Шпион, который ее убил - Сергей Донской

– С добрым утром.

Тамара хотела ответить что-нибудь язвительное, но было поздно. Бондарь спал, сраженный усталостью, как выстрелом в упор.

Кофе обжигал губы. Сигаретный дым стелился над столом туманной пеленой. Чашки, которые попеременно подносили к губам Тамара и Бондарь, тихо звякали, возвращаясь на блюдца. В Тамарином блюдце собралась коричневая лужица пролитого кофе.

– Руки дрожат, – пожаловалась она. – Мы еще никогда не расставались надолго.

– Пройдет, – пообещал Бондарь. – Привыкнешь.

– Никогда.

Взгляд Тамары, устремленный в предрассветную мглу, был рассеян. Бондарь смотрел туда же прищурившись, словно выискивал за окном невидимую пока мишень.

– Мы с тобой как в поезде едем, – сказала Тамара. – Последние километры перед станцией, на которой один сойдет, а другой продолжит путь в одиночестве… Сказал бы что-нибудь на прощание.

– Что? – встрепенулся Бондарь.

– Например, что вернешься.

– Я вернусь.

– Что будешь вспоминать обо мне.

– Буду вспоминать.

– А еще скажи, что ты меня любишь, – потребовала Тамара. – Времени остается все меньше, не молчи.

– Я тебя люблю, – сказал Бондарь. – А насчет времени ты ошибаешься. У нас его навалом.

– Можно подумать, что поезд идет по кругу. Закольцованный маршрут? Хотела бы я, чтобы так оно и было. Чтобы мы никогда с тобой не расставались. Ехали бы и ехали. Вдвоем.

– Так не бывает, – возразил Бондарь, туша сигарету в пепельнице. – Никто и никогда не позволит людям провести жизнь в отдельном купе, изолированном от остального мира.

– Но если мы все равно движемся от начала к концу, то почему бы не ехать не в общем вагоне, а в спальном?

– Э, милая моя… Жизнь нельзя провести в спячке, запомни. Всегда есть способ встряхнуть задремавших. От нас ждут действий, неважно каких. Тех, кто решил отсидеться в спальном вагоне, ожидает крушение. Дрейфующих по течению подстерегает водоворот. Приходится как-то реагировать на происходящее.

Бондарь встал, заранее мучаясь от необходимости прощаться. Он терпеть не мог подобных сцен. Ему было проще уходить молча, не оглядываясь. Прощальный кивок, стремительная походка, устремленный вперед взгляд… Но сегодня у него не было права поступить так.

Бондарь поцеловал поднявшуюся Тамару. Погладил ее по волосам, улыбнулся:

– Вот вернусь, и тогда можно будет позволить себе длинное путешествие в спальном вагоне, как ты это называешь. Задернем шторы и останемся с глазу на глаз.

– Не надо.

– Ты же сама этого хотела, – вскинул брови Бондарь.

– Мечтать и желать по-настоящему – разные вещи, – печально сказала Тамара, уткнувшись в его плечо. – Если мы запремся и задернем шторы, то очень скоро ты не выдержишь и сбежишь навсегда. Я не хочу тебе наскучить. И менять тебя не хочу. Если ты откажешься от своей работы, то это будешь уже не ты, а кто-то другой. – Тамара заглянула Бондарю в глаза. – Мне не нужен другой, Женя. Мне нужен только ты. Я тебя люблю и всегда буду любить. Несмотря на то что это так больно.

– Больно, – согласился Бондарь. – Но это правильно.

– Ты думаешь? – улыбнулась Тамара сквозь слезы.

– Конечно. Боль постоянно напоминает о себе, не позволяет забывать и успокаиваться. Ты у меня здесь. – Ткнув себя пальцем в грудь, Бондарь грубовато отстранился, повернулся к Тамаре спиной и буркнул: – Прощай. Провожать не надо, я сам найду дверь.

– Я буду ждать, Женя.

– Разумеется.

Так и не оглянувшись на закусившую губу Тамару, Бондарь вышел.

Глава 13,

действие которой переносится все выше и выше над уровнем моря

Подчеркнуто официальный Павел, доставивший Бондаря в Шереметьево, вручил ему чемодан, билет на рейс Москва—Адлер и, наспех повторив инструкции, укатил обратно. По его словам, Маргарита Марковна со своей свитой вылетела к Черному морю еще ночью на частном самолете. Бондарю это не понравилось. Дело было не в том, что ему так уж хотелось насладиться комфортом и обществом Леди М. Просто в его душу закрались невольные подозрения. Зачем такая спешность и таинственность? Почему хозяйка предоставила телохранителю путешествовать в одиночестве, вместо того чтобы держать его при себе, как полагается в подобных случаях? Бондарь вышел у нее из доверия? Она торопится замести какие-то следы, прежде чем он доберется до места? Что вообще, черт подери, происходит?

