Тени Бога - Грегори Киз

— Ты проводишь меня к моим студентам? — спросила Адриана. — Хочу с ними поговорить.

— Конечно, мадемуазель, с удовольствием.

11

Вниз по течению

Оглторп, едва сдерживая подступившие слезы, смотрел, как пламя охватывает дом.

— Зачем было поджигать? — тихо спросил Парментер, на его простом, грубом лице играли красные отблески пламени. — Пушки портить, колодцы отравлять — это понятно. Но дом-то, зачем палить?

— Ничего нашего им не достанется, — ответил Оглторп. — Ничего. Если, в конце концов, мы проиграем эту войну и Азилия превратится в прах, то наши враги не будут сидеть в доме, построенном моими руками.

— А что с советом?

— Да, сейчас иду, но вначале нужно было сделать это.

— Показать пример?

— Да.

«И сделать меня совершенно свободным», — закончил про себя Оглторп.

Вытравить идею освободить Азилию — нельзя… Это невозможно сделать. Однажды он построил дом, значит, он сможет построить новый. Но сейчас ему нужно выиграть великую войну, и шансы выиграть у него скудные. Привязанность к маркграфству будет только мешать.

Зал заседаний в форте Монтгомери был построен три года назад, старый сгорел, пожар тогда чуть не перекинулся на другие здания, он угрожал охватить весь город. Оглторп никогда не забудет ту ночь: перепачканные сажей лица, длинные вереницы мужчин и женщин, передающих друг другу ведра с водой. А затем новое строительство и торжественное открытие. В Азилии часто устраивались праздники.

Присутствовавших на совете было мало, многие умерли, а выбирать новых членов совета времени не было. Оглторп поднялся и откашлялся. Но прежде чем он успел произнести первое слово, встал Роберт Тафт.

— Что вы хотите сказать, мистер Тафт?

— Лишь то, маркграф, что мы очень рады вас видеть. Мы тут было упали духом, а с вашим возвращением приободрились. Думаю, со мной все согласятся, если я скажу, что вы можете на нас рассчитывать.

— Напрасно вы так думаете, мистер Тафт! — выкрикнул какой-то мужчина с красным лицом и в грязном напудренном парике. — Мы за эту войну не голосовали! Мы должны быть с претендентом, а не воевать с ним. Он наш король, помазанный Богом, а все наши беды и несчастья вот из-за этого человека. — Он показал пальцем на Оглторпа.

Оглторп вздохнул, распрямил плечи и потер руки, затем снял шляпу и положил ее на стол, обвел взглядом собравшихся людей. Раньше все эти люди доверяли ему.

— Кто еще придерживается такого же мнения, что и мистер Прескотт? Кто еще считает, что я втянул вас в несправедливую войну?

Если отбросить колеблющихся и воздержавшихся, то таких оказалась почти половина. Оглторп мрачно усмехнулся:

— Боюсь, что после моих слов число сторонников мистера Прескотта возрастет. А я хочу поведать вам суровую и неприглядную правду. Во-первых, мы с вами ведем войну с претендентом и его дьявольскими союзниками. Если вы думаете, что можете заключить с ними мирный договор и жить свободно, если вам вообще позволят жить, то вы весьма наивные люди, поскольку не знаете того, что знаю я, но я не стану вас разубеждать. Оставайтесь здесь и ждите претендента и его армию. Но я — маркграф и командующий Континентальной армией.

— Ты эту армию уничтожил! — выкрикнул со своего места Прескотт.

— Если вы считаете, что я ни на что не годен, то низложите меня, заберите у меня подчиненных мне людей, если получится, мистер Прескотт. — Оглторп нацелил на Прескотта палец. — Пока мы проливали кровь и умирали, где были вы? Вы и все воздержавшиеся, кто готов на брюхе ползти навстречу претенденту и отдать все, за что мы боролись. Вы были на плантациях, набивали животы жирной свининой и кукурузой!

— Я не брошу свою семью в окружении рабов, да еще в такое неспокойное время! И вам это хорошо известно!

— Бок о бок со мной сражалось много плантаторов, я оставил без присмотра свой дом и все свое хозяйство.

— Но у вас же нет рабов.

— Верно, но они есть у Уильямса, упокой Господи его душу, у Томаса Джеральда… — Оглторп нахмурился, перед глазами всплыли картины их смерти, он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. — Не важно. Я даю рабам свободу. Рабы делают свободного человека слабым. Рабы ослабили и маркграфство, и вы служите тому доказательством.

Поднялся гвалт.

— Вы не можете этого сделать! — визгливо закричал Джошуа Морнер. — Они наша собственность!

