Вкус эмоций - Дмитрий Александрович Раков

–Эй, ты что творишь? – завопил он не своим голосом, который потонул в шуме других. Надзирателю уже порядком успела надоесть эта работа и, скорее всего, он уже обдумывал текст увольнительного заявления.

Ким все никак не мог найти подходящий ключ. Руки тряслись, а мозг работал на критическом уровне. Охранник занес дубинку над головой, чтобы посильнее ударить Кима по кисти руки.

Вот он. Ключ провернулся, замок щелкнул, и Ким резко пнул дверь коленом. Руку он успел выпрямить, и она прошла сквозь щель обратно в палату. Иначе бы рука была сломана. Надзирателю же повезло меньше. Увесистая дверь прилетела ему прямо в лоб, который от удара сильно покраснел и опух. Пошатываясь, охранник схватился за лоб.

–Не надо было делать металлические двери, – по слогам произнес Ким, ударив доской (обратной от гвоздя стороной, конечно) надзирателю по голове, чем и вырубил его.

Надо было спешить. Скоро должны были подбежать остальные охранники, а с ними Ким в одиночку уже вряд ли бы справился. Он сжал спасительную связку в руке.

–Не подведите меня, – сказал он то ли своим чувствам интуиции, то ли связке ключей, то ли оравшим пациентам. Подбежав к соседней двери, он вставил в замок ключ, идущий следующим после ключа от его палаты. Удивительно, но он легко повернулся внутри, и дверь отворилась. Из нее тут же из палаты то ли с лаем, то ли с ором, то ли с львиным рыком вылетел худой мужчина в лохмотьях и врезался в Кима, повалив его на спину. Тот растерялся и зажмурил глаза от страха. Мало ли, что с ним может сделать этот псих?

Сосед, похоже, не собирался агрессивно действовать. Наоборот, он даже лизнул лицо Кима шершавым сухим языком и с диким криком, в котором Ким услышал слово «свобода», побежал наворачивать круги вокруг спасителя. «Слава Богу», – подумал Ким, подозрительно косясь на радующегося, как ребенка, мужчину, и принялся открывать следующие двери. Никто на него не нападал, чувствуя в нем «своего», спасителя. С каждой открытой дверью раздавались одобрительные крики со стороны уже освобожденных пациентов, а новички радостно кто прыжками, кто ползком, кто бегом присоединялся к толпе. К тому моменту, как Ким закончил открывать последнюю дверь на первом этаже, в его «армии» набралось около полусотни психов. «Это будет весело», – злорадно подумал он.

На лестнице послышался недовольный крик, едва слышимый за этим оглушительным ором.

–Ма-а-а-айк! Ты чего там устроил?

Майк, похоже, все еще не пришел в сознание. Ну, или он просто лежал лицом к стене, стараясь не шевелиться из-за страха быть разорванным толпой сумасшедших. Несколько, кстати, уже подошли к нему и с энтузиазмом пытались порвать его одежду.

Дверь на лестничную клетку отворилась. В нее вошли трое надзирателей с дубинками в руках.

–Что за чертовщина здесь происходит? – произнес один из них, самый высокий, но сразу же запнулся, увидев толпу сумасшедших. Двое других охранников пооткрывали рты. Наступила тишина. Все сумасшедшие разом прекратили кричать. Более сотни глаз пристально смотрели на вошедших гостей: озлобленные, напуганные, решительные, безумные, усталые и энергичные. Охранники невольно поежились, понимая, что сейчас будет не очень хорошо. Никто из сумасшедших даже не пискнул, пока Ким не сказал то, что мечтал сказать очень, очень давно:

–Бейте надзирателей! – закричал он не своим голосом. Толпа взвыла. Кто кричал, кто бил себя по груди, кто топал ногами, кто ошарашено бегал глазами вокруг – главное, что в следующее мгновение абсолютно все пациенты кинулись на опешивших надзирателей, которые со всех ног пустились по лестнице вниз, побросав бесполезные в данной ситуации дубинки.

Психиатрическая лечебница превратилась в сущий ад. Все этажи радостно кричали, подбадривая первый этаж, который гонялся за мучителями в порыве лютой ярости, желая отомстить за издевательства персонала над пациентами. Уже никто не спал, все кричали, топали и стучали по дверям своих палат. Самое страшное было в том, что света не было нигде. Вся лечебница была погружена во мрак, наполненный ором и безумием. Скорее всего, надзиратели больше никогда не смогут работать тут, как и медсестры, которые попрятались по шкафам и кабинетам. Чистейшее сумасшествие.

Ким все боялся быть растоптанным. Но неожиданно его подняли на руки и понесли по лестнице вниз. Странное ощущение, когда тебя несет толпа сумасшедших пациентов. «Надо будет записать его, как новое чувство, – подумал сам недавно заключенный в палату пациент. – Очень даже неплохое ощущение». Сейчас он был героем для всех этих людей. Толпа благодарно вынесла Кима к выходу из больницы и погналась за бегущими по первому этажу надзирателями. Может быть, и не такие уж они и сумасшедшие?

Ким победно распахнул дверь и посмотрел на ночную улицу. Крики позади затухали, впереди была темень, как и в здании, а холодный ветер дохнул Сталлену в лицо. Второй раз он ощутил себя истинно свободным.

Немного вглядевшись во тьму, он заметил странную картину. Две фигуры – одна низкая, другая высокая – стояли неподалеку от больницы, боясь шелохнуться. Когда Ким подошел ближе, он увидел, что у Стоунов от удивления раскрыты рты, и их взгляды направлены на гудящую и вопящую лечебницу.

–Э-это все ты? – заикаясь, спросила Карен. Руперт закивал, поддерживая вопрос дочери.

–А кто же еще, – хмыкнул Ким и сам полюбовался проделанной работой. Все-таки, это было потрясающее чувство – ощущение свободы.

Они беспрепятственно открыли калитку изнутри и вышли наружу. Стояла прохладная погода, хоть на небе и не сияли звезды, а позади троицы кричали психи. «Романтика», – снова подумалось Киму.

Второй раз сбежавший пациент вдохнул полной грудью.

Свет. Даже два. Они приближались к нему с невообразимой скоростью и шумом мотора. Через мгновение Ким сообразил, в чем дело.

Он с быстротой кошки отчаянно толкнул опешивших и еще не пришедших в себя Стоунов прочь с пути автомобиля, за рулем которого сидела женщина с растрепанными белыми волосами, озлобленным белоснежным оскалом и ненавидящим взглядом.

Глухой стук. Лежащая на траве Карен зажмурила глаза, но Руперт видел, как тело Кима сделало несколько оборотов в воздухе, перелетело через машину и жестко упало на асфальт.

Машина проехала чуть дальше и врезалась в забор на огромной скорости. Он согнулся, будто пластилиновый, и его верхняя часть с силой гиганта ударила по крыше машине, смяв ее, как консервную банку. Из лобового стекла салона окровавлено улыбалась мертвая медсестра Маргарет Боун. Из капота шел дым.

Стоуны сорвались с места и подбежали к еле дышащему Киму. Карен осторожно перевернула его.

Ярко-голубые глаза посмотрели на девочку. В них