разжигают войну с армиями и пушками. Но, Бен, если мы не найдем способ противостоять машинам тьмы, тогда все, что мы делаем, не имеет ровным счетом никакого смысла. Все — лишь пустая трата времени.

И вдруг в слабом свете угасавшего дня он увидел выражение ее лица. Такое же выражение он видел в зеркале на своем лице в тот момент, когда осознал, что он сделал с миром, сколько миллионов человеческих жизней унесла его неосторожная глупость.

И — а это уже запрещенный прием — по лицу Василисы текли слезы.

Женские слезы действуют на мужчин обезоруживающе, очень не многие способны их вынести, не теряя душевного равновесия. Франклин не был исключением, непроизвольно его рука легла ей на плечо, неловко попыталась погладить.

В следующее мгновение она уже рыдала у него на груди.

Это был шок. Знакомый до боли запах волос, нежный изгиб тела. Но раньше она никогда не была такой несчастной и беспомощной. Напротив, всегда уверенная в себе, владеющая собой. Всегда было так, что он нуждался в ней. Перемена ролей понравилась Бену. Он чувствовал, будто одержал победу, которую и желать перестал. Нет, он желал…

И вопреки желанию он мягко отстранил Василису.

— Успокойся, Василиса. Если то, что ты сказала, правда, я помогу тебе. Я должен помочь. Но если это уловка…

— Клянусь, нет!

— Ты говорила, что у тебя есть доказательство.

— У меня есть записи Сведенборга, касающиеся создания машин тьмы. Используя их, можно изобрести средство защиты от этого чудовищного оружия. Мы должны! Вместе у нас получится.

— Записи — не доказательство.

— Я оставлю их тебе. Ты посмотри. Оцени.

Бен не понял, откуда она достала — из складок юбки? — целую кипу бумаг, вложила их ему в руки и ушла.

Франклин взглянул на первый листок. Слава богу, на латинском, а не на русском, прочитать будет несложно.

Он сел и начал изучение записей Сведенборга, делая частые пометки. В окна было видно, как солнце клонилось к закату, окрашивая небо на западе всеми переливами красного, и, наконец, скрылось за линией горизонта, оставив грязно-оранжевый всполох.

С моря в окна залетал прохладный бриз, разгоняя нещадный дневной зной. Но лоб Франклина оставался мокрым от пота, потому что сейчас он понял всю серьезность грозящей им опасности.

Франклин настолько погрузился в чтение записей, что Роберту и Вольтеру потребовалось приложить немало сил, чтобы вернуть его к действительности и напомнить о приближающемся часе ужина.

— Для реализации твоего плана все готово, кроме научных приборов и тебя, глупая ты башка.

— Спасибо, друзья, вы не могли бы отнести туда вот эти аппараты? Или слуг попросите, а мне нужно переодеться, боюсь, король уже видел меня в этом наряде.

— Твои придворные привычки вернулись к тебе невероятно быстро, хотя ты клялся, что они тебе вовсе и не нужны, — заметил Роберт.

— Это всего лишь необходимость, Роберт, чтобы окончательно завоевать короля. Я вынужден играть по его правилам.

— Неужели? — выразил удивление Вольтер. — Думаю, Стерну и д'Артакиту эти правила известны гораздо лучше, чем тебе.

— С каких это пор лекцию о правилах придворных игр мне читает человек, чьи неуместные разговоры довели его до Бастилии? — ехидно бросил Франклин, хотя понимал, что в словах Вольтера есть большая доля правды. — Ну, возможно, мне удастся посеять сомнения, а потом посмотрим, что из этого выйдет.

Наряд Франклина встретили приглушенным смехом и оживленным шушуканьем. На что он улыбнулся и вежливо кивнул, словно его наградили величайшей похвалой. Он шел к королю, держа спину прямо и ступая твердо. Поклонившись, он снял енотовую шапку и отложил ее в сторону.

— Новый наряд ученого? — тихо спросил король, окинув его взглядом.

На Франклине были штаны из оленьей кожи, такая же накидка, которую он одолжил у одного из индейцев, под ней очень простой полушерстяной жилет с пуговицами, обтянутыми хлопчатобумажной тканью.

— Нет, ваше величество, костюм американца. Последний крик моды Чарльз-Тауна.

Конечно, это была ложь, в Чарльз-Тауне люди со средствами одевались точно так же, как и французы, поскольку никак не могли избавиться от привычки подражать придворным уже давно не существовавших королевских дворов Европы. Но и Франклин из-за шапки походил на торговца кожами или следопыта.

— Правда? Как эксцентрично. Возможно, мне тоже стоит заказать себе такой наряд. В конце концов, мы все в каком-то смысле американцы.

— В самом прямом смысле, — подхватил Франклин. — По правде сказать, я слышал, что английские торговцы позаимствовали эту моду у французских концессионеров, обосновавшихся на территории натчез. В любом случае я нахожу эту одежду очень удобной.

— А я нахожу ее довольно грубой и вульгарной, — сказал д'Артакит с нервной улыбкой на тонких губах.

— Я предпочитаю то, что делает нас ближе к природе, мсье. Выжить в Новом Свете, согласитесь, требует немалых сил. У всех нас, сидящих за этим столом, их оказалось достаточно. Природа проверяла нас на прочность, и мы, как некогда индейцы, выдержали испытание. Для меня эта одежда — как знак доблести, исключительности, признания того, что американский народ не похож ни на один из существующих в Европе или в иной части света. Несмотря на различие верований, языков, форм правления, ваше величество, я готов утверждать, что мы все американцы. — С этими словами Франклин подошел к столу и взял бокал. — За его величество, Филиппа Первого, короля Франции на американской земле, американского короля.