Валютные войны - Джеймс Рикардс

Двухъярусная система направила давление, оказываемое на продавца вследствие спекулятивных сделок с другими продавцами, на открытый рынок, в то время как цена $35 была доступна только центральным банкам. Однако союзники США пришли к неофициальному соглашению не использовать в своих интересах «золотое окно» и не приобретать золото по более дешевой официальной цене. Крах Золотого пула, создание двухъярусной системы и принятие США и Великобританией некоторых краткосрочных жестких мер – все это помогло стабилизировать международную валютную систему в конце 1968–1969 годов, однако конец Бреттон-Вудской системы был очевиден.

29 ноября 1968 года, чуть позже краха Лондонского Золотого пула, газета «Таймс» объявила, что среди проблем валютной системы было также то, что «объем мировой торговли увеличивается гораздо быстрее, чем мировой запас золота»[23]. Подобные высказывания иллюстрируют одно из самых больших непониманий роли золота.

Неправильно говорить, что в мире недостаточно золота, чтобы поддержать мировую торговлю, потому что проблема не в количестве; проблема скорее в цене. Если не хватало золота по цене $35 за унцию, то такое же количество золота могло бы легко поддержать мировую торговлю по цене $100 за унцию или выше. Проблема, на которую действительно ссылалась «Таймс» и в чем была права, заключалась в искусственно заниженной цене $35 за унцию. Если цена золота была слишком низкой, то проблема заключалась не в нехватке золота, а в избытке бумажных денег по отношению к золоту. Этот избыток отразился в растущей инфляции в США, Великобритании и Франции.

В 1969 году МВФ занялся проблемой «нехватки золота» и создал новую форму международного резервного актива, называемого специальным правом заимствования (СПЗ). Идея СПЗ была довольно смутной, не имела никакой материальной поддержки и была распределена между странами согласно их квоте в МВФ. Она была быстро названа «бумажное золото», потому что олицетворяла фонд, который мог компенсировать остатки дефицита платежей в такой же мере, как золото или резервные валюты.

Создание СПЗ было в то время недопонятым новшеством. В 1970–1972 годах было осуществлено несколько оформлений, в 1981 году – еще одно оформление в ответ на скачок цен на нефть и глобальную инфляцию. Впоследствии оформление СПЗ было приостановлено почти на тридцать лет. Только в 2009 году, на пике депрессии, начавшейся в 2007 году, гораздо большее количество СПЗ было распечатано и роздано членам МВФ. Однако же первоначальное оформление СПЗ отражало, насколько несбалансированным стал запас бумажных денег по отношению к золоту. А также высветило безрассудство, с которым США и другие страны цеплялись за золотой паритет $35 за унцию, даже после того, как эта цена стала недопустимой.

Весь период с 1967 по 1971 год лучше всего характеризуется замешательством и нерешительностью в вопросах международной валютной системы. Девальвация фунта стерлингов в 1967 году явилась шоком, даже несмотря на то что нестабильность фунта была спрогнозирована центральными банками годами ранее. Но последующие годы были ознаменованы чередой девальваций, ревальваций, инфляций, СПЗ, крахом Золотого пула, валютными свопами, ссудами МВФ, двухъярусным рынком золота и другими паллиативами. В то же время ведущие экономики мира переживали внутреннее напряжение, выражавшееся в форме студенческих забастовок, протестов рабочих, антивоенных протестов, сексуальной революции, Пражской весны, культурной революции и непрерывного роста контркультуры. Все это совпало с быстрыми техническими изменениями, такими как повсеместное распространение компьютеров, страх перед термоядерной войной и просто благоговейный страх перед приземлением человека на Луну. Казалось, что весь мир еще не был в более шатком положении с 1938 года.

Тем не менее, несмотря на все эти изменения, одна вещь была стабильна. Ценность американского доллара оставалась такой же – одна тридцать пятая от унции чистого золота. США были готовы защищать эту цену, несмотря на увеличивающийся запас долларов и тот факт, что конвертируемость была теперь доступна только ограниченному количеству центральных банков по джентльменскому соглашению не требовать обмена. Но внезапно и этот последний вариант оказался бесполезным.

15 августа 1971 года самое популярное шоу Америки, Bonanza, по просьбе президента Ричарда Никсона объявило о принятии так называемой Новой экономической политики, суть которой состояла в немедленном урегулировании ставок заработной платы и цен, 10‑процентном дополнительном налоге на импорт и в закрытии «золотого окна». Теперь иностранные центральные банки больше не могли обменять доллар на золото; привилегия обмена для всех остальных владельцев золота закончилась уже давно. Никсон обосновывал свои действия патриотизмом, он даже заявил: «Я убежден, что американский доллар больше никогда не будет заложником в руках иностранных спекулянтов»[24]. Конечно, доллар довели до такого состояния не спекулянты, а дефицит США и снятие денежных ограничений, но, как и Рузвельта, факты не остановили Никсона. Последние отголоски Бреттон-Вудского золотого стандарта 1944 года и золото-обменного стандарта Генуэзской конференции 1922 года теперь исчезли.

Новая экономическая политика Никсона была крайне популярна. Обзоры СМИ освещали ее в хорошем свете, и в первый операционный день после речи президента индекс Доу – Джонса для акций промышленных компаний поднялся до самой высокой отметки за всю свою историю. Впоследствии объявление этой политики стали называть Никсон-шоком. Идея политики держалась в секрете, о ее проведении было объявлено в одностороннем порядке – без консультации с МВФ или другими важными участниками Бреттон-Вудской конференции. Суть политики не должна была стать новостью для торговых партнеров США – де-факто девальвация доллара по отношению к золоту, к которой и стремилась Новая экономическая политика, была ожидаема, и давление на доллар увеличилось за несколько недель до речи Никсона. Швейцария обменяла бумажные доллары на более 40 метрических тонн золота в июле 1971 года. Обмен доллара на золото обеспечил Франции статус золотой державы, который она сохраняет даже сейчас, проигрывая только США и Германии.

Больше всего европейцев и японцев поразила в новой экономической политике не девальвация доллара, но 10‑процентный дополнительный налог на все импортируемые в США товары. Отказ от золотого стандарта сам по себе не менял относительные ценности валют – фунт, франк и иена имели фиксированное равенство курса по отношению к доллару, а немецкая марка и канадский доллар уже колебались ко времени речи Никсона. Но на самом деле Никсон стремился к немедленной девальвации доллара по отношению ко всем главным валютам или, что еще лучше, свободному колебанию курса так, чтобы доллар мог продолжать непрерывную девальвацию на зарубежных валютных рынках. Однако для этого должно было пройти время, необходимо было провести переговоры, а Никсон не хотел ждать. Его 10‑процентный дополнительный налог имел такой же эффект, как и 10‑процентная девальвация. Этот налог был сродни пуле в лоб торговым партнерам США. Никсон отменил бы налог, как только получил бы необходимую ему девальвацию, а все формальности с переговорами должен был уладить его министр финансов, Джон Конналли из Техаса.