О русском воровстве и мздоимстве - Владимир Мединский

Сам Витберг был человеком кристальной честности, хорошим архитектором, но, видимо, никудышным администратором и финансовым контролером.

В 1829 году объявили новый конкурс. В итоге Николай I утвердил новый, гораздо более скромный проект архитектора К. А. Тона. По этому проекту и воздвигли Храм Христа Спасителя на Волхонке.

Что в этой истории кажется просто невероятным, так это масштаб воровства. Все-таки впустую растратить и разворовать практически ВСЕ отпущенные средства и вообще ничего не построить, только разворотить землю[93] — это своего рода рекорд. Такого даже при Ельцине не делали!

Виноват, делали. Вспомним еще раз проект ВСМ — Высокоскоростные магистрали, которые должны были проложить между Москвой и Санкт-Петербургом.

Не менее невероятно и то, КАКУЮ стройку разворовали. Все-таки Храм... Храм, которому предстояло стать воплощенной памятью о героизме и о жертвах 1812 года. Даже самый циничный, самый уголовный элемент сто раз подумает перед тем, как Сорвать церковную кружку для милостыни или украсть золотой оклад с иконы.

Кстати, та самая знаменитая фраза «Воруют-с как считается — на уровне исторического анекдота, — была сказана именно в связи со строительством Храма Христа Спасителя на Воробьевых горах. Афера с непостроенным храмом вдохновила Гоголя на написание «Ревизора». Там как раз городничий говорит о церкви, которою строили— строили, да сгорела.

А ведь планировалось возвести самый большой храм в мире, потрясающий по замыслу, сопоставимый, наверное, только со сталинским Дворцом Советов, тоже так и не построенном на месте уже нынешнего Храма Христа Спасителя. Это должен был быть единый храм трех религий — православной, католической и протестантской — и одновременно символ доминировании России в объединенной Европе.

Официальная версия, которую публично объявил Николай I, свернувший строительство, что, мол, почвы на Воробьевых горах плохие, оказалась столь живучей, что когда сто с лишним лет спустя при Сталине стали строить здание МГУ, ее даже не стали перепроверять. Сталин просто приказал в 1949 году отодвинуть здание МГУ подальше от Москвы-реки, чтобы оно не сползло туда, как якобы сполз недостроенный Храм Христа Спасителя.

А в целом все типично: где государственные подряды — там всегда и воровство.

Это не русская особенность. Так было, вспомним, например, и при строительстве Версаля. Странно выглядит, но это факт: обмануть государство для очень многих — вроде бы и не так зазорно[94], не так стыдно, как конкретное частное лицо, Вроде берешь не чужое, а какое-то ничейное имущество. «Общее — значит и немножко мое».

В России же еще одна закономерность: чем жестче «вертикаль власти» и больше отдано во власть чиновников, тем выше уровень коррупции.

На взятки не существует официальной таксы, отмечает путешествовавший по николаевской России Александер, но при желании каждый может узнать, какую сумму следует уплатить чиновнику за необходимую услугу. Например, если полицейский найдет пропавшие или украденные 50 рублей, ему полагается заплатить 1 процент — 50 копеек[95].

При этом британец дает еще и очень оригинальное объяснение, даже оправдание русской системы взяточничества. Слово Александеру: «Иностранцы спрашивают, почему нельзя ввести дополнительные налоги, чтобы император мог увеличить жалованье чиновникам, и те не вводились бы в искушение», — пишет Александер. По его мнению, это слишком сложно для России. Кроме того, большая часть населения не обращается в госучреждения вообще ни с какими просьбами. «Почему же кто-то должен платить за то, чем он не пользуется? — вопрошает Александер. — Естественно, самый простой выход из положения таков; тот, жому нужно что-то получить, платит за это, остальные — нет. Когда русский приезжает сегодня в Англию, его облагают кучей налогов — на собак, лошадей, экипажи итак далее. В России англичанин ни за что это не платит, налогов гораздо меньше.

Резюме его таково: «К России нельзя подходить с мерками для других стран. Это — молодая империя» и все госучреждения находятся в ней в младенческом состоянии, способ же правления самый простой: в лице царя видят отца нации. Злоупотребления же существуют во всех, особенно в азиатских, странах»[96].

