Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

– Ты славен, Геральт из Ривии, – сказал Пинетти. – Твои дела и подвиги всеобщее мнение действительно считает весьма впечатляющими и достойными восхищения. На наше восхищение, как ты сам понимаешь, особенно рассчитывать тебе не стоит, мы не так легко готовы оказывать почет, особенно кому-то вроде тебя. Но мы умеем признать профессионализм и уважаем опыт. Факты говорят сами за себя. Ты, рискнул бы я сказать, являешься выдающимся… хмм…

– Ну?

– Устранителем. – Пинетти нашел слово без труда, очевидно, заранее заготовил его. – Кем-то, кто устраняет угрожающих людям бестий и чудовищ.

Геральт не отозвался. Ждал.

– Аналогично и нашей целью, целью чародеев, является благополучие и безопасность людей. Следовательно, можно говорить про общие интересы. Случайные недоразумения не должны их заслонять. Недавно нам это дал понять хозяин сего замка, который слышал о тебе. И хотел бы познакомиться лично. Он прямо пожелал этого.

– Ортолан.

– Гроссмейстер Ортолан. И его ближайшие сотрудники. Ты будешь представлен. Позже. Служащий укажет тебе твои комнаты. Ты можешь освежиться после путешествия. Отдохнуть. И вскоре мы пришлем за тобой.

* * *

Геральт думал. Вспоминал все, что когда-либо слышал о гроссмейстере Ортолане. Являющемся, по всеобщему мнению, живой легендой.

* * *

Ортолан был живой легендой, личностью необычайных заслуг перед чернокнижным искусством.

Его навязчивой идеей была популяризация магии. В отличие от большинства чародеев, он считал, что выгоды и польза, проистекающие от сверхъестественных сил, должны быть общим достоянием и служить укреплению общего благополучия, комфорта и всеобщего счастья. Каждый человек, мечтал Ортолан, должен иметь гарантированный бесплатный доступ к магическим лекарствам и эликсирам. Чародейские амулеты, талисманы и другие артефакты должны быть распространены повсеместно и даром. Привилегией каждого гражданина должны стать телепатия, телекинез, телепортация и телекоммуникация. Чтобы этого достичь, Ортолан беспрерывно что-то изобретал. То есть – совершал открытия. Некоторые оказались столь же легендарными, как и он сам.

Действительность болезненно ударила по мечтаниям старого чародея. Ни одно из его изобретений, долженствующих сделать магию общедоступной и демократичной, так и не вышло из стадии прототипа. Все, что придумал Ортолан, и что по идее должно было быть простым, оказывалось ужасно сложным. То, что должно было стать массовым, оказывалось дьявольски дорогим. Ортолан, несмотря на это, не падал духом; неудачи, вместо того, чтобы выбить его из седла, побуждали к новым усилиям. Приводящим к очередным неудачам.

Подозревалось – самому Ортолану, разумеется, такая мысль никогда не приходила в голову, – что неудачи изобретателя своей причиной зачастую имели банальный саботаж. И дело здесь было не не только – и не столько – в обычной зависимости чародейского братства и в его нежелании открыть всем доступ к искусству, которое чародеи хотели бы видеть в руках элиты – то бишь, в своих. Больше опасались изобретений военного, убийственного характера. И опасались не зря. Порой у Ортолана случались периоды увлечения взрывчатыми и зажигательными материалами, бомбардами, бронированными каретами, самопалами, самобоями и отравляющими газами. Условием благополучия, доказывал старый маг, является всеобщий мир между народами, а мир достигается посредством вооружений. Наилучшим методом предотвращения войн является запугивание страшным оружием, и чем страшнее оружие, тем надежнее и продолжительнее мир. Поскольку аргументов Ортолан слушать не привык, в его исследовательский коллектив внедрили саботажников, которые и торпедировали пугающие изобретения. Почти ни одно из них так и не увидело воплощения. Исключением явился ославленный и высмеянный во множестве анекдотов шаромет. Это был вариант телекинетического арбалета с большим резервуаром для свинцовых шариков. Шаромет – согласно с названием – должен был метать эти шарики в цель, и причем целыми очередями. Как ни удивительно, прототип изобретения вышел за стены Риссберга и даже был испытан в какой-то стычке. С жалким, увы, результатом. Стрелок, пользовавшийся изобретением, на вопрос о боевой ценности шаромета якобы заявил, что шаромет ничем от его тещи не отличается. Тяжелый, некрасивый, совершенно бесполезный, никакого толка, просто взять и утопить в реке. Старый чародей не расстроился, когда до него донесли этот отзыв. Шаромет – это игрушка, будто бы сказал он, а у него на столе уже есть проекты куда серьезнее, способные к массовому поражению. Он, Ортолан, даст человечеству счастье и радость мира, даже если сперва придется половину человечества перебить.

* * *

Стену комнаты, куда его привели, покрывал огромный гобелен, шедевр ткацкого искусства, буколическая вердюра. Гобелен портил недостаточно тщательно застиранный потек, слегка напоминающий большого осьминога. Кто-то, прикинул ведьмак, совсем недавно обрыгал шедевр ткацкого искусства.

За стоящим в центре комнаты длинным столом сидели семеро.

– Магистр Ортолан, – Пинетти легко поклонился, – позволь тебе представить. Геральт из Ривии. Ведьмак.

То, как выглядел Ортолан, Геральта не удивило. Он все же считался старейшим из ныне живущих чародеев. Может быть, так оно и было, а может и нет, но фактом было то, что Ортолан оставался старше всех выглядящим чародеем. Удивительно, что не кто иной, а именно он изобрел знаменитый экстракт мандрагоры, эликсир, который чародеи использовали для замедления процесса старения. Сам Ортолан, когда, наконец, разработал безотказно действующую формулу волшебной жидкости, получил от нее не слишком много пользы, ибо уже тогда был достаточно древним. Эликсир предотвращал старение, но отнюдь не омолаживал. И поэтому Ортолан, хоть уже давно и принимал снадобье, все же выглядел как старый дед – особенно на фоне собратьев по магии: пожилых чародеев, выглядящих мужчинами в расцвете сил, и потертых жизнью чародеек, с виду молодых девушек. Брызжущие молодостью и красотой чародейки и чуть седоватые чародеи, настоящие даты рождения которых тонули во тьме истории, стерегли тайну эликсира Ортолана как зеницу ока, а порой даже прямо отрицали его существование. Ортолана же они держали в уверенности о том, что эликсир доступен повсеместно, благодаря чему человечество практически бессмертно и – следовательно – абсолютно счастливо.

– Геральт из Ривии, – повторил Ортолан, сминая в ладони клок седой бороды. – А как же, а как же, мы слыхали. Ведьмак. Дефенсор, как говорят, защитник, людям от Зла несущий спасение. От любого ужасного Зла предохранитель и антидот признанный.

Геральт изобразил скромное выражение лица и поклонился.

– А как же, а как же, – продолжил чародей, перебирая бороду. – Знаем, знаем. Сил, чтобы людей защищать, по всеобщему консенсусу не щадишь, мальчик, не щадишь. И воистину адмирации достойны твои деяния, адмирации достойное ремесло. Приветствуем тебя в замке нашем, рады, что тебя сюда планида привела. Ибо хоть ты сам этого можешь и не знать, но вернулся ты сюда, словно птица к своему гнезду… Да, верно говорю, словно птица пресловутая. Так что рады мы тебе и полагаем, что и ты нам рад.