Хозяйка источника - Олег Авраменко

В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал свое место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.

В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определенном смысле, он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.

Появившись в моем зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстегнутыми пуговицами, черные штаны и высокие кавалерийские сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.

— Ты на Земле Аврелия? — спросил я, ответив на его приветствие.

— Нет, но только что оттуда.

— И как там дела?

— Да так себе. Кстати, можешь добавить в свой список еще одного завербованного.

— Прекрасно. — Я достал из блокнот, в котором вел учет "подсадных уток". Кто этот еще один?

— Твой покорный слуга.

Я машинально раскрыл блокнот на букве «т», чтобы найти названное имя, но тут же захлопнул его и уставился на Диониса изумленным взглядом:

— Ты?!

— А почему бы и нет? Чем плоха моя кандидатура?

— Но ведь ты сам отказался.

Дионис важно кивнул:

— Я не хотел оставлять Землю Аврелия на съедение Александру. Но теперь обстоятельства изменились.

— В какую сторону?

— Для Земли Аврелия в лучшую, а для нас, несомненно, в худшую. Со вчерашнего дня орден Святого Духа в трауре по поводу безвременной кончины своего гроссмейстера.

— Александр умер?!! — пораженно воскликнул я.

— Не думаю. Похоже, он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.

— Но с какой стати?

Дионис смерил меня долгим взглядом:

— Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Магомет, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошел к ней!

— По-твоему, Александр начал охоту на меня?

— А ты сомневался? Говорил же я, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить свое уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со мной — Александр встал на путь вендетты.

Я ухмыльнулся:

— И как же он доберется до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога — в самое пекло.

Дионис покачал головой:

— Александр не глуп и не пойдет на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет — она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сестры для мести не годятся — ведь ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остается твой Дом — вот по нему, я полагаю, он и ударит.

— Как?

— Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоем Доме начнет литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?

— Да.

— Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путем Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.

— Дрянь дело, — сказал я.

— Хуже некуда, — согласился Дионис. — Если моя догадка верна, тебе нужен надежный тыл у Истоков, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.

— Спасибо, кузен, — растроганно сказал я. — Ты один из немногих, кому я полностью доверяю, и я рад буду видеть тебя рядом со мной.

— Значит, лады, — подытожил Дионис. — Когда я закончу вербовку «уток», ты заберешь меня вместе с ними.

— А как же Земля Аврелия?

— О ней не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.

Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис слыл знатным и могущественным вельможей и был главным советником неаполитанского короля, фактического правителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звездный час.

— Между прочим, — сказал я. — Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.

Дионис принял мои слова за намек:

— Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.

Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его.

— Погоди, у нас еще есть время. Если, конечно, ты никуда не спешишь.

— Я-то не спешу. Просто я подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспаленными глазами, да еще в день коронации. С тобой все в порядке?

— У меня бессонница, — честно ответил я.

— Отчего? Неужели мандраж?

— Да нет. Кое-какие проблемы личного плана.

Дионис сокрушенно возвел горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.

— Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.

— А ты слишком бесстрастен, — парировал я.

— Вовсе нет, — возразил кузен. — Просто я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.

Я вздохнул:

— Легко сказать «бери». Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Мое двойное детство теперь сказывается легкой формой шизофрении — но, уверяю, вполне безобидной.

Дионис усмехнулся — уникальное явление.

— Надеюсь, твоя шиза не косит наши ряды?

Я понял, что он имеет в виду.

— Пока что нет. Все наши чувствуют себя прекрасно, особенно Брендон.

— Да, я слышал, что он влюблен.

— Вот как! — удивился я. — И от кого же ты слышал?

— От матери. Ей рассказала об этом Юнона, которой не так давно Брендон поверил свои сердечные тайны.