Интересная и важная деталь: даже подряды на строительство железных дорог при Александре II не приводили к Воровству в таких масштабах. Далеко не все подрядчики были кристально честны, но масштаб все же был иной. Причина этого вовсе не в тайнах «загадочной русской души» и не в «нордической ментальности Александра». Все просто и прозаично. Дело в том, что во времена Александра, в ходе его знаменитых реформ, появилось то, что называют общественным мнением. Возникла свободная пресса, и при всех своих дурных качествах она все же отражала это мнение. Появилась и оппозиционная пресса, которая всегда страстно-мечтает разузнать что-то плохое о властях и о связанных с ними предпринимателях.

Не все теперь решалась по-николаевски: тихо, кулуарно, в «своей» чиновничьей среде. Все больше вопросов широко обсуждалось, вызывало полемику и споры. Украсть становилось труднее, если за строительством следили выборные от земств. Вор сразу же попадался и на зуб прессе. А огласка? А репутация? Круг был узок. Прослойка тонка.

Судил вора суд присяжных. А присяжным «дать на лапу» не так просто. Легче одному — судье. Даже очень хорошему, берущему исключительно «борзыми щенками», но одинокому судье.

В общем, не было при Александре II ничего похожего на николаевское воровство — что на Воробьевых горах, что в Крыму.

Военные заказы... И не только

Новая волна казнокрадства и прочих коррупционных безобразий приходится на конец XIX — начало XX века и особенно на время Первой мировой войны. Верхушка государства так «европеизировалась» и «цивилизовалась», что окончательно перестала осознавать судьбу государства как свою собственную. К тому же во время войны всегда и прессу прижимают... И общественность знает свое место — до мирных времен. Все решают чиновники и притом эдак сурово, нахмурив брови: «Время военное, господа... Никакой крамолы! Отечество в опасности!»

Убийцы Гришки Распутина были уверены, что «поганый старец» пробивает военные заказы для тех, кто ему хорошо откатывает. Трудно сейчас утверждать, так ли это было, или Распутина просто оговорили...[97]

Но руки Пуришкевича и князя Юсупова не дошли до многих других «околовоенных дельцов» того времени. Например, Матильды Кшесинской и великого князя Алексея Михайловича. Эта «сладкая парочка» за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы[98].

Удивительная все же закономерность... Как приблизимся к Европе, так пожинаем новую волну «воруют-с...» Удивительно? Но закономерность — железная! Может, дело в том, что европеизация России протекает всегда сверху? Чтобы европеизировать Россию против ее воли, «приходится» подавлять волю страны. Государство усиливается, гражданское общество чахнет.

А когда все большее решается чиновниками, то... Эта закономерность нам уже известна.

Выводы

Да не буду я понят так, что в России никогда и ничего не воровали. Воровали. В точности как и во всех других странах — и цивилизованных, и не очень.

В нашей истории было много такого, что вызывает и негодование, и чувство неловкости и стыда. Но несправедливо считать Россию какой-то исключительной в этом отношении страной.

Скорее можно сказать, что казнокрадства, воровства и особенно — уголовного криминалитета в отечественной истории было не больше, а может, и меньше, чем в истории любой страны Европы. А если сравнивать Россию со странами Востока, то здесь уже сравнение окажется определенно в нашу пользу.

В истории России было несколько периодов, когда коррупция становилась национальной проблемой. Так было в начале XVIII века. Так было в эпоху Николая I. Так было в начале XX века. К сожалению, так есть и сегодня. Сейчас коррупция в России чудовищный, страшный бич общества, она пропитала Россию насквозь и является колоссальной общегосударственной проблемой.

Зато на современном Западе за последние 100 лет смогли пройти огромный путь по искоренению коррупции, и теперь в этом отношении, увы, там на порядок лучше, чем в России. Это горький факт, но отрицать его возьмется только безумец или идиот.

Но это произошло не по причине того, что Запад генетически хороший, а Россия всю свою историю — изначально плохая. На Западе положение дел лучше потому, что там развита система общественного и оппозиционного контроля, демократических выборов и перевыборов, сдержек, независимых СМИ и судов. А самое главное — от чиновника там меньше зависит, чем у нас.