Царица - Алина Бутяева

Эльфы тоже пришли, правда замаскированные. Говорят ещё не время, старейшины до сих пор думают какому государству можно доверять, кроме Пустынных земель и Пяти островов. Знают только, что Моргании и Мореании они не доверятся вообще и на контакт с ними пойдут ещё очень не скоро. У них на примете была страна Горных троп, но, переговорив с Туросом Таккарой, приуныли. Видимо, сильвы совсем погрязли в борьбе за власть, и влезать сейчас туда попросту бесполезно, только проблем огребут.

Церемонию как всегда доверили провести Гростону Урон-утану. Этот замечательный и, не смотря на возраст, резвый с живым умом мужчина давно и прочно занял в моём сердце тёплый уголок. Он был до одурения ответственным и справедливым, но становиться мировым судьёй наотрез отказался: "Годы мои уже не те, а жизнь идёт, всё меняется, мои взгляды на неё давно состарились вместе со мной", - отвечал и ловко менял тему разговора.

Сейчас двадцатый день ручейника, по-земному - двадцатое марта, хотя не уверена, что на земле сейчас именно эта дата. Но вот интересный факт, даты равноденствия здесь полностью совпадают с земными, по крайней мере, примерно.

Я прокралась за спинками кресел и встала на отведённое мне по церемониалу место. Рядом стоял Грекхен, следом за ним папа и мама, и уже за ними Ирка и Грумон. То бишь, в рядок парами. С другой стороны от алтаря стоит Эмилия в сопровождении молодого графа Черстона по имени Ларик. Этот совсем ещё молодой человек, взвалил на свои плечи поистине непосильную ношу, а именно - практически разорённые его недальновидным отцом земли и теперь пытался свести концы с концами. Впрочем такая ситуация была во всех Пустынных землях, но у него было хуже всего.

Следом за матерью и графом стояла Юджина, в сопровождении юного морганского принца Никлара, далее - все остальные старейшины родов.

Солрейк нервно топтался в пяти шагах от алтаря, когда главные двери зала распахнулись, он просто замер и казалось, даже не дышит. Нель шла медленными и плавными шагами, плечи её были расправлены, вся фигура говорила о спокойствии, а вот лицо всё портило, точнее его бледно-зелёный вид и рассеянный взгляд. Когда она поравнялась с Реем и вложила в его ладонь свою, оба синхронно выдохнули как перед прыжком и пошли к алтарю нога в ногу. Тина и Дина несли за ними следом корзину цветов.

-Сегодня прекрасный день. День, когда волею судьбы соединяются не только два сердца, но и две души, - начал свою речь Гростон Урон-утан. - Сегодня и сей же миг ответь нам наместник царицы Пустынных земель, Солрейк из рода Шейрон, по своей ли воле берёшь ты в жёны целительницу Элионель Тур.

-Да, - прозвучало твёрдо и уверенно.

-Целительница Элионель Тур, по своей ли воле ты берёшь в мужья наместника царицы Пустынных земель, Солрейка Шейрона.

-Да, - уверенно, но с дрожью.

-Готовы ли вы связать свои судьбы и души воедино, заботиться друг о друге, почитать друг друга как самих себя, блюсти верность друг другу и нести тяготы и невзгоды с честью, бороться с ними рука об руку?

-Да, - дружно и уверенно.

-Тогда обменяйтесь браслетами и помните - браслет этот нельзя снять, сжечь, отнять вместе с рукой, как нельзя снять с себя данный обет. Не сжечь души ваши, не отнять любви навеки связавшей вас.- Нель и Рей обменялись браслетами.- Здесь и сейчас приветствуйте же свидетели, Солрейка и Элионель из рода Шейрон!

Стоило последней фразе громоподобно разлететься по залу, как все присутствующие начали рукоплескать, и овации не иссякали до тех пор, пока они рука об руку не вышли в зал, заполненный столами и зеркалами. Там, под грянувшую музыку Нель и Рей улыбаясь, танцевали свой первый танец в качестве супругов. И казалось, что для них не существует больше никого.

***

Я снова чувствую себя скаковой лошадью. Прошёл месяц со дня свадьбы Рея и Нель. После торжества они уехали в южный замок, а вернуться должны только через неделю. Всё это время я почти не выхожу из кабинета, исключение составляют те случаи, когда у моего жениха кончается терпение и, перекинув меня через плечо, несёт меня в сад, где уже ждёт накрытый стол. Обожаю Грека, если бы не он, давно бы уже померла от голода в приступе трудоголизма.

А ещё сегодня начали прибывать мои "летучие отряды" с детьми. Дети ведут себя по-разному: кто-то радуется и смеётся, кто-то напуган, кто-то плачет и просится домой. Вот с последних, я и решила начать.

-Привет!

Но девчушка не ответила, только сопли рукавом вытерла.

-Почему ты плачешь?

О, плакать перестала, насупилась. Кажется, даже косички стали топорщиться как-то воинственно.

-Я не плачу, я горюю.

Каких усилий мне стоило не расхохотаться, говорить не буду.

-А по чём горюешь-то?

-Знамо дело, по жизни вольной.

-А что? Она закончилась?

Девочка замешкалась с ответом, видимо, пыталась понять - закончилась вольная жизнь или нет.

-Так ведь из Скита не возвращаются, это все знают, - тихо, печально и уже совсем без злости сказала малышка.

-Погоди, при чём здесь Скит?

- А разве нас не туда отдадут?

-Глупости какие, не отдадут! Вы будете учиться здесь в новой школе, и к родителям сможете ездить на каникулы.

Было видно, что девочка воспряла духом и уже с любопытством глядела на меня. Я решила, что тут уже не нужна.

-Ну, а теперь иди к остальным ребятам, - сказала я, проводя рукой по волосам девочки.

Удар током был мне наградой. Ничего серьёзного, так пальцы от боли онемели, но всё же ощутимо.

-Это что было?

-Простите, я просто волновалась, а когда волнуюсь... - девочка снова поникла.

-Ничего, бывает, не страшно. Ну, а теперь иди, скоро обед накроют.

Ко мне подбежал воин, поставленный на ворота школы.

-Цариц...

-Тццц, - перебила я его, приложив палец к губам.- Где ты тут цариц видишь? Если бы сюда пришла царица, уж я бы об этом знала.

Вот такой тонкий намёк на толстые обстоятельства.

-Да, госпожа, я понял.

-Что случилось Жостеман?

-Там какие-то люди у ворот. Женщина кричит, что у всех будут неприятности, если она не войдёт и не переговорит с руководством.

-Ну, веди меня Сусанин.

-Что?

-Неважно, говорю - пошли, посмотрим.

У ворот стояла неплохая повозка, такую не купить простым людям, запряжена она была двумя гнедыми кобылами. Коняшки, хоть и уставшие, но явно не за серебрушку куплены. Рядом со вторым воином, оставшимся у ворот стоит грузная, но хорошо одетая женщина и на повышенных тонах что-то втолковывает стражнику. Позади неё, справа стоит парнишка лет двенадцати и с меланхоличным видом ковыряет в ухе, кажется это занятие, поглотило его всецело. То, что мы с Жостеманом подошли к ним, осталось незамеченным.