Разрешение на ношение оружия, выданное личным шофером Морталюк, не слишком понравилось охранной службе аэропорта, однако после десятиминутной заминки Бондаря пропустили в накопитель, откуда его вместе с остальными пассажирами препроводили в чрево самолета. Заняв свое место сразу за левым крылом, он уткнулся в иллюминатор, огорчив свою соседку, рассчитывавшую на флирт с последующим обменом координатами. Но Бондарю было не до пустопорожней болтовни с томящимися в собственном соку дамочками. Он уже начал помаленьку обалдевать от женского общества. Из головы не выходил намек Морталюк на гарем, ожидающий Бондаря.

Какие еще сюрпризы ему приготовлены? Куда повезут его люди, которым поручено встретить Бондаря в адлерском аэропорту? Судя по всему, в горы. Оттуда не позвонишь на Лубянку и не вызовешь подмогу. Значит, полагаться можно только на себя самого. Дело привычное.

Бондарь обнаружил, что самолет успел подняться довольно высоко, и поймал себя на мысли, что от него в данном случае ничего не зависит. Сейчас он всецело зависел от погодных условий, технических характеристик лайнера и пилотов, управляющих полетом. В нескольких километрах от земли любая мелочь могла стать роковой для полутора сотен пассажиров, вверивших свои жизни «Аэрофлоту», наземным диспетчерам, защитникам воздушных рубежей России и еще бог весть кому. Один ошибся в расчетах при конструировании, другой маялся с похмелья, когда заливал антифриз, третий, сидящий за штурвалом, подслеповат или просто не выспался ночью. Малейшая оплошность – и надежный с виду самолет рухнет вниз, разваливаясь в падении.

Судьба? Наверное. Ее не обманешь, не задобришь, с ней не договоришься. Ты зависишь от нерадивого авиамеханика в такой же степени, как от придурочного лихача на дороге, который, перепутав красный свет с зеленым, врезается прямо в лоб твоего автомобиля, когда ты спокойно возвращаешься домой с работы. Ошибаются хирурги, мухлюют фармацевты, под крышами домов зреют таящие смерть сосульки, в подвалах ждут своего часа гексогеновые заначки, бурлит отравленная водка, затаились загнанные в стволы пули, натачиваются финки, выходят из строя тормозные колодки локомотивов…

«С этим ничего не поделаешь, – подвел черту Бондарь. – Вся жизнь – игра, азартная игра со смертью, у которой всегда припрятаны тузы в рукаве. Стоит мысленно смириться с поражением, и ты пропал. Так что не падай духом, Женя Бондарь. Не забывай, что еще месяц назад ты был на волосок от гибели, и все же ты выскочил. Благодаря чему? Одно только умение обращаться с оружием еще не делает тебя неуязвимым. Требуется везение в придачу. Вот и положись на удачу, не теряй веры в свою счастливую звезду. И помни, что дома тебя ждут, очень ждут. Ты не имеешь права обмануть ожиданий тех, кому ты дорог».

Перед мысленным взором Бондаря возник и пропал печальный образ Тамары. Ее сменила квадратная фигура полковника Роднина в неизменном синем костюме. Он вспомнился весьма кстати. Секунду спустя ожил мобильный телефон, мелодично оповестивший Бондаря, что его ждет SMS-сообщение. Оно было пространным и явно готовилось по распоряжению Роднина. Примитивный код не поставил бы в тупик мало-мальски толкового шифровальщика, но человек посторонний решил бы, что уставившийся на дисплей Бондарь пролистывает электронные странички технического словаря или справочника. Сосредоточенно и методично. Со скучным-прескучным выражением лица.

Это продолжалось так долго, что соседка устала коситься на поглощенного чтением Бондаря и закрыла глаза. Мужлан, хам и невежа, сердито подумала она. Импотент несчастный. Такой симпатичный, а к женскому полу абсолютно равнодушен.

Соседка заблуждалась. Информация, полученная Бондарем, напрямую касалась женского пола, и она его очень даже заинтересовала.

Оперативное расследование, проведенное сотрудниками ФСБ, выявило одну любопытную особенность, присущую двадцати семи девушкам, исчезнувшим после собеседования в агентстве Морталюк. Все, как одна, по своим параметрам не годились в манекенщицы. Во-первых, они были слишком низкорослы, по меркам модельного бизнеса. Ни одна не дотягивала до ста семидесяти сантиметров, а на подиуме, где важно вышагивают костлявые дылды, таким малюткам делать нечего. Во-вторых, девушки были полноваты, о чем свидетельствовали данные обмеров их фигур. Грудастые, бедрастые, короче, созданные природой для любви и материнства, а не для шныряния по тусовкам. Именно по этой причине девушек забраковали. Напрашивался вывод: они были переадресованы куда-то дальше. Кому-то понадобились эти молоденькие глупенькие дурочки с женскими формами.