Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна

Сажусь на стол и подталкиваю кружку Серафиме, чуть-чуть пролив на стол.

– На, – вздыхаю, отводя взгляд в сторону. – Здесь что, совсем нет еды?

– Я вот что нашла, корзинку, – выставляет она на стол весь этот молочный рай. – Наверное, близко деревня.

Отламываю кусок сыра руками, пока балласт тянется к моему мешку за столовыми приборами.

– Так ешь, – отодвигаю мешок на край стола и устало болтаю ногами, пожёвывая сыр.

– Зачем тебе ложки и вилки? – немного надувается магиня. – Их же все равно не продашь, везде их родовой герб.

– Всегда можно переплавить, – равнодушно похлопываю по мешку. – Тебя как-то не особо заботит твоё будущее добро.

Слегка наклоняюсь вперед, с ухмылкой наблюдая, как эта мартышка выпучила на меня глаза. Должна же быть причина, почему она все ещё не сдала меня мегере.

– Неужели передумала быть следующей графиней Зеленого Огня? – насмехаюсь над ней, чувствуя желание хоть так самоутвердиться. – Или просто страшно от перспективы родить некромантше внучат?

Зря я это сказала, очень даже зря. Моя самодовольная ухмылка больше похожа на оскал. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать от отчаянья и боли, отворачиваюсь, смотря, как и она, на дверь.

– Не хочу детей, – произносит Серафима, опустошив кружку с вином.

Не такого ответа я от нее ожидала, настроение с натянуто-игривого резко сменилось на серьёзный тон. Она допила из кружки, затем налила себе ещё и, не спрашивая, налила и мне тоже.

– Не буду, – отодвигаю кружку подальше от себя.

– Зря, похоже, тебе это куда больше нужно, чем мне, – отсалютовала, прежде чем выпить.

– Так почему ты не хочешь детей? – выдерживаю паузу, чтобы не заподозрила моего интереса.

– Не хочу, чтобы мои дети жили такой же жизнью, как и я, – вздыхает она, опустошая ещё одну кружку.

Подаю ей и свою кружку, она и ее выпивает, даже не замечая.

– А что, жизнь богатой наследницы древнего рода так уж и плоха? – не удерживаюсь от сарказма, наливая в другую кружку себе молока.

– Наследницы? – она грустно смеется, а затем  смотрит на меня с неожиданной злобой. – Тебе никогда не понять!

Отворачивается, бормоча что-то неразборчивое, пьет ещё. Ничего себе, столько выпила, а почти и не окосела.

– Ну да, куда там мне до вашего сиятельства, – бормочу себе под нос, отпивая молока с запахом вина.

– Моя мать умерла, рожая меня, – вдруг выдает этот субъект что-то очень личное.

Я старой некромантши меньше испугалась, чем этих резких откровений от балласта. Чебурек запрыгнул на стол и принялся жевать творог, махая своим пушистым хвостом.

– Всю свою жизнь я была обузой для своего отца, брата и очередного идиота, решившего, что дочь графа – хороший способ разбогатеть. Не хочу, чтобы мой ребёнок тоже был кому-то обузой, ненужным балластом, от которого хочешь избавиться, но не можешь этого сделать.

Она замолчала, глядря перед собой пустым взглядом. Ого, кажется, я чувствую стыд. Балласт – так мысленно называла я ее, и, похоже, не только я. Отставляю кружку с молоком в сторону и хмуро смотрю на нее.

– Мой ребенок не повторит мою судьбу, – порывисто вскидывает голову магиня, стуча по своей руке ладонью. – Пока я не встречу человека, который не будет видеть во мне обузу, детей заводить не собираюсь!

Она так резко выпрямилась, что чуть не свалилась с кресла под мой смешок.

– А что же военный министр? Он не тот, кто тебе нужен? – цепляюсь за ее слова.

– Он тот, но и не тот, – сразу скисает магиня, касаясь брачного браслета на руке.

– Это как? – улыбаюсь, снова прихлёбывая молоко.

– Его мама некромант, есть вероятность, что наши дети тоже будут некромантами, – мрачно сообщает она так, будто ее и вправду это беспокоит.

– И что в этом такого? – не понимаю ее.