— Так помешайте мне. — Оглторп сказал это таким холодным и спокойным тоном, что шум сразу стих. Кричавшие остались сидеть или стоять с разинутыми ртами, а он продолжал: — Мы должны освободить рабов, и тогда они будут сражаться на нашей стороне, а не против нас. Свободный человек воюет за свои интересы, а сейчас в наших интересах разбить армию претендента.

— Все это глупости!

— Сейчас твои люди набирают солдат среди рабов; Им уже объявлено об их освобождении, а также об освобождении их семей.

— Да они все разбегутся!

— Кто-то пустится в бега, а кто-то нет. Самые умные останутся, потому что бежать по большому счету некуда. Когда придут «красные мундиры», чтобы согнать вас с ваших плантаций, вы не найдете ни одного раба, кому можно было бы дать в руки винтовку защищать вас.

— Как же так, вы только что сказали, что мы собираемся воевать с армией претендента?

— Да, но не здесь, не в форте Монтгомери. — Оглторп выдержал значительную паузу. — Мы будем воевать не на территории Азилии. Сегодня же мы выступаем в сторону земель аппалачей, там мы найдем безопасное место для женщин и детей. Солдаты под командованием губернатора Нейрна отправятся маршем в Нью-Пэрис. У меня же иная миссия.

— А что станет с Монтгомери?

— Я сожгу его. А вы в свою очередь должны сжечь свои плантации. Моя уже сгорела.

— Сжечь Монтгомери? — взвизгнул Прескотт. — Вы превышаете свои полномочия, Оглторп. Во всем!

— Полномочия? Сейчас военное время. Все мои полномочия в моих ножнах. Не хотите ли испытать их на своей шкуре, сэр?

Прескотт сник под пристальным взглядом Оглторпа.

— Но… сжечь дом, освободить рабов… это же полное разорение!

— Вы уже разорены, глупый осел! — крикнул Оглторп. — Это произошло в тот самый момент, когда армия дьяволов ступила на землю Америки. И мы будем драться, пока не изгоним их или пока все не падем мертвыми. То, что я не могу спасти, я сожгу, чтобы врагу ничего не досталось. А сейчас, джентльмены, я не прошу вас любить меня или верить в Бога. Вы просто должны следовать за мной или погибнуть здесь. Вы не маленькие дети, вы мужчины. Так будьте ими, или Бог проклянет вас.

С этими словами Оглторп поднялся и покинул тускло освещенный зал заседаний.

Парментер нашел Оглторпа на обрывистом берегу реки, маркграф задумчиво смотрел вниз на воду.

— Они с вами, сэр. Вы победили.

— Все?

— Прескотт и ему подобные не в счет. Кто-то, конечно, останется. Некоторые решили не отпускать своих рабов, остальные этим очень недовольны. Так что в вашей армии значительное пополнение. Они любят вас, сэр.

Оглторп посмотрел на Парментера с неподдельным удивлением:

— Правда?

— Да. Конечно, обошлись вы с ними сурово. Но сколько раз вы вставали на защиту их интересов?! Вначале был Хоу, затем проклятые испанцы, Каролина… И каждый раз вы одерживали победу. Если бы не вы, то и маркграфства бы не существовало, это ясно как божий день.

— С сегодняшнего дня его не существует.

— Сэр, маркграфство всегда будет там, где будете вы.

Оглторп кивнул и вдруг удивленно воскликнул:

— Первая хорошая новость за последнее время! Капитан Парментер, посмотри вон туда.

За рекой, у самой кромки леса, стояла армия. И солдаты были не в красных камзолах.

— Провалиться мне на этом самом месте! — воскликнул Парментер. — Это Мартин из Северной Каролины и, если я не ошибаюсь, с ним индейцы из племени чероки.

— Ты, капитан, не ошибаешься, это Мартин и чероки.

— Как они догадались прийти сюда, если все сообщения перехватываются?

— Не знаю, но я очень рад их появлению. — Оглторп нахмурился. — И с какой осторожностью, не поднимая шума, они сюда добрались. Найди лодку, хочу поговорить с Мартином.

— А вот с вашей стороны это неосторожно.

— Найди лодку.

Оказалось, Мартин вот уже почти месяц шел за ним следом на расстоянии всего в несколько дней.

— Я очень спешил и надеялся встретиться с тобой в верховьях Окони, где наши друзья, чероки, слышали отзвуки боя. Но мы все же опоздали и нашли там только горы трупов в красных камзолах и разбившиеся дьявольские воздушные корабли. В последнем сообщении, что мы получили, нам приказывали, если на севере дела станут совсем плохи, отступать в Азилию, по всей видимости, и вы сюда же направились. Мы думали, наша помощь вам не помешает.