– Ну как ты не понимаешь?! – возмущается Серафима. – Ты бы захотела, чтобы твоим детям всю их жизнь грозила смертельная опасность? Думаешь, что с ними будет, если кто-то узнает о некроманте в роду? К тому же, представь, как это всю свою жизнь скрывать кто ты такой на самом деле? Разве кто-то в своем уме захочет замуж за некроманта?! Я не хочу своим детям такой судьбы!

Зря она это сказала, зря я спросила. Закрываю глаза, пытаясь просто ни о чем не думать, пока к горлу подступают страх и сомнения. Сжимаю край стола так, что дерево и мои кости трещат.

– Ну, а ты? – резко спрашивает Серафима, отчего я выныриваю из океана мрачных мыслей.

– Что я? – подозрительно на нее кошусь.

– Почему ты так спокойна? – спрашивает она, замявшись, явно хотела спросить что-то другое, но не решилась.

– А чего мне переживать? – улыбаюсь кисло. – В моей жизни все шикарно.

Серафима недоверчиво приподнимает бровь, и хмыкает, но ничего не говорит. Отпиваем из кружек: я – молока, она – вина.

– Почему ты не боишься некромантшу? – улыбается она. – Мне даже показалось, ты ничего не боишься, кроме крыс, конечно же.

Кривлюсь, вместо того чтобы ответить. Как ей объяснить, что я сильная, если сейчас я слабая? Вздыхаю натужно, мечтая иметь хмельную голову, чтобы ни о чем не думать.

– Как только ты перестанешь бояться и рассчитывать на кого-то, сразу же перестанешь быть обузой, – устало опираюсь на руки сзади, чувствуя боль в спине.

Напившись молока и наевшись творога и сыра, безумно захотелось спать. Усталость этого бесконечного дня сказывается. Увы, я не могу спать, мне же надо дождаться, пока матушка некроманта придёт избавляться от меня. Да ещё хочется посмотреть на радушную встречу невесты и жениха, увидеть вытянутое лицо Серафимы, когда она поймет, что все ещё замужем за вполне живым Нальнаром. Только эта мысль сейчас мне греет душу.

Дверь толкнули ногой, от испуга и удивления я даже вздрогнула. Кого там нелегкая принесла? Кружка выпадает из моих онемевших рук, я не ожидала, что он появится так быстро. Он должен был появиться только в обед! Я совершенно не готова не то, что говорить с ним, но и даже смотреть на него. Мне надо было сбежать, просто сбежать отсюда, плевать на то, каким опасным способом он меня сюда призвал. Я просто хочу сбежать отсюда немедленно!!! Дергаюсь, чтобы слезть со стола, но мешок с сокровищами падает. Все, что меня успокаивало всего мгновение назад – сделало меня ещё более несчастной сейчас. Старая мегера кричит что-то о воровстве и о чем-то ещё, но я не слушаю. Да я даже пошевелиться не могу, словно пригвождённая к этому столу дурманящим чувством страха. Даже не могу сказать, чего боюсь больше: что он узнает о ребёнке, или что не заметит его?

Он подходит ближе, я забываю как дышать, меня хватает только на одно слово – его имя, но старуха заглушает меня криком. Просто тону в омуте его глаз, он не отводит от меня взгляда, не дает и секунды собраться с мыслями.

– Мама, – говорит он так, что я не сразу понимаю смысл его слов. – Познакомься, это Клара – моя невеста.

Стоп! Что он сказал? Эта фраза вызвала у меня такой ступор, что я даже не сопротивлялась, когда он подхватил меня под колени и забросил себе на плечо. Он хотел унести меня, под громкие крики своей матери, но явно не учитывал моё особое положение. Я завизжала как резаная, от боли и страха за ребенка. Не сомневаюсь, если бы начала вырываться он бы меня ни за что не отпустил, но вот сейчас я явно его удивила. Настолько сильно удивила, что он опустил меня на пол и обеспокоенно оглядел с головы до ног.

– Игнарешнар, это что черт побери такое?! – закричала совершенно невозмутимая накануне матушка некроманта.

– Что такое? – недоверчиво смотрит на меня сам некромант.

И он ещё имеет право спрашивать?! После того как каким-то своим экспериментом перенес сюда, чуть не убив меня и моего ребенка?! Так ещё и на плечо себе забросил, будто мешок в моем-то положении! Даже не зная, что я беременна, уже два раза попытался лишить меня моей крохи! Да тут у кого угодно нервы сдадут! Звонкая пощечина – максимум, на что я способна сейчас. Рука подрагивает, я чувствую жуткую боль, просто смотря